Женщина с глазами кошки - Полянская Алла - Страница 15

Но где-то может быть спрятано сокровище, а я всегда не против присвоить что-то красивое и блестящее.

— Давай, Луис, просвети нас.

— Думаю, мы нашли последнюю на земле крепость Древних, Виль-Таэн.

— Что?!

— Ну, город тех, кто был до нас. И ты права, рисунки, барельефы и скульптуры создали не люди, их авторы — те, кто был до нас.

— Луис, до насбыло много всякого. Конкретнее нельзя?

— Если тебе так хочется, изволь. Но, по-хорошему, нам надо бежать отсюда, не разбирая дороги. Даже короткое пребывание в этом месте может обречь наши души на вечное проклятие.

— Луис, это вы, католики, верите в подобную чушь, я твоим предупреждением не впечатлилась. Давай, рассказывай.

— Не знаю, не знаю… В общем, суть легенды такова: до появления людей Землю населяли Древние — те, кто появился во Вселенной вместе с Хаосом. Они обитали на всех планетах Солнечной системы, явившись сюда откуда-то из других измерений через построенный ими портал. Древние — чудовища, совершенно иные. Их плоть — материя, по своей природе совершенно иная, чем материя, служившая основой для всего, понятного нам. Их энергия — чуждая людям и всему, что сегодня есть во Вселенной. Вот они-то и правили Землей когда-то, и не только Землей. Еще легенды утверждают, что они вернутся, а пока, вот уже миллионы лет, просто спят в недрах планеты. Но время от времени люди находят их Знаки и вспоминают их, создают культы. Когда накопится достаточно энергии, Древние восстанут и вернут себе то, что считают своим. Многие поколения людей боролись с адептами культов Древних, всегда отличавшихся крайней степенью жестокости. Думаю, найденный нами город был построен поклонниками Древних, получившими от них силу и знание, а уничтожили его инки — задолго до прибытия белых.

— Почему ты считаешь, что здесь поклонялись этим уродам? — Эд совсем скис, да и мне не по себе.

— О том свидетельствуют, во-первых, фрески и барельефы, выполненные в манере, не характерной ни для одной из известных культур, и с использованием техники, неизвестной в то время. Если честно, я не могу сказать, что именно было применено, чтобы создать изображения такого плана. Во-вторых, здесь находятся камни Вызова.

— Какие еще камни?

— Вот эти, перед храмом. Они словно случайно разбросаны, а на самом деле подчинены канонам Вызова. То есть камни размещены особым образом. В момент Вызова на них кровью жертвы изображались Печати, произносились слова Вызова, и дух Древнего снисходил к адептам, неся им запретные знания — в обмен на кровавые жертвы. Правда, я не знаю, кому именно из Древних здесь поклонялись.

— Может быть, всем вместе?

— Нет, Тори. Согласно легендам, древние жили поодиночке. Им нужен был простор. Кто засел именно здесь? Понятия не имею. Причем, даже если мы узнаем, как называли его жрецы, это не будет истинным именем Древнего, которое было известно лишь немногим посвященным.

— А я и не хочу знать. — Эд поднимается. — Давайте просто уйдем отсюда, здесь как-то неприятно.

— Трус несчастный! — не сдерживаю я своих эмоций. Господи, зачем ты создал мужчин такими? — Тут никого нет, все давно умерли.

— И что ты предлагаешь?

— По-моему, надо осмотреться здесь немного, глядишь, что-нибудь интересное еще найдем.

— Я согласен с Тори. — Луис тоже встает. — Тогда стоит осмотреть храм, может, станет понятнее, что и как. Не бойся, дружище, здесь уже и правда давно никого нет.

Мы поднимаемся по ступенькам. Их много, но это ничего. И все-таки мне как-то неуютно, словно я ощущаю чье-то присутствие — как будто кто-то яростный и хищный радостно наблюдает, как мы идем к нему в гости. Кто бы ты ни был — зря радуешься, мною ты подавишься!

— Чего только не придумают люди, желая оправдать свою склонность к жестокости. Представляю, что здесь когда-то творилось, если до сих пор мороз по коже. Ну, что ты скажешь о храме, Луис?

— Согласно легендам, культ уничтожили инки как слишком жестокий. И это при том, что в их собственной среде жестокость была общепринятой нормой. А уж что вытворяли члены фан-клуба местной знаменитости…

— И что же они вытворяли? Хотя — нет, не хочу знать.

— Ритуальные убийства новорожденных здесь были такой же обычной вещью, как причастие в христианском храме. Легенды говорят, что поклонники Древних пошли еще дальше — каннибализм, пытки, половые извращения… В конце концов терпение инков в какой-то момент лопнуло, и они разнесли тут все. — Луис ходит среди колонн как зачарованный. — У инков не было знаковой письменности, и все, что мы знаем о них, известно из следов материальной культуры и легенд. А что касается Древних, то до нас дошли весьма смутные упоминания о какой-то войне. До сих пор эти легенды принято считать не более чем страшными сказками. Город, где мы находимся, неизвестен современной науке, что само по себе странно, учитывая современные технологии и количество полетов над этой территорией. Как он остался незамеченным, не знаю.

Луис прав, не заметить развалины может только слепой. Стоит просто взять вертолет и пролететь над районом — сверху должны быть хорошо видны и дома странной формы, построенные из какого-то белого камня, и улицы, вымощенные таким же камнем, причем уложенным столь плотно, что в щели между плитами до сих пор не проникла трава. Не говорю уж о циклопическом здании храма, возвышающемся над городом, — его просто невозможно не заметить. И вот, поди ж ты!

А еще мне любопытно, что же нужно было здесь вытворять, чтобы даже современники, весьма жестокие инки, содрогнулись от ужаса. Как правило, мы ужасаемся преступлениям прошлого, которые тогда, в прошлом, преступлениями не считались. Так было с охотой на ведьм и инквизицией, с практикой судебных пыток и прочей кучей мерзостей, творимых гражданами в эпоху европейских монархий. Современники воспринимали все как норму, а мы ужасались. Так было в том числе с Холокостом, Чернобылем и Афганистаном — когда эти события стали прошлым. Но тут совсем другое дело — эти ребята смогли напугать даже современников.

— Говоришь, город науке неизвестен? Тогда здесь могут оказаться сокровища. И все это добро пылится здесь, ожидая нас. Как ты думаешь?

Луис с видимым сожалением смотрит на меня.

Ишь, бедолага, как проникся наукой! Но все имеет свое практическое применение, и клад тоже. Лично я хочу найти клад не для богатства — у меня достаточно денег, чтобы удовлетворять свои капризы. Но ведь это клад! Понимаете? Он пролежал нетронутым сотни лет. Чьи-то руки касались его, и руки эти давно истлели, но если снять отпечатки пальцев и запустить их, например, в полицейскую базу… Вдруг они совпадут с отпечатками кого-то из современных людей? В общем, клад для меня — категория больше эстетическая, чем материальная. Но не объяснять же все это сейчас здоровяку мачо с университетским образованием. Он все равно меня не поймет. Да и вообще мало кто поймет.

— Нужно здесь все хорошенько осмотреть. — Луис движется к дальней двери. — Конечно, понадобится какое-то время, но ведь такой случай! Вот вход во внутренний зал храма. Осторожно, там темновато…

Огромный вход на фоне белых стен. Мы вступаем на границу света и тени, Эд берет меня за руку. Мои губы трогает легкая усмешка: не бойся, малыш, тебя никто не обидит. Видишь, здесь не настолько и темно, как казалось, — свет льется из длинных щелей, спроектированных таким образом, чтобы солнце, совершая свой круг по небу, в любом случае попадало в «ловушки» и освещало храм. И тут уже давно никого нет, просто колонны, разбитые скульптуры. Посредине огромного зала возвышается фигура какого-то существа — даже если судить по остаткам былой роскоши, премерзкая там была скотина изображена. Но кто-то разрушил статую, отломал часть конечностей. Но как ни яростны были разрушители, а все же им не удалось полностью уничтожить почти пятиметровое изваяние — его многократно повторенные глаза, пустые и жестокие, смотрят на нас, и мне становится не по себе от их взгляда.

— Что за хреновина, Луис?