Пророчество орла - Скэрроу Саймон - Страница 27

Катон прокашлялся.

— Вернуть свитки тоже будет очень непросто, командир.

Вителлий повернулся и всмотрелся в его лицо.

— Что тебе известно о свитках?

— Достаточно, чтобы знать, какую ценность они представляют для императора, командир.

— В самом деле?

Вителлий окинул его испытующим взглядом.

— Сдается мне, юный Катон, ты блефуешь. Или пытаешься выудить дополнительную информацию. Неплохая попытка. Так или иначе, похоже, вожак пиратов еще тот игрок. Он проинформировал нас о том, что в получении свитков заинтересованы не только мы, и наши соперники готовы перебить любую цену, какую предложит уплатить Нарцисс.

— Кто эти люди, командир?

— Этого Телемах не сообщает.

— Может, он просто хочет максимально завысить цену?

— Не исключено. Беда в том, что рисковать мы не можем. Нарцисс желает заполучить эти свитки, какова бы ни была цена. Хоть в деньгах, хоть в человеческих жизнях.

— Но, командир, кому еще так нужны эти проклятые свитки? — спросил Макрон.

— Это не имеет значения. Кем бы ни были эти люди, они не должны им достаться.

— Послушайте, командир, нам было бы легче действовать, имей мы хоть малейшее представление о том, кто может чинить нам препоны.

— Вне всякого сомнения. Но подумайте сами: если эти свитки столь важны для самого императора, кто еще может быть заинтересован в их получении?

— Не считая тебя, командир?

— Может, хватит, Макрон? Не испытывай больше мое терпение.

— «Освободители», — тихо произнес Катон. И действительно, в первую очередь подозрение падало на тайную организацию республиканцев, ставившую своей целью свержение императора Клавдия.

Вителлий повернулся к нему, смерил его взглядом и пожал плечами.

— А кто же еще?

— Здорово! — промолвил Макрон, утомленно качая головой. — Только их нам, на хрен, и не хватало. Если они замешаны в этом деле, хлопот с ними не оберешься.

— Совершенно верно, — согласился Вителлий, пропустив пальцы сквозь напомаженные волосы. — Сами видите, действовать надо осторожно, понимая, что мы имеем дело не с единственным противником. Перво-наперво следует как можно дольше затягивать переговоры: это даст время, чтобы разузнать побольше о других охотниках за свитками, а заодно как следует подготовиться к масштабному морскому походу к побережью Иллирии. Необходимо найти и уничтожить пиратскую базу и захватить или пустить на дно все их корабли. Но главное, конечно, найти свитки. Возможно, и даже весьма вероятно, что «Освободители» имеют своих агентов и осведомителей и здесь, в составе флота. Операция против пиратов будет делом сложным и грязным, и можно сказать почти с уверенностью, что в столь сложной обстановке «Освободители» почти наверняка попытаются наложить лапу на свитки. Поэтому нам следует быть начеку и сделать все, чтобы их опередить.

Макрон вздохнул.

— Да уж, проще некуда.

— Не забывайте и о том, что вам предстоит действовать под прикрытием, то есть выполнять каждодневные служебные обязанности. И я хочу, чтобы вы делали это столь же добросовестно, как и в легионах, которыми вы так восхищаетесь. Вам предстоит подготовить корабельную пехоту к схваткам с пиратами наилучшим образом. Более того, когда люди и суда будут готовы к боевым действиям, я отдам под ваше начало по кораблю.

— По кораблю? — Макрон растерянно покачал головой. — Но, командир, я ведь ни хрена не понимаю в этих посудинах.

— Ну так учись, время еще есть. Но я бы на твоем месте так не переживал. Управлять кораблем в плавании и руководить командой — это задача триерарха. Ваше дело — сообщать ему, куда направлять посудину; ну а уж когда дойдет до схватки, настанет ваш час. — Вителлий улыбнулся. — Орать, командовать, гнать людей в бой. Не думаю, что это так уж сложно для тебя, Макрон; вся разница, что ты будешь делать это не в поле, а на палубе. Если что непонятно — справишься у триерархов и других командиров корабельной пехоты; вы познакомитесь с ними сегодня вечером. А сейчас, центурион Макрон, можешь идти. Предписание о размещении и постановке на довольствие получи у писца.

— Есть, командир.

Переглянувшись с Катоном, Макрон повернулся кругом, вышел из помещения и закрыл за собой дверь.

Вителлий некоторое время молча смотрел на карту, затем повернулся к Катону.

— Давай присядем.

— Слушаюсь, командир.

Они вернулись к письменному столу, и Катон отодвинул стул, чуть поморщившись, когда железные ножки заскрежетали по мозаичному полу. Он понятия не имел, зачем Вителлий задержал его, и испытывал естественные опасения, поскольку знал, на что способен этот коварный аристократ.

Скрыть свои чувства от Вителлия, прекрасно умевшего читать по лицам, ему не удалось: смерив молодого центуриона холодным взглядом, тот сказал:

— Центурион, то, как ты ко мне относишься, меня не удивляет: я прекрасно понимаю твои резоны. Но тебе следует понять, что мы с тобой в разных весовых категориях. Только попытайся навредить мне, и я раздавлю тебя, как таракана. Правда, убивать тебя будет жалко, поскольку ты способен неплохо послужить Риму, но в первую очередь мне приходится думать о собственных интересах, и я должен быть уверен, что могу положиться на тебя и не ждать подвоха.

Катон пожал плечами.

— Так вот, я предлагаю заключить между нами перемирие до выполнения задания. Для пользы и блага нас обоих: впереди и без того достаточно угроз и испытаний, чтобы усугублять их еще и своими распрями. Ты меня понял?

— Так точно, командир.

— Вот и прекрасно. Как только раздобудем свитки, будешь волен ненавидеть меня снова.

Катон покачал головой.

— С моими чувствами ничего не поделать, командир, от ненависти и презрения я избавиться не могу. Но могу пообещать не позволять им как-либо влиять на выполнение мной своих обязанностей.

Вителлий посмотрел на него и легонько кивнул.

— Сойдет на худой конец и это… Ладно, перейдем к другим вопросам. Ты нужен мне для одного дела, которое может оказаться очень опасным.

— Это срочно, командир?

— Боюсь, более чем срочно. В послании Телемаха содержится требование внести задаток, чтобы посильнее заинтересовать нас в исходе переговоров по свиткам — как он пишет, «в подтверждение обязательств». Так что тебе надо будет встретиться с ним, заверить в том, что наши намерения неизменны, и передать ему золото, которое он требует.

— Почему я?

— Потому что для нас очень важно выяснить, как выглядит Телемах. Когда настанет время поставить ублюдка на место, я хочу быть уверен, что это именно тот человек. Ведь возможно, только он один знает, где хранятся свитки.

— Но почему ты посылаешь меня одного? Вдвоем с центурионом Макроном нам было бы сподручней.

Вителлий улыбнулся.

— Спору нет, у твоего друга Макрона имеется много заслуживающих восхищения качеств, но вот дипломатические способности к ним никак не относятся. Эта работа требует более тонкого подхода. Я не решаюсь отправить его с тобой. И еще одно: ты очень молод, и это может заставить Телемаха решить, что он имеет дело с юнцом, не поднаторевшим в хитрости и коварстве. Глядишь, он расслабится и допустит какой-нибудь промах.

— Где состоится встреча, командир?

— На море, как и в прошлый раз. Он хочет быть уверен в том, что не угодит в ловушку. Ты поплывешь на разведывательном судне: корабль покрупнее может его спугнуть.

— Но плыть на маленьком может быть рискованно для нас.

— Правильно, я же предупредил тебя, что задание опасное. Уверен, ты не спасуешь.

— Спасибо, командир.

— Встреча состоится в десяти милях от мыса Мортепонтум, вскоре после восхода, чтобы он мог убедиться, что ты один, и скрыться, если это не так.

— Он осмотрительный малый, командир.

— Ему иначе никак: пираты бывают старые, а бывают отчаянно смелые, но те, последние, до старости не доживают.

Катон задумчиво кивнул и взглянул Вителлию в глаза.

— Знаешь, командир, судя по тому, что ты рассказываешь про этого Телемаха, у него и тебе было бы чему поучиться.