История первого дракона (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 16

Куда более важным вопросом казались некие «обстоятельства», в которых оказался наш проводник. Но этого, боюсь, мы в скором времени не узнаем: наш мастер плаща и кинжала вряд ли ответит на прямой или косвенный вопрос. А чтобы провоцировать его на оговорки и из них делать выводы, у меня ума недостаточно.

Что заинтересовало меня сильнее всего, так это личность незнакомца, способ появления его в моём сне, странная симпатия ко мне и слова о войне, которая должна быть остановлена.

Итак, личность. Незнакомец знает о рыцаре, знает его природу куда лучше моих спутников и даже самого рыцаря. И вообще, кажется, очень много знает о реальном положении вещей в этом мире. Опять же, это его внедрение в мой сон… Сомневаюсь, что на такое способен каждый встречный, и аборигены мирно разгуливают по снам своих соседей, друзей и знакомых. Какой-нибудь сильный маг, близкий к политике?

Интересно, местные маги образуют гильдии? На эту тему надо аккуратно расспросить Зойра. От рыцаря вряд ли будет толк: откуда ему-то знать, кто разбирается в причинах и законах его существования?

Дальше, неожиданная симпатия ко мне, то есть человеку на первый взгляд совершенно постороннему. Пугающий факт, имеющий сразу несколько доказательств. Во-первых, само его явление в мой сон. Вряд ли это было так уж просто. Скорее, весьма больно и мучительно. А, во-вторых, он сел ко мне на подлокотник, гладил меня по щеке и смотрел неотрывно, будто желая насмотреться впрок, или будто мы очень давно не виделись! Да и сама цель визита весьма сомнительная: если он хотел о чём-то предупредить, почему совсем ничего не сказал по делу? Не мог? Не мог, о чём прекрасно знал. Но зачем-то всё-таки явился. Конечно, о неземной любви речь вряд ли идёт, но слишком уж много личного сквозит в его отношении.

Пугает же эта симпатия по многим причинам. Мы никогда не виделись, но он откуда-то меня знает. Или он подглядывал (что просто, но маловероятно и, честно говоря, смешно), или влюбился с первого взгляда (это уже не просто «маловероятно», а откровенная чепуха), или с кем-то меня перепутал (что тоже вряд ли — ну, не может быть человек с таким взглядом круглым идиотом!), или я похожа на ту, кого он знал и, не побоюсь этого слова, любил. Есть, правда, ещё пара вариантов, но про них даже думать страшно — вдруг накаркаю? Вроде предыдущих воплощений моей души и прочих ужасов.

А война и вовсе ничем хорошим не пахнет. Я терпеть не могу не то что войны — обычные бытовые ссоры! А слово «война» — или, как принято говорить сейчас у меня на родине, «вооружённый конфликт», — вызывает массу противоречивых негативных эмоций. Я слишком много прочитала литературы про Великую Отечественную, а ещё у меня очень богатая фантазия, и найти хоть что-то хорошее в этом любимом развлечении хомов сапиенсов мужского пола я не могу. Поэтому согласна: войну нужно остановить, уже хотя бы потому, что я «за мир во всём мире», пусть и, в отличие от движения пацифистов, искренне уверена, что этот самый мир в человеческом обществе может установить только жёсткий тоталитарный режим. Из разряда «не хотите жить мирно — заставим».

Одна проблема. Кто и с кем воюет? Не похоже ведь, что где-то поблизости идут масштабные боевые действия, а тот странный тип во сне утверждал, что мы идём верным путём. Да и как я-то могу с конфликтом помочь? На всякий случай нужно уточнить у рыцаря, но что-то подсказывает мне, не всё так просто.

И нельзя забывать про некие странные запреты, наложенные на моего незнакомца непонятно кем. Он ведь явно хотел рассказать, и говорить не мог не от недостатка времени. И кровь у него пошла потому, что оговорился! И уж никак не про моих спутников: слишком мелкие сошки для такого уровня, вот что мне кажется. Война. Вот о чём он не мог говорить. Кого с кем? А леший знает! Но наша поездка с этим как-то связана.

Эх, прижать бы к стенке Ганса, и выбить из него правду! Надо Сержу предложить, он же историк, он, наверное, знает какие-нибудь пытки, применявшиеся в древности. Даже я знаю, а уж ему сама специальность велит!

Тьфу, ну вот куда меня опять понесло?

С этой мыслью я развернулась на середине озера, до которой успела добраться неторопливым брассом, и шустро погребла в сторону берега, по дороге пытаясь избавиться от кровавых картин разборок с Та'Лером, назойливо встающих перед глазами и весьма успешно отвлекающих от серьёзных мыслей. Там, у самой кромки воды, сложив руки за спиной, неподвижно стоял наблюдавший за мной Серый рыцарь.

Видимо, этот не-мёртвый кошак решил стать моей тенью. Неплохо у него получается. Только вот воду он, кажется, недолюбливает.

Я выбралась на берег в стороне от рыцаря, чтобы не забрызгать его, и хорошенько отряхнулась. Видимо, у этого тела остались основные рефлексы: отряхнуться по-звериному получилось весьма уверенно, и оказалось очень удобно. А вот, скажем, дома, когда я, дурачась, пыталась провернуть подобное, выходило плохо.

После я завернулась в полотенце (запасы с далёкой родины) и подошла к ушастой нежити.

— Сер, ты можешь сказать мне, куда мы сейчас едем? — в лоб спросила я.

— Могу. Мы едем в место, которое называется Кхемеш. Это древний храм, посвящённый забытым сейчас богам и построенный народом, от которого не осталось даже воспоминаний. Говорят, построен он был в день появления мира теми, кто поселился здесь первым. Но которое уже тысячелетие это просто руины.

— Какая прелесть, — сдавленно проговорила я. — Ладно, второй вопрос. Кто тебя прислал мне помогать?

Он очень долго молчал, пристально меня разглядывая и слегка подёргивая хвостом, будто принимал какое-то очень важное решение. Наконец, когда я уже решила, что он просто «завис», и ничего конкретного я не добьюсь, рыцарь вдруг оттаял и ответил.

— Увы, Сияющая, я не могу ответить на этот вопрос. Даже Вам.

— Почему?

— Я не посмею.

— То есть? — опешила я. Интересный поворот сюжета.

— Это табу. Я не могу его нарушить, я просто Серый рыцарь.

— Ну, и на том спасибо, — я вздохнула и принялась за одевание.

Ладно. Попробуем разобраться без него.

Идёт некая непонятная мне война, предположительно, «холодная». В этой войне неизвестным пока образом замешан мой ночной гость, причём, кажется, гостю этому весьма несладко приходится, и он явно не является хозяином положения. Может быть, в осаде. Может быть, в плену, под арестом или под чьим-то жёстким контролем. Тот тип явно знает многое, если не всё, меня интересующее.

Далее, рыцарь тоже многое знает о происходящем (сам же говорил!). Он является рядовым солдатом, не может ослушаться чьего-то приказа. Предположительно, приказ отдавал тот же человек, который его ко мне приставил, и который является командиром всех этих рыцарей. Уж не мой ли ночной гость? Хотя, может быть, командир тут не причём, и табу носит иной характер; религиозный, например.

Наша миссия как-то связана с этой войной. Вряд ли мы идём в разваленный храм кому-то там молиться; особенно учитывая, что даже рыцарь не в курсе, кому оный храм посвящён. Наверняка, мы идём, чтобы или что-то туда отнести (что вряд ли), или — забрать. Может, какой-то артефакт, книги. Может, вовсе какую-то архиважную фреску срисовать. Или Зойр там должен что-то поколдовать? Вот если бы магом был Ганс, тогда вероятность необходимости на финише сильного колдунства была бы велика. А так…

Кто, с кем и за что воюет? Кто тот ночной гость? Кто и зачем приставил ко мне рыцаря? Какова наша цель в этой поездке? Или, хотя бы, что такое случилось с Гансом, что у него нет выбора? Шантаж, месть, угроза жизни?

Несколько вопросов, и ответ на хотя бы один из них мог бы существенно прояснить ситуацию. Где бы только взять его, тот ответ!

С этими невесёлыми раздумьями я вернулась к лагерю. Точнее, к тому месту, где он был; мужчины уже сноровисто паковали вещи.

— Василиса, — окликнул меня Зойр, седлавший лошадь. — Позови, пожалуйста, Михаэля, а то он загулял. Он где-то вон там, у ручья, — маг махнул рукой в нужном направлении.