История первого дракона (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 12

— Только о тишине, — вяло попыталась пошутить я, затравленно оглядываясь. Нет, им, конечно, хорошо — они все такие решительные сплошь и рядом, все при оружии. А мне что прикажете делать?!

И вообще, что же это за мир такой, где мёртвое ведёт себя куда активнее, чем живое?

— В центр, котёнок, — рыкнул на меня Прах, становясь рядом с что-то вдумчиво бурчащим себе под нос Зойром.

Подавив пару рвущихся с языка нежных и ласковых оборотов в адрес хвостатого нахала, я послушно прошмыгнула между ним и ободряюще подмигнувшим мне Сержем, судорожно сжимающим рукоять клинка.

— Оружие не помни, — ехидно буркнула я ему, проходя мимо. Друг, погрозив мне пальцем, широко улыбнулся, и… наступила тишина.

Напряжённая, звенящая — все вокруг чего-то ждали, напряжённо вглядываясь в окружающий полумрак. Примерно через минуту нервного напряжения спазмами начал подкатывать истерический смех. Ещё через минуту сдерживать его стало вовсе уж невозможно, и я зажала рот обеими ладонями, но всё равно придушенные звуки, больше всего напоминающие похрюкивание, тишину нарушили.

— Вася! — укоризненно покосился на меня Серж.

— Не, ну а что? — я хихикнула уже вслух. — Стоим, как три… ладно, шесть тополей на Плющихе. Где враги-то?

— Где ж ты взял такую дуру?! — прошипел ему Ганс. А врагов я, кстати, увидела почти сразу; точнее, догадалась по смыслу, но никак не могла понять, как они собираются с этим сражаться.

Нас брала в кольцо клубящаяся тьма. Меня всегда забавляло это выражение в книжках, воспринимаемое как шаблонная метафора, далёкая от истины, а вот теперь мне наглядно пояснили, что такое тоже бывает.

Это чем-то напоминало стелющийся густой туман, какой вечером бывает у реки, или сценический дым. Медленно и бесшумно ползущая во всех направлениях завеса тьмы; казалось, земля исчезает, медленно растворяясь в непроглядной черноте. Так под водой расплывается капля чернил, если посмотреть в замедленной съёмке: плавно, мягко, очень красиво. А здесь ко всему прочему — непередаваемо жутко.

— Если бы ты молчала, ничего могло и не быть! — продолжил ругаться наш предводитель.

— А предупредить нельзя было? — искренне опешила я.

— Сказать, не беспокойся, это просто спектакль, чтобы порадовать местного обитателя?! — прорычал он в ответ. — Идиотка! Да это грудные младенцы знают! А теперь ты пригласила его поразвлечься всерьёз!

Продолжать ругать меня ему не дали. Тьма вздыбилась, выбрасывая в наши стороны нечто среднее между ложноножками амёбы и хлыстами.

И — законы физики, где вы, ау! — щупальца тьмы, натыкаясь на холодную сталь, вели себя точно так же, как вели бы щупальца какого-то животного — отваливались. Обрубки бесшумно истаивали.

Правда, с тем же успехом они воздействовали на живую плоть, если удавалось до неё добраться. Плечо Сержа пересекал жуткого вида ожог, а Ганс берёг левую ногу, превратившуюся ниже колена в одну сплошную открытую рану.

Взгляд, брошенный на ногу мужчины, мгновенно прояснил мои мозги и наконец-то вбил в них мысль о том, что происходящее — не шутки, какой бы глупой ни казалась ситуация. Идёт драка за жизнь. Которую, кажется, мои спутники проигрывают.

Насколько отвратительно было чувствовать свою совершенную беспомощность, да ещё и вину, — не передать словами. Да, пусть по-прежнему мне эта история про «постоишь с настороженным видом — всё нормально, выскажешься — придётся драться» казалась редкостным бредом, как и способ общения с Мёртвыми курганами. Но это было всерьёз, и я действительно всё испортила, пусть по незнанию, но от этого не легче. Я столбом стояла в центре круга, затравленно озираясь, и понимала, что не могу сделать ровным счётом ничего. То, что недавно окончательно упокоило мёртвых воинов, проявляться не желало, а как его вызвать — я не имела ни малейшего представления. А бросаться на эту тьму с когтями и зубами… боюсь, я скорее лишусь этих полезных частей организма, а вслед за ними — и жизни.

Вот и оставалось только нервно бить хвостом и в полном отчаянье наблюдать, как пятеро моих спутников… умирают?

Однако, окончательно осознать весь ужас происходящего я не успела. Тьма вдруг с едва различимым раздражённым шипением раздалась в стороны как морские воды пред Моисеем, пропуская неторопливо идущую в нашу сторону фигуру. А когда неизвестный подошёл, и вовсе бесславно рассыпалась клочьями, как всё тот же утренний туман под лучами солнца.

— Серый рыцарь! — с едва сдерживаемой ненавистью прошипел Прах, судорожно стискивая рукоять молота.

— Кто? — почти хором поинтересовались Зойр и Михаэль, подхватывая с обеих сторон едва держащегося на ногах Ганса.

— Ничего себе у вас имена, — скептически хмыкнул Серж, пытаясь разглядеть и ощупать своё плечо. Оружия, однако, никто из рук не выпускал, теперь настороженно встречая уже этого незваного гостя. Странно, но вопрос, почему тьма отступила при его появлении, вслух не задал никто. А лично мне показалась, что она не просто отступила: бежала в панике.

— Это не имя, — всё в тех же интонациях опроверг миу, едва сдерживаясь, чтобы не броситься со своим молотом на незнакомца (впрочем, тут уж, судя по всему, кому как). Я же просто молчала. И желание у меня было одно — начать биться головой о ближайшую ёлку (или как они тут называются?). Останавливало только предчувствие болезненности этого процесса. А побиться чьей-нибудь ещё головой и вовсе не представлялось возможным: боюсь, добровольно не согласится никто, а заставить у меня банально не хватит сил.

Дело в том, что это был ещё один кот. Или миу, или ши, кому как больше нравится. И если Прах меня просто по большей части раздражал, а при первой встрече вызвал искреннее любопытство, то при виде этого типа мне очень хотелось последовать примеру давешней мёртвой, но подозрительно живой тьмы: её предусмотрительность вызвала искреннее уважение, и даже восхищение.

Ростом он был несколько ниже Праха, комплекцией сильно не дотягивал. Скажем так, если первого моего сородича можно было бы сравнить с сибирским котом — лохматым, здоровенным и вальяжным, — то этот больше походил на гладкошёрстного сиамского кота. Или нет… на представителя породы «русская голубая». У него даже цвет короткой шелковистой шерсти был точно такой же — серый, с синевато-серебристым отливом. Конечно, если можно верить цветопередаче моего сумеречного зрения.

Правда в случае драки этих двоих представителей семейства кошачьих я бы не раздумывая поставила на новенького. Гибкий, лёгкий и уверенный. В нём не было той нервозности, которая так забавляла меня в Прахе. Этот тип точно знал, что никто из нас ему при всём желании не сможет ничего сделать. И вообще, никто и никогда не сможет ему существенно навредить.

— К вашим услугам, — спокойно произнёс он, отвешивая короткий безупречный поклон. Во всяком случае, безупречный на мой неискушённый взгляд. — Я действительно Серый рыцарь.

— Что тебе здесь надо? — прошипел Прах.

— Для начала, мне совершенно непонятна столь откровенная агрессия, — безразлично пожал плечами рыцарь, пристально разглядывая Праха жёлтыми, чуть мерцающими в темноте глазами. — Насколько я могу судить, я только что всех вас спас. За это обычно принято благодарить.

— Извините, — смущённо потупилась мгновенно устыдившаяся я. В конце концов, кем бы он ни был, а он действительно нас здорово выручил. Не говоря уже о том, что столь пристально разглядывать незнакомца попросту неприлично.

Что характерно, стыдно стало только мне. Остальные, даже Серж, косились на новенького с явным подозрением и благодарить не спешили.

— Непонятна?! — прошипел Прах. Кажется, разговаривать нормально он уже просто не мог. Потом прорычал несколько слов на незнакомом языке. Рыцарь некоторое время смотрел на него растерянно, потом покачал головой.

— Мы убили многих, и мало кто из них мне запомнился, — с некоторым сочувствием проговорил кот. — Те, о ком ты говоришь, видимо, не удостоились чести отпечататься в памяти Орденом.

Я не знаю, как Серж успел, но он успел. Отбросить меч и сгрести в охапку рванувшегося вперёд яростно шипящего Праха. Рыцарь смотрел на происходящее с возрастающим недоумением. Когда его хвост пару раз нервно дёрнулся, я поняла, что никто из мужчин вмешиваться не собирается, и миротворческая миссия ложится на мои плечи.