Женщина с глазами кошки - Полянская Алла - Страница 3

— Думаю, нам нужно определить наше местонахождение, а там посмотрим.

Старик уставился на меня, нахмурившись. Отвечаю ему легкой улыбкой. Нет, мистер, не трать на меня порох, я не боюсь…

— Приемлемо, — хмуро улыбается дед. — Но для начала, по-моему, стоит познакомиться. Начну с себя. Фрэнклин Брекстон, глава корпорации «Континентальные пластмассы», а это моя жена Керолайн. Кто дальше?

— Меня зовут Мерион Хиксли. Из уистлокских Хиксли. — Пожилая леди презрительно кривит губы, что не идет на пользу ее внешности, затем кивает на толстяка: — А это мой сын Джейкоб.

— Хиксли, Хиксли… — задумывается старик. — Не те ли, у которых сеть «Бриттани»?

— Да, супермаркеты «Бриттани» принадлежат нашей семье, — гордо выпрямляется в кресле лысоватый сыночек. — Их ровно тридцать и…

— Заткнись, Джейкоб! — Любящая мать, очевидно, держит дитятко в ежовых рукавицах. — Нечего болтать, это не твоя заслуга. Если бы все зависело от тебя, то…

— Обсудите семейные дела в другой раз, — злобно сверкнул глазами Брекстон. — А вы, сэр?

— Эдвард Краузе, журналист из «Таймс». Можно просто Эд, — пожал плечами блондин. — Не думал я, что командировка закончится таким образом.

— Никто не думал. Да я бы и близко не подошла к этой консервной банке, если бы могла предположить такое! — Леди Мерион морщится, слушая меня, а я люблю подразнить высокомерных снобов. — Меня зовут Тори Величко, я врач.

— Странная фамилия. — Миссис Хиксли подозрительно щурится. — Иностранка?

— Собственно, в данный момент мы здесь все — иностранцы, — с некоторым вызовом говорю я. Старую дуру пора поставить на место. — Или вы что-то определенное имели в виду?

— Да как вы смеете так отвечать!

— А почему бы и нет?

— Прекратите. — Старик Брекстон поднимается. — Миссис Хиксли, нет смысла затевать ссору, мы все в одинаково паршивом положении. Надо определиться с порядком дальнейших действий, а для этого, как верно заметила мисс Величко, должны знать, где находимся. Кто-то разбирается в картах и приборах?

Я, конечно, разбираюсь, но объявлять о своих умениях пока не стану, ведь кто-то из моих спутников может оказаться не тем, за кого себя выдает. Хорошо еще, что у меня теперь есть оружие, в случае чего я смогу позаботиться о себе, а пока сделаю вид, что испугана. Я уже допустила ошибку, когда принялась оказывать им помощь, но это дело моего врачебного долга. Зато теперь, когда я знаю, что больных и раненых среди них нет, мой первейший долг — уцелеть самой.

— Я попробую. — Эдвард неуверенно смотрит в сторону кабины. — Но там тела пилотов.

— Да, ужасно… Что же с ними делать? — Мерион ломает сухие пальцы. — Может, вынесем их наружу?

— Пока не определились с местонахождением, открывать люк не стоит. — Брекстон беспокойно смотрит в иллюминатор. — Судя по пейзажу за стеклом, мы в джунглях, значит, трупы тут же привлекут внимание хищников, и мы потом не сможем покинуть самолет. Я думаю, тела надо перенести в багажный отсек, там должно быть достаточно места.

— Тогда давайте так и сделаем. — Эдвард поднимается. — Джейк, помоги мне.

— Нет! Мой сын и пальцем не дотронется…

— Ты сегодня заткнешься или нет? — уже лопнуло у меня терпение. — Не хочешь, чтобы твой малыш измазал пальчики, — вставай и сама таскай трупы.

Я знаю такую породу людей. Они привыкли, что каштаны из огня для них всю жизнь таскают служащие, которых они и за людей-то не считают. Ишь, как удобно устроилась — все перед ней на задних лапках должны скакать. Но — не я. Когда-то давно я была знакома с точно такой же ведьмой, и она не раз пожалела, что свела со мной знакомство.

Старуха щелкнула челюстью и возмущенно задохнулась. Наверное, никто никогда не разговаривал с ней в таком тоне. А в глазах толстяка промелькнуло торжество. Вот бедолага, мамаша совсем его кастрировала. Что ж, парень, пора становиться мужиком, сейчас как раз подходящий момент.

— Джейк, не смей!

— Мама, но мистер Брекстон пожилой человек, а…

— Джейкоб!

— Мама…

— Немедленно сядь на место, я сказала!

Толстяк возвращается в кресло, пряча глаза, в которых стыд и ненависть. Когда-нибудь он не выдержит и пошлет мамашу по известному адресу, а то и убьет. Правда, это дальняя перспектива, которая в свете последних событий может и приблизиться.

— Миссис Хиксли, вы ведете себя отвратительно. — Брекстон сжимает губы. — Мы сможем спастись, только если будем действовать сообща. Никто не придет нас спасать, мы должны сами о себе позаботиться.

— Я с места не сдвинусь до прибытия спасателей.

— Желаю удачи. Будете ждать их до конца своих дней, а наступит тот конец, может быть, очень скоро. За полчаса вы успели перессориться со всеми присутствующими.

— Мне до вас всех нет никакого дела. Когда я попаду домой, сразу позвоню сенатору Трессону, и тогда…

Мы с Эдом оставляем их ссориться и идем в кабину. Трупы пилотов ее не украшают, а потому мы выносим тела летчиков в багажный отсек. Так же укладываем мертвую стюардессу. Я забираю свой чемодан и ставлю у двери. Затем достаю из шкафчика полотенца и прикрываю лица погибших. Это все, что я могу для вас сделать, ребята. Мне жаль. Ну а багаж остальных пусть стоит здесь — я им не носильщик, захотят — зайдут и возьмут. Пора бы заняться делами, раз уж кабина теперь пуста.

— Подожди, я тоже возьму свои вещи. — Эд осторожно переступает через тела и снимает с полки большую сумку. — Но если придется уходить, чемоданы нужно будет оставить.

— Носки и белье, туалетные принадлежности и медикаменты необходимо взять, если не хочешь остаться без ног, например. В джунглях любая царапина чревата такими последствиями, что подумать страшно.

Журналист кивает, и мы идем в опустевшую кабину. Самолет уткнулся носом в какие-то кусты, по стеклу ползают насекомые, но само стекло уцелело, что радует меня несказанно.

— Посмотрим, что у нас есть. — Эд достает карту. — От удара бортовой компьютер, конечно, накрылся, и все же попробуй его проверить. А я тем временем посмотрю, что смогу понять на карте.

Я усаживаюсь в кресло пилота и нажимаю все кнопки подряд, пытаясь оживить компьютер. Пустая трата времени, удар был очень сильным. Хотя… Что-то здесь не так, но что? Да многое не так! Ведь сначала заглох двигатель…

Экран вдруг замигал, на голубом фоне пульсирует надпись: «Уровень горючего — 0». Стоп, как это? А, теперь понятно, отчего заглох двигатель — без горючего он и не мог бы работать, такие правила игры.

— Что там? — Эдвард заглядывает мне через плечо. — Не может быть!

— Может. Потому-то мы и живы. Если бы взорвалось горючее, нас бы ничто не спасло, а так баки были пусты.

— А что же взорвалось?

— Пары, оставшиеся в баках. Меня другое интересует: как могло случиться, что закончилось горючее? Его либо сбросили в полете, либо не долили изначально. Тогда, возможно, дело в неисправных датчиках уровня горючего…

— За всем следит бортовой компьютер.

— Вероятно, сломался, и никто не заметил. Либо же с ним кто-то поупражнялся загодя, и он показал достаточный уровень горючего, а на самом деле баки не долили.

— Значит…

— Значит, кого-то из пассажиров хотели убрать. Остальные попали в ловушку за компанию.

Я прикусила язык, буквально проглотив продолжение: а чтобы уж совсем наверняка убрать, отравили пилотов, чтобы те ничего не смогли сделать. Но говорить об этом журналисту плохая идея, хватит и того, что я знаю. Между прочим, яд был медленно действующий, дозировку рассчитали с точностью до минуты. Дали его пилотам в аэропорту, потому что во время полета они ничего не пили — нет грязных чашек ни в кабине, ни в отсеке стюардессы. Да я бы и заметила, если б девушка заходила в кабину, с моего места это было отлично видно.

Эдвард о чем-то размышляет, глядя на экран.

— А может, пилот сам сбросил горючее, зная, что таким образом дает нам шанс?

— Может, и сам. Но давай договоримся: остальным мы это все не расскажем, ладно?