Тайпи. Ому (сборник) - Мелвилл Герман - Страница 36

Но матросы хотели только одного – высадиться на берег, и переубедить их было невозможно.

Джермин в ярости осыпал нас проклятиями и выгнал из каюты. В самом радужном настроении, спотыкаясь, мы поднялись по трапу.

Каторжник Бен спустился с остальными матросами в кубрик, и Бембо постоянно звал его. Бен делал вид, что не слышит, однако когда крики стали повторяться, решительно отказался повиноваться, осыпав Бембо отборной бранью. Маори слишком долго жил среди матросов, чтобы не понять оскорбления, и, стоило морякам выйти из кубрика, обругал Бена на ломаном английском. Выпивка ударила Бену в голову, да и маори тоже. И не успели мы глазом моргнуть, как Бен ударил Бембо и началась драка. Они колотили друг друга, пока не упали на палубу и не покатились по ней, окруженные кольцом зрителей. Наконец голова Бена запрокинулась, его лицо побагровело. Бембо вцепился зубами ему в горло. Матросы бросились к ним и оттащили маори, который отпустил свою жертву, только когда его несколько раз ударили по голове.

С пылающими глазами, разъяренный, Бембо лежал на палубе, не пытаясь встать. Матросы отошли от него, обозвав людоедом и трусом. Бену же помогли подняться и увели в кубрик. Вскоре остальные матросы тоже спустились вниз и, так как почти не спали прошлой ночью, повалились возле сундуков и на койки. Через час наступила тишина.

Во время драки Джермин пытался разнять противников, несколько раз ударив Бембо, но безуспешно. Когда же матросы, разняв дерущихся, разошлись, старший помощник поручил юнге следить за судном и снова заснул пьяным сном.

Я побыл еще некоторое время на палубе с доктором и уже собрался было идти вниз, когда увидел, что маори встал, зачерпнул ведро воды и обрушил воду себе на голову. Он повторил это несколько раз. Это показалось мне странным. Однако я не стал задумываться над поведением маори и спустился в кубрик.

Некоторое время я дремал, то и дело просыпаясь. Дышалось в кубрике тяжело, и я, захватив старый бушлат, вышел на палубу, намереваясь поспать на свежем воздухе. Там я застал кока, юнгу, Ваймонту, Каболку и Датчанина. Все они были тихие ребята и держались особняком. Джермин приказал, чтобы до рассвета они не спускались вниз. Они лежали у фальшборта, одни спали, другие покуривали и разговаривали.

Я удивился тому, что у штурвала стоит Бембо. Мне объяснили, что людей было слишком мало и он вызвался исполнять обязанности рулевого, одновременно возглавляя вахту.

Ночь была чудесная. Было ясно, белые гребни волн сверкали под луной. Дул легкий бриз. Тишина успокаивала… Я склонился над бортом. Больше, чем когда-либо, я сожалел о своем положении. Но что толку?.. Я расстелил бушлат у шпиля и попробовал заснуть.

Когда я поднялся, мне бросился в глаза Бембо, стоящий за штурвалом. Его темный силуэт, отчетливый на фоне звездного неба, поднимался и опускался в такт с судном. Он стоял на расстоянии вытянутой руки от штурвала, одна нога была выставлена вперед; он был воплощением нетерпения и ожидания. Вахтенных не было видно.

Вдруг до меня донесся какой-то шум, и меня охватило чувство, что этот звук мне знаком. Шум усиливался. Я вскочил. Впереди виднелась полоса пенившихся бурунов. Сердце мое замерло – это были коралловые рифы. За ними поднимались горы, небо над ними уже серело – близился рассвет. Ветер посвежел. Мы неслись прямо на рифы.

В ту же секунду я все понял. Коварный замысел Бембо был очевиден. С диким криком я кинулся на корму. Разбуженные моим криком вахтенные в испуге вскочили и после короткой отчаянной борьбы оттащили маори от штурвала. Тот, никем не управляемый, закрутился в подветренную сторону и тем самым, к счастью, привел нос судна к ветру, что замедлило движение. Я положил штурвал так, что паруса были чуть наполнены, и мы теперь скользили по касательной к земле. Идти по ветру означало почти мгновенную гибель, так как рифы здесь изгибались. Датчанин и юнга все еще боролись с маори, а остальные матросы в растерянности, крича, бегали взад-вперед.

Старый кок бросился на бак и забарабанил аншпугом по кубрику.

– Буруны! Буруны рядом! У самого судна! – кричал он.

Матросы выскочили на палубу, с ужасом озираясь по сторонам.

– Брасопить передние реи! Трави подветренный фока-брас!

– По местам, к повороту! – кричали со всех сторон.

Сбитые с толку матросы в панике метались по палубе.

Казалось, все было кончено. Я собирался направить судно прямо по ветру (это спасло бы нас сейчас, но в дальнейшем означало неминуемую смерть), как вдруг раздался крик, громом отозвавшийся в моих ушах.

– К повороту, руль под ветер! – кричал Салем.

Штурвал закрутился, и «Джулия» круто повернула к ветру. Вскоре кливер-шкоты были закреплены вокруг нагелей, и матросы бросились к брасам.

– Пошел контра-брас! – послышалась новая команда, и сразу же задние реи были обрасоплены.

Мы легли на другой галс и на всех парусах стали удаляться от земли.

Когда мы совершали поворот, до рифов было уже совсем близко и, если бы море возле кораллов не было очень глубоким, нас ничто не могло бы спасти.

Глава 13

Матросы, узнав о замысле Бембо от вахтенных, с негодующими криками бросились к маори.

Он стоял у бизань-мачты – глаза были налиты кровью, в руке сверкал длинный нож.

– Бросить его за борт! Повесить на рее! – послышались крики.

Бембо не двигался с места.

Матросы остановились в нерешительности.

– Трусы! – крикнул Салем, бросаясь к маори.

Блеснула сталь, но грудь матроса уже слилась с грудью маори. Сцепившись, они покатились по палубе. В мгновение ока Бембо был схвачен, а нож отобран.

– На бак его! – раздались крики. – Бросьте его в воду! За борт!

Отчаянно сопротивлявшегося Бембо потащили по палубе.

Шум наконец разбудил Джермина. Шатаясь, старший помощник вышел на палубу.

– В чем дело? – заорал он, бросаясь в толпу.

– Маори, сэр; они хотят его убить, сэр, – ответил Каболка, всхлипывая.

– Стой! – закричал Джермин и кинулся к Бембо, расталкивая матросов.

Маори изо всех сил цеплялся за фальшборт.

– Убийство и мятеж в открытом море! – закричал старший помощник и, раскидав тех, кто удерживал Бембо, положил руку на его плечо. – Прежде чем убить его, вам придется убить меня! – воскликнул он.

– За борт их! – завопил плотник, бросаясь вперед.

Но мужество Джермина заставило остальных отступить. Бембо оставался на палубе.

– Проваливай! – крикнул ему старший помощник и повел через толпу матросов, идя вплотную за ним.

Джермин довел маори до люка и, закрыв за ним люк, остался на палубе.

– Отправляйтесь на бак! – рявкнул он.

– Маори! – заорали опомнившиеся матросы.

Доктор, выступив вперед, рассказал о том, что сделал Бембо. Несколько секунд Джермин колебался; наконец он процедил сквозь зубы:

– Вы его не получите. Я передам его консулу. Убирайтесь на бак! Если нужно будет кого-то утопить, я вам сообщу!

Матросы упрашивали и угрожали, но тщетно. Джермин стоял на своем. Через некоторое время матросы разошлись и вскоре забыли о случившемся.

Глава 14

Все следующее утро мы держались под ветром у входа в гавань, ожидая прибытия консула. Матросы заставили Затычку открыть заветный запас писко, но Джермин молчал, несмотря на то что за выпивкой последовали пляски и драки…

Старший помощник сказал нам, что надел на руки и на ноги Бембо кандалы и запер его в каюте капитана. Люк, ведущий в каюту, был заперт. Больше мы никогда не видели маори…

Наступил полдень, но консул не приезжал. Известий с берега не было. Джермин негодовал.

За два или три часа до захода солнца из гавани вышла небольшая шхуна, взявшая курс на соседний остров Эймео, или Муреа, милях в пятнадцати от нас. Ветер утих, и шхуну пронесло течением мимо «Джулии». Мы хорошо рассмотрели туземцев, находившихся на палубе. Их было, наверное, человек двадцать; они полулежали на циновках и курили трубки. Дикари, казалось, приняли нас за пиратов – схватили весла и изо всех сил стали грести прочь. При виде наших шестифунтовых орудий, которые мы шутя выдвинули из пушечных портов, они удвоили усилия. Но они не успели отойти далеко – на палубе появился белый, и туземцы прекратили грести.