Отъявленный хулиган - Сорока Светлана - Страница 18

Увернувшись от нахального одноклассника, Таня крепко прижала к груди несчастного Капитошку и торопливо пошла прочь.

– Не переживай, – пытаясь сдержать слёзы, прошептала она новому другу, – я тебя никому не отдам и мучить тоже не буду.

Капитошка внимательно смотрел на неё своими печальными глазками и, наверное, верил.

– О, и тебе купили? – остановилась возле Тани Полина Сергеевна, учительница русского языка. – Можно посмотреть?

Таня смущённо протянула ей Капитошку, пытаясь прикрыть пальцами отметину на боку.

– Ничего страшного! – заметив дефект, понимающе улыбнулась Полина Сергеевна. – Всякое бывает! Ты главное, его не бросай! Он же твой друг!

Прозвенел звонок.

– Ну, беги в класс! – сказала Полина Сергеевна. – Я сейчас подойду!

Таня незаметно вошла в кабинет и слегка поморщилась от переполнявшего его шума.

– Кошмар! – кричал Данька Круглов, кривляясь у доски. – Девчонки сошли с ума! Их захватила капитономания! Резиновая ерунда повсюду! – Мальчишка схватил игрушку с Катькиной парты. – Хотя может и не ерунда… – Данька подбросил её к потолку и воскликнул: – Ребята, да это же мяч… для метания! Точно! – и, обрадовавшись своей придумке, с силой бросил игрушку в доску.

– Дура-а-ак! – полуобиженно, полукокетливо протянула Катька.

– Круто! – оценила Дашка. – Почти в яблочко!

– Ну так! – самодовольно хмыкнул Данька и подскочил к столу, за которым сидела Таня.

– Молчанова, дай твоим пульну! – не дожидаясь разрешения, он схватил Капитошку с парты.

– Отдай! – пронзительно закричала Таня, беспомощно пытаясь дотянуться до его поднятой руки. Данька размахнулся и что было силы швырнул игрушку. Ударившись о доску, Капитошка жалобно пискнул и… порвался.

У Тани тоже будто что-то оборвалось внутри. Она безучастно опустилась на стул и, закрыв лицо руками, горько заплакала.

Ребята притихли.

– Да ладно, Молчанова, не реви! – попытался успокоить её Данька. – Было бы из-за чего! Он же всего рублей пятьдесят стоит! Ну хочешь, я тебе денег дам, ты два таких купишь.

Таня зарыдала ещё сильнее. Данька занервничал: вот-вот Полина Сергеевна придёт, и тогда ему влетит…

«Ну и чокнутые же эти девчонки! – сердито думал он, нервно теребя пуговицу пиджака. – Понатащат в школу всякой ерунды…»

В класс вошла Полина Сергеевна. Выяснив в чём дело, она молча качала головой, пристально глядя на Даньку каким-то новым взглядом, от которого ему делалось нестерпимо тяжело, стыдно и неуютно.

После урока Полина Сергеевна попросила Даньку остаться.

– Надеюсь, ты больше никогда так не поступишь, – сказала Полина Сергеевна притихшему мальчишке. – Пойми, всегда очень больно терять тех, к кому успел привязаться. Хорошо, если Таня тебя простит…

К горлу Даньки неожиданно подступил ком: он вдруг вспомнил своего пса Джека, который был его другом с самого детства и в прошлом году погиб, попав под машину. Вспомнил, как плакал и переживал его смерть.

– Таня! – взволнованно, с робкой улыбкой окликнул Данька одноклассницу на следующий день перед уроками. – Вот твой друг… Он… он не порвался! Просто развязался шарик. А я его из ведра вытащил, перевязал и… Вот возьми…

В протянутой Данькиной руке и правда сидел её Капитошка. Со знакомым белым пятном на боку, немного помятый, но такой родной!

Может, и странные эти девчонки, только Данька почувствовал себя несказанно счастливым, когда Таня осторожно взяла у него Капитошку… И, наверное, простила.

Новогоднее настроение

Вовка Коробков появился в классе только со звонком. А чего здесь на перемене делать?! Повторять?! Вот ещё глупости! Какая учёба, если Новый год на носу! В кабинете уже и ёлку нарядили, и гирлянды цветные на окнах развесили, и снежинки из салфеток вырезали, много-много… А тут… урок биологии!.. Да кому он нужен под Новый год?! Вовке точно не нужен, да и самой учительнице, наверное, тоже.

«Не спросит», – решил Коробков и беззаботно уселся на своё место.

Вскоре в класс вошла Татьяна Сергеевна с журналом под мышкой. Но вопреки Вовиным ожиданиям настроена она была весьма серьёзно. Поздоровавшись с ребятами, Татьяна Сергеевна резким движением открыла журнал.

– Итак, на прошлом уроке мы с вами разобрали строение лягушки. Дома нужно было выучить параграф десятый! Кто хочет ответить? – Татьяна Сергеевна пробежала глазами по списку и вдруг… – Вова Коробков, пожалуйста!

Вовка от неожиданности аж на стуле подскочил.

Как Коробков?! Почему Коробков?! Постойте, это какое-то недоразумение! Ну, спросите лучше Сычёву: она отличница, всегда готова, вот и сейчас руку тянет.

Вовка молчал, не зная, что отвечать, и явно начинал нервничать, а Татьяна Сергеевна – сердиться.

– Рано ты себе отдых устроил! – укоризненно сказала она, покачав головой. – До Нового года ещё неделя, а у тебя уже праздничное настроение! И вообще, запомни: праздник – не повод, чтоб не учить. Давай-ка сюда дневник!

– Не повод, не повод! – ворчал Вовка, разглядывая жирную красную двойку. – Зачем тогда гирлянд понавешали и снежинок всяких?! Издеваются над людьми!

Домой он шёл обиженный. Витрины встречавшихся на пути магазинов, будто специально дразнили его нарядными ёлочками и разноцветными огоньками…

Но стоило Вовке переступить порог квартиры, как его обида вмиг улетучилась: ему навстречу с радостным визгом нёсся из комнаты маленький спаниель с волнистыми рыжими ушами, забавным белым пятном на мордочке, живой, подвижный и очень милый.

– Рикки! Рикки, привет! – Вовка быстро подхватил пса на руки. – Как ты здесь? Соскучился? Я – очень. А ты?

«Конечно», – поспешил ответить Рикки на своём собачьем языке, нежно лизнув Вовкину щёку горячим розовым языком.

Рикки появился у Вовки несколько месяцев назад и с тех пор ходил за ним хвостиком. И в магазин они вместе, и на рыбалку, и даже в деревню к бабе Марусе на каникулы. В деревне Рикки храбро охранял огромный двор, с заливистым лаем гоняясь за соседскими котами. Особенно не любил он одного, рыжего и ободранного, по кличке Бандит, за то, что тот частенько охотился за бабушкиными цыплятами. Рикки это знал. Он хоть и маленький, но ужасно сообразительный, он даже уроки Вовке помогал делать… тем, что не мешал. Стоило Вовке усесться за письменный стол, как Рикки покорно отправлялся на своё место в дальний угол комнаты.

Вот и сейчас, как обычно, он мирно пристроился на коврике, но Вовка, покрутив в руках сначала дневник, а затем учебник биологии, уроки делать не стал.

– Замучили они со своей учёбой! Новый год спокойно встретить не дадут! – снова недовольно буркнул он, посмотрел на красиво наряженную ёлку на столе и, включив телевизор, улёгся на диван.

Сколько Вовка пролежал так, он не помнил. С улицы доносился чей-то негромкий разговор, в комнате монотонно жужжал телевизор, в углу посапывал Рикки…

Вдруг всё неожиданно смолкло, а затем… Нет, быть этого не может! Стены комнаты дрогнули, словно ожили, и завертелись вокруг своей оси, как большой школьный глобус. Перед испуганным Вовкой всё быстрее и быстрее мелькали стол, шкаф, окно. Чтобы удержаться, он обеими руками отчаянно вцепился в диван, но тщетно… Комната уже походила на огромную неуправляемую юлу. Секунда – и он понял, что летит… вернее, падает.

Приземлился Коробков, однако, довольно мягко, прямо в рыхлый пушистый снег.

«Где это я? – оглядевшись вокруг, удивлённо подумал он. – Где? – И вдруг, словно молния, сверкнула неожиданная догадка: – Неужели у бабушки в деревне?! Точно! Вон и сарай наш, и дом тоже наш вдалеке виднеется. У дома ёлка наряжена – Новый год. Только почему так тихо?!»

Вокруг действительно стояла безмолвная тишина. Но где же все?! Где мама, бабушка, Рикки?

– Рикки! – взволнованным голосом позвал Вовка. – Рикки!

И тут в безмолвную тишину ворвался громкий щенячий визг, немного грозный, но в то же время отчаянно жалобный, доносящийся со стороны сарая.