Дочь железного дракона - Суэнвик Майкл - Страница 59

Сирин была взволнована.

— Как это прекрасно! — прошептала она.

— Вот и наши дамы говорят, что это прекрасно. — Сордидо глубоко вздохнул. — Но, с другой стороны, что им еще говорить? Мужик-то уж никогда своего мнения на этот счет не выскажет.

— Что?!

— А вы как думаете? Дама летала всю ночь, а ведь ей вынашивать детенышей, а их, быть может, двенадцать штук! Ей же энергия нужна! Поесть-то ей надо или нет?

— Какой ужас! — воскликнула Джейн. Сирин промолчала.

— Ну, может, с вашей точки зрения это и ужас. Но только дамы в этом не виноваты. Так уж мы устроены, ничего не поделаешь. — Сордидо мрачно замолчал. Потом с видимым усилием выпрямился, расправил плечи. — Ладно, я не хотел вас огорчать. Просто уж сам предмет такой… Понимаете?

— Понимаю.

— Так что никаких обид? — Он протянул руку.

— Никаких…

— Джейн!

Сирин обхватила Джейн за плечи и оттащила назад, когда та уже протянула горгулье руку. Каменные пальцы сомкнулись в пустоте.

Сордидо усмехнулся:

— Не вышло!

Сирин помогла Джейн спуститься с колокольни. Они шли через гранитные коридоры и мраморные залы Тинтагеля с их неподвижным, застоявшимся воздухом. Джейн, пережив испуг, чувствовала ужасную слабость и с трудом передвигала ноги. Однако она не благодарила Сирин за то, что та ей спасла жизнь. Она чувствовала, что, пока ее благодарность не высказана, напряжение между ними не исчезает и Сирин от нее не уйдет. А Джейн хотела ей кое-что сказать.

Потолок в коридоре нависал так низко, что приходилось наклонять голову, проходя под воздуховодом. Электрические кабели связками шли по стенам, нависали над дверьми бывших аудиторий, превращенных в склады. У дверей валялись картонные коробки, с устаревшими программами курсов и забытыми конспектами.

Коридор уперся в лестницу. Они присели на верхнюю ступеньку. Снизу доносились голоса и топот спешащих ног. Пыльное чучело крокодила висело над ними, медленно поворачиваясь в воздухе. Из лопнувших швов торчала серая вата.

— Сирин, чего ради ты встречаешься с этим созданием?

Сирин, не поднимая глаз, покачала головой. Джейн взяла ее руки в свои. Они были холодны как лед. Сирин похудела за последнее время, черты лица стали резче, в глазах появился холодный блеск. Она была по-прежнему красива, но казалась обреченной.

— Я знаю, что это не мое дело. Но ты пропускаешь занятия. Я слышала, девочки говорили, что, если ты не исправишь оценки, тебе грозит автоматическое исключение.

— Подумаешь…

— Вот именно, об этом твоем настроении я и говорю! Сирин, послушай, у меня полно своих проблем. Мне нельзя чересчур вовлекаться в твои. Понимаешь? Если я возьмусь тебе помогать, это для обеих нас плохо кончится. Но я твой друг. Я должна хотя бы предупредить тебя о том, что все видят, кроме тебя.

Сирин сидела неподвижно, как каменная, с белым, как мел, лицом.

— Я отмечена, — сказала она, — для Тейнда.

«Ты не можешь этого знать», — хотела возразить Джейн. Но, взглянув на Сирин, поняла: она знает.

— Как ты узнала?

— Я гадала. Три раза. Раз на девственном зеркале, раз на чернилах. И на собственной крови.

— Ну, это еще ничего не значит! Предсказание ведь, в конце концов, не точная наука.

— Три раза? Нет уж, это точно.

И тут Джейн расплакалась. Она ничего не могла с собой поделать.

— Сирин, как ты могла! Ты же знаешь не хуже меня, как опасно гадать о будущем! Сплошь и рядом несчастье происходит только потому, что о нем знаешь заранее.

Она выпустила руки Сирин. Ей хотелось обнять подругу, утешить. Но от волнения вместо этого Джейн ударила ее изо всех сил в плечо.

— Почему, черт тебя возьми? Почему?

Сирин сказала без всякого выражения:

— У меня нет никаких причин. И все, что я в жизни делала, было без причин. Может быть, у других людей это не так. Но, когда я заглядываю в себя, там, где должно что-то быть, я вижу лишь одну пустоту. Почему? Я не знаю. Только почему бы и нет?

Крокодил скалил зубы, глядя на них сверху. Ироническая искорка мерцала в одном из его тусклых стеклянных глаз, и молчаливый смешок заставлял его так широко разевать пасть, что он рисковал потерять всю вату. Овладев собой, Джейн вытерла глаза рукавом.

— Надо что-то сделать, чтобы отвратить опасность!

— Я уже сделала все, что могла. Я даже дошла до того, что думала, не купить ли освобождение.

— А разве…

— Но я не хочу этого, так что все бессмысленно.

Внезапно Сирин засмеялась, тряхнув головой:

— Ладно, хватит об этом. Пойдем лучше в клубную гостиную. Выпьем содовой, сыграем в карты, поболтаем. Развлечемся немного. Мне так мало осталось, я не желаю терять время на разговоры, бесконечные разговоры об одном и том же.

Джейн кивнула, кусая губы. Они спустились по лестнице. Крокодил снова стал неживым. Джейн видела, как его презрительный взгляд сжался в точку и погас.

— Сирин! Ты говоришь, освобождение? Что же, можно, значит, освободиться от Тейнда?

— Считай, что я ничего не говорила. Все равно у тебя таких денег нет.

Оказалось, что освобождение от Тейнда действительно стоит бешеных денег — она специально навела справки в кабинете Немезиды. И хотя Джейн не верила, что может добыть такую сумму, но брошюрку с условиями все-таки взяла и носила с собой в сумочке.

Крысобой пришел узнать насчет перчаток.

Джейн только что вышла из анатомички. Металлическая дверь бесшумно захлопнулась. За ней остались трупы на хромированных столах. Эти холодные помещения располагались в конце дальнего тупика, и к вечеру здесь никого не было. Вокруг стояла тишина.

Из-за поворота в коридор въехала на велосипеде Мартышка, загородив проход. Крысобой шагал рядом.

Джейн остановилась.

Оставив Мартышку позади, Крысобой подошел к Джейн. Она молча ждала, готовая выслушать все, что он скажет.

— Слыхала? — спросил он. — Сирин села на белую смерть.

— Что? Не верю! — Но она встревожилась. Это было похоже на правду. — Не может быть! Только не Сирин!

Он пожал плечами:

— Думай как хочешь.

Мартышка стояла неподалеку, опершись на свой велосипед. Глаза ее злобно блестели.

— Нам надо обсудить наши дела.

— Я для тебя воровать не буду! Ни сейчас, ни потом. Никогда!

— Но ты должна рассчитаться.

— Я тебе ничего не должна!

— Неужели? — Крысобой поднял брови. Его ладонь протянулась к Джейн. — Дай мне перчатки девичьей кожи, и мы в расчете. Я уйду из твоей жизни, и ты меня больше не увидишь.

Джейн ничего не ответила. Ей было нечего сказать.

Крысобой оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что поблизости, кроме них, никого нет. Потом медленно — и как ему, должно быть, казалось, источая соблазн — расстегнул брюки и вытащил свой предмет.

Джейн охватило отвращение. Она и вообще-то не находила в пенисах большой красоты, а у Крысобоя он оказался слишком уж безобразный да вдобавок еще и с прозеленью — видимо, школьный друг по неряшеству развел у себя какой-то грибок.

С противной улыбочкой он наблюдал за ней. Пенис постепенно поднимался, мелкими рывками, как резиновая игрушка, которую надувают ручным насосом.

— Лучше убери, пока мухи не налетели, — сказала Джейн.

Его лицо перекосилось от злости.

— Лицемерка! Он тебе понравился, я видел! Тебе очень хотелось за него взяться! — Но все-таки он его убрал.

— Говоришь, понравился? А я как раз пожалела, что никогда под рукой нет секатора, когда надо.

Ей показалось, что сейчас он на нее бросится. Но вместо этого он схватил обеими руками ее руку и поцеловал пальцы.

— Туше, красавица! Но наша дуэль не кончена, и я не побежден. Мы еще встретимся на поле битвы, дражайшая врагиня!

И он с гордостью удалился, даже не посмотрев, идет ли за ним Мартышка.

Джейн зашла в ближайший туалет вымыть руки.

Стены туалета были выложены плиткой и закрашены черной масляной краской. По краске процарапывались надписи. Их покрывали новым слоем краски. И так далее. Можно было видеть несколько поколений рун в последовательных слоях. Надписи были двух сортов: непристойные и непристойно ругающие начальство. Над раковинами висели зеркала — кривые, так что Джейн видела свое лицо искаженным и перекошенным.