Тень победы - Суворов Виктор - Страница 20

3.

Как же дошли мы до жизни такой? Жуков демонстративно, на виду всего мира, нарушил присягу, но почему никто не обвинил его в предательстве? Жуков по злому умыслу разглашал военные секреты страны, а его почему-то не объявили во всесоюзный розыск? Куда смотрели наши компетентные органы?

Как объяснить поведение Жукова и поведение руководителей страны, которые попустительствовали изменнику?

Неясности прояснилось после крушения Советского Союза.

Оказалось, что Жуков нас обманул. Он только прикидывался предателем, но никаких военных тайн не раскрыл. В данном случае присяга Жуковым не было нарушена: о ходе совещания высшего командного состава Жуков просто врал. Он рассказывал в своей книге: «Все принявшие участие в прениях и выступивший с заключительным словом нарком обороны были единодушны в том, что, если война против Советского Союза будет развязана фашистской Германией…» («Воспоминания и размышления» С. 191)

Это не так. Ни о каком нападении Германии на Советский Союз речь не шла. Речь шла о нападении на Германию. Вот потому материалы совещания и оставались совершенно секретными до тех пор, пока не рухнул Советский Союз.

Сам Жуков говорил на том совещании о новых приемах нападения. Внезапного нападения. И все выступающие говорили только об этом. Например, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа генерал-лейтенант П. С. Кленов, который выступал первым после Жукова, говорил не о простых наступательных операциях, но об операциях особого рода: «Это будут операции начального периода, когда армии противника не закончили еще сосредоточение и не готовы для развертывания. Это операции вторжения для решения целого ряда особых зада… Это воздействие крупными авиационными и, может быть, механизированными силами, пока противник не подготовился к решительным действиям… Механизированные части придется использовать самостоятельно, даже несмотря на наличие крупных инженерных сооружений, и они будут решать задачи вторжения на территорию противника». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Москва. Терра. 1993. Стр. 153-154)

После распада Советского Союза стенограмма совещания была опубликована отдельным томом. Но в наши головы давно вбиты фантастические рассказы Жукова о том, что якобы накануне войны советские генералы обсуждали вопросы отражения германской агрессии. Потому мы не ищем новых материалов о начале войны: и так все ясно. Потому книгу о совещании высшего командного состава мало кто заметил.

А зря. Всю книгу мне не пересказать. В ней 407 страниц. Ее надо найти и прочитать три раза. Или четыре.

4.

О характере этого совещания можно судить по короткому обмену репликами. Генерал-лейтенант Ф. Н. Ремизов, командующий войсками Орловского военного округа, начинает свое выступление обращением к народному комиссару обороны Маршалу Советского Союза С. К. Тимошенко:

«Товарищ Народный комиссар обороны, современную оборону мы понимаем прежде всего…

С. К. Тимошенко: Мы говорим не об обороне.» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Москва. Терра. 1993. Стр. 170)

После войны была выдумана теория: мы готовились остановить противника не обороной, а нанесением контрударов. Так вот, ни о каких контрударах на том совещании речь не шла. Наоборот, целесообразность нанесения контрударов активно отрицалась. Выступает командующий войсками Уральского военного округа генерал-лейтенант Ф. А. Ершаков: «Я не согласен с контратакой и с контрударом». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр. 334)

О контрударах говорили только тогда, когда речь заходила о противнике: мы наступаем, противник стоит в глухой обороне и наносит контрудары. Обсуждались вопросы, не как нам наносить контрудары, а как отбивать контрудары противника.

5.

Первым и центральным докладом был доклад Жукова о способах внезапного нападения на противника. Тема второго доклада — «Военно-Воздушные Силы в наступательной операции и в борьбе за господство в воздухе». Докладчик — начальник Главного управления ВВС Красной Армии генерал-лейтенант авиации П. В. Рычагов. Жуков пишет: «Это было очень содержательное выступление». («Воспоминания и размышления. Стр. 191) Больше Жуков ничего не сказал. Пришлось ждать еще четверть века, пока не развалился Советский Союз и не была опубликована стенограмма совещания. Суть „очень содержательного выступления“ Рычагова сводилась к тому, что „лучшим способом поражения авиации на земле является одновременный удар по большому количеству аэродромов возможного базирования авиации противника“. (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр. 177)

Еще доклад: «Использование механизированных соединений в современной наступательной операции и ввод механизированного корпуса в прорыв». Докладчик — командующий войсками Западного особого военного округа генерал-полковник танковых войск Д. Г. Павлов. Вот только один пассаж из его доклада: «Польша перестала существовать через 17 суток. Операция в Бельгии и Голландии закончилась через 15 суток. Операция во Франции, до ее капитуляции, закончилась через 17 суток. Три очень характерные цифры, которые не могут меня не заставить принять их за некое возможное число при расчетах нашей наступательной операции». (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр. 255)

6.

В те времена по советским уставам полоса обороны дивизии — 8-12 километров. Выступающие на совещании единогласно выступают за расширение полосы обороны. Уж слишком высокая плотность войск в обороне получается. Зачем так много войск ставить в оборону, обрекая их на бездеятельность? Дать дивизии полосу обороны в 30 километров! Дать ей 40! А высвободившиеся войска бросить в наступление!

Рассматривались другие возможности: концентрировать все силы на тех направлениях, где мы будем наносить внезапные удары по Германии, а на второстепенных направлениях не обороняться вообще — на тех направлениях надо просто оголять границу! Выступает начальник штаба Ленинградского военного округа генерал-майор П. Г. Понеделин и, ссылаясь на опыт Гражданской войны, призывает смело снимать войска там, где мы наступать не намерены, чтобы сконцентрировать огромные силы там, где будем наступать: «Вы помните, наши руководители не боялись, идя на оголение целых больших пространств с тем, чтобы собрать нужные войска на нужном направлении фронта.» (Накануне войны. Материалы совещания высшего руководящего состава РККА 23-31 декабря 1940». Стр. 321) Генерал-майор Понеделин не зря говорит о каких-то безымянных руководителях. В ходе Гражданской войны ради создания ударных группировок весьма смело оголял второстепенные участки фронта Тухачевский. За эту «смелость» Тухачевский поплатился величайшим разгромом. Под Варшавой пан Пилсудский внезапно ударил со стороны фланга, который Тухачевский так смело оголил. Но урок Тухачевского ничему не научил некоторых наших полководцев. Вот Понеделин и требует повторить опыт Тухачевского, не называя его по имени.

За несколько месяцев до этого совещания завершилась война против Финляндии. Главные силы Красной Армии штурмовали «Линию Маннергейма» на Карельском перешейке, а Понеделин был командиром 139-й стрелковой дивизии и обеспечивал второстепенное направление. И вот он делится своим опытом: «139 сд построила прочную оборону на фронте 30 километров, имея справа открытое пространство в 50 километров и слева 40 километров». (Там же. Стр. 323)

Не надо думать, что все высшие командиры Красной Армии слепо верили в ценность опыта Гражданской войны, когда ради создания наступательных группировок некоторые полуграмотные стратеги типа Тухачевского оголяли второстепенные участки фронта. Были и у нас толковые полководцы. Против широкого использования старого опыта весьма резко выступал Маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный.