Чумной корабль - Касслер Клайв - Страница 15

— Хорошие девочки не хвастаются… — заулыбалась Карин.

— Так станьте плохими на один вечер.

Немки вышли вместе, но Карин тут же вернулась и подсела к Джани на койку.

— Знаешь, я собираюсь сделать это.

Джани поняла, о чем она. Майкл был не просто ее мимолет­ным увлечением, помимо ласк и поцелуев они часами разгова­ривали о его убеждениях.

— Карин, это очень серьезное решение. Ты слишком мало его знаешь.

— Я все равно никогда не хотела заводить детей, так какая разница, проводить операцию сейчас или через пару лет.

— Не позволяй ему запудрить тебе мозги, — настаивала на своем Джани.

Карин, конечно, очень милая девушка, но порой ей не хва­тает силы воли.

— Ничего он не пудрит! — возмутилась она. — Я долго дума­ла над этим. Не хочу становиться старухой к тридцати, как моя мать. Ей сорок пять, а выглядит на семьдесят! Спасибо, не надо нам такого счастья. Да и потом, — улыбнулась она, — все равно ничего не произойдет, пока не прибудем в Грецию.

Джани взяла Карин за руку:

— Это решение определит всю твою дальнейшую жизнь. Просто… подумай над этим хорошенько, ладно?

— Да… — протянула Карин, как подросток отмахивается от надоедливых родителей.

Джани приобняла ее:

— Вот и хорошо. Иди, оттянись там за меня!

— О, не сомневайся.

После ухода подруг в воздухе еще долго витал аромат духов.

Джани напряженно думала. До Пирея плыть еще неделю, и, возможно, им с Эльзой еще удастся отговорить Карин. Одним из условий принятия в репонсивистское движение являлась стерилизация. Вазэктомия для мужчин, перевязка маточных труб — для женщин. Эта дань их завету не давать новых жизней на и без того перенаселенной планете — серьезный шаг, тяже­лый, недешевый, а порой и необратимый. Глупо соглашаться на это ради обычного красавчика.

Незаметно для себя Джани уснула, а проснулась уже через несколько часов. До нее доносился приглушенный гул двига­телей, но она едва ли чувствовала убаюкивающее покачивание корабля в волнах Индийского океана.

Интересно, что там ее подруги делают на вечеринке…

Час спустя она снова очнулась. Что может быть хуже по­стельного режима? Здесь так скучно и одиноко… На секунду Джани даже захотела схватить свои вещи из-под кровати и про­красться в зал, взглянуть хотя бы одним глазком. Но ее орга­низм оказался слишком слаб, и глаза в очередной раз закрылись сами собой.

Послышался грохот, бандит снова схватил ее за горло и стал душить.

Джани пришла в себя и потянулась было за ингалятором, как вдруг во вспышке ослепляющего света распахнулась дверь палаты. Задыхаясь от астмы, она не вполне осознавала, что про­исходит. В палату, шатаясь, ввалился доктор Пассман. Он был босиком, в одном лишь купальном халате. Лицо и халат в кро­ви. Джани судорожно нажимала на клапан ингалятора, пытаясь сморгнуть остатки сна.

Из груди Пассмана вырвался душераздирающий вой, и изо рта прыснула новая струя крови. Джани отпрянула. Доктор сде­лал еще два нетвердых шага, и тут его коленные чашечки будто растворились. Он опрокинулся, и тело с чмокающим звуком упало на линолеум. Джани увидела бегущую по его телу рябь, будто внутренности плавились, и в считаные секунду доктор оказался распластанным в вязкой луже собственной крови.

Закрыв поплотнее шторы, Джани вцепилась в ингалятор. Затем в палату зашел еще один человек. Это была Карин в своем черном вечернем платье. Она мучительно кашляла, отхаркивая на нол струи крови. В ужасе от происходящего Джани сама бо­ролась с приступом кашля.

Карин попыталась заговорить, но раздалось лишь сдавлен­ное бульканье. Вытянув руки, как бы прося помощи, она умо­ляюще смотрела на подругу. Джани ненавидела себя за то, что отпрянула от нее, но ничего не могла поделать. Багровая слеза сверкнула в глазу Карин и скатилась вниз, оставляя за собой алый след.

Как ранее Пассман, Карин рухнула ничком. Когда она уда­рилась о пол, казалось, у нее и вовсе не осталось кожи. Кровь залила все вокруг, тело Карин разлагалось на глазах. Решив, что сходит с ума, Джани потеряла сознание.

ГЛАВА 5

Хуан Кабрильо несколько секунд на­блюдал за мониторами на стене ко­мандного пункта, хоть времени было в обрез. Три из четырех торпед веером расходились от иранского «Палтуса» к своим ми­шеням, а четвертая замедлилась настолько, что на сонаре были видны только ее приблизительные координаты.

От первой торпеды «Сагу» отделяли какие-то три киломе­тра, а «Эгги Джонстон» от второй — и того меньше. Третий сна­ряд мчался к «Орегону» на скорости в сорок узлов.

Кабрильо понимал, что «Орегон» выдержит прямое попада­ние благодаря суперпрочной броне, поглощавшей взрывы тор­пед, хотя ключевые системы, наверное, задело бы. От нее также можно было просто уклониться, учитывая превосходство «Оре­гона» в скорости и маневренности, да вот только торпеда тут же направится к второстепенной цели — «Саге». Спасти и торгов­цев, и экипаж «Орегона» не представлялось возможным, тем более с контрольной четвертой торпедой на хвосте.

Будто издалека до него доносились крики Хали Касима, предупреждавшего по рации экипажи других кораблей о над­вигавшейся опасности. Да что толку. Корабль размером с «Эгги Джонстон» крайне неповоротлив, и ему понадобится не менее восьми километров, чтобы полностью остановиться.

— Две быстро движущиеся точки с авианосца, — заявил Марк Мерфи. — Подозреваю, что это «С-38 Викинг», противо­лодочные самолеты, экипированные торпедами «Марк-46» либо «Марк-50». Похоже, «Палтусу» скоро не поздоровится. Еще де­сять минут, и…

— Нам крышка уже через пять, — встрял Эрик.

— Хали, расстояние до «нашей» торпеды?

— Пять с половиной километров.

— А до «Саги»?

— Ровно три.

Кабрильо выпрямился в кресле. Выхода не было. А, была не была!

— Рулевой, скорость сорок узлов, расположи «Орегон» меж­ду «Сагой» и нацеленной на нее торпедой.

— Есть.

— Мерфи, подготовь пулеметы в носовой части, синхронизи­руй компьютер с гидролокатором, при необходимости исполь­зуй обзор с камер на наблюдательном пункте.

— Э-э… секундочку.

— Никаких секундочек, мистер Мерфи!

Тот уже не слушал, с головой уйдя в свой ноутбук, подклю­ченный к системе.

— Давай же, крошка, я знаю, ты сможешь, — взволнованно бормотал он.

— Чем ты там занят? — спросил Кабрильо, подаваясь вперед, чтобы сохранить равновесие при качке корабля.

— Обучаю Уоппера новым штучкам.

Уоппером они с Эриком называли суперкомпьютер «Орего­на». Имя они позаимствовали из старого фильма Мэтью Бро­дерика о юном хакере, взломавшем компьютеры военной базы NORAD и едва не разжегшем ядерную войну.

— К черту ваши штучки, Мерфи. Сейчас же наведите пушки!

Мерф крутанулся на месте и с сомнением посмотрел на Мак­са, в свою очередь поглощенного собственным компьютером.

— А вдруг не сработает?

— Не отвлекайся, — таков был ответ.

— Да что у вас тут творится? — воскликнул Хуан, по очереди глядя на подчиненных.

— Есть! Есть! Получилось! — завопил Марк, вскакивая с кресла и радостно размахивая руками. Прямо так, стоя, он стал с бешеной скоростью набирать что-то на клавиатуре; паль­цы его прыгали по клавишам, как у опытного пианиста. — Ал­горитм сработал, системы наведения активируются. Бортовой компьютер полностью синхронизирован с нашим. Я получил контроль над…

— Над чем?

Марк взглянул на Хуана, коварно ухмыляясь.

— Вы когда-нибудь хотели оседлать… кита?

Кабрильо побледнел. Он бросил взгляд на Макса. Тот сидел невозмутимо, как статуя Будды.

— Погодите, вы что… — До Хуана начала доходить суть их плана. — Да вы хоть понимаете, что, когда русские в прошлый раз запустили такую, она пробила брешь в обшивке «Курска» и убила все сто двадцать человек на борту? А мы имеем дело с дешевой иранской подделкой!

— Торпеда в девятистах метрах от «Саги», — вмешалась Линда Росс. Она позволила Хали Касиму полностью сосредото­читься на переговорах между торговцами, американской боевой группой и приближающимися самолетами и заняла его место у мониторов гидролокатора.