Освободитель - Суворов Виктор - Страница 31

Ответ на изобретение Головастова пришел из Москвы необычно быстро:

«Ввиду обнаруженных дефектов в конструкции серийное производство аппарата признано нецелесообразным».

– Ну вот видишь, а ты говоришь в академию! У тебя всего одно изобретение, и то с дефектами. И никому оно не нужно. И потом, приказано в академию направить лучших, а как у тебя солдаты кровати заправляют и сапоги чистят? А? То-то.

На следующий год в полк привезли новенький проверочный автомат дистанционного контроля стратегических ракет, созданный творческим гением советских конструкторов, инженеров, техников и рабочих.

По ракетным частям зачитали приказ о присвоении премий (кое-кому и Ленинских), ученых званий и степеней, орденов и медалей – большой группе создателей изумительного аппарата.

Был новый чудесный аппарат именно таким, каким его предлагал Головастов, только назывался он по-другому и сделан был поаккуратнее. Головастов уж больно спешил при создании своего агрегата, оттого он, наверное, не очень красивым получился. И еще было одно принципиальное изменение: у Головастова аппарат был собран из серых стандартных блоков боевых ракет, конструкторы же нового решили свое детище красить в светло-зеленый цвет с белыми и красными каемочками. Ему же не на боевых позициях находиться, а внутри подземных командных пунктов, пусть же глаз радует!

Внедрение автомата позволило резко повысить боеготовность, маскировку и неуязвимость Ракетных войск. Кроме того, это позволяло значительно сократить личный состав «Раковых» войск и освобожденных при этом офицеров направить на доукомплектование Ракетных войск и артиллерии Сухопутных войск, Ракетных подразделений ВМФ и Дальней авиации, а также Зенитноракетных войск ПВО.

Гвардии лейтенант Головастов, как офицер недисциплинированный и бесперспективный, имеющий вдобавок персональный строгий выговор от самого главкома РВСН, был переведен в пехоту.

В нашем гвардейском полку он считался самым плохим офицером.

СК

– Стабилизатор танковой пушки в двух плоскостях, многотопливные танковые двигатели, двухконтурные авиационные двигатели, – проглатывая окончания, торопливо читал секретарь.

Устинов морщился: все не то.

– Новые французские ПТУРС, отработка способов бомбометания с крутого кабрирования, красители для снижения уровня проникающей радиации…

– Стой, что за красители?

Секретарь зашелестел страницами увесистого тома и, открыв нужную, прочитал короткое сообщение: «В американской печати появились сообщения о разработке специальных красителей для стратегических бомбардировщиков. Краситель, нанесенный на корпус бомбардировщика, позволяет снизить уровень проникающей радиации высотных ядерных взрывов. За счет использования этого красителя возможно повысить живучесть стратегических бомбардировщиков и их экипажей при совершении высотных полетов над территорией противника в ходе ядерной войны».

– Оно! – Устинов сунул лист в красную папку и на ходу бросил: – Машину!

Дмитрий Федорович Устинов слыл в ЦК непревзойденным знатоком военных вопросов.

Секрет его успеха был весьма прост: он иногда читал разведсводку Генерального штаба, которая регулярно рассылается всем членам ЦК, но мало кем читается.

В аппарате Устинова несколько секретарей и референтов постоянно занимались лишь тем, что из самой свежей сводки выискивали короткие заметки с броскими заголовками, которые их шеф затем зачитывал на совещаниях в ЦК, потрясая собравшихся глубиной эрудиции.

Совещание в ЦК приближалось к концу. Министр обороны и начальник Генштаба переглянулись: сейчас, мол, начнется демонстрация знаний.

Они не ошиблись. Все взгляды устремились на Устинова. Он встал и не спеша начал:

– Американцы краску разрабатывают для бомбардировщиков, которая снижает уровень радиации.

Военные это сообщение уже читали, и оно на них особого впечатления не произвело: обычное ординарное изменение, которых каждую неделю происходят сотни. Но партаппаратчики оживились. Завязалась дискуссия, в результате которой и было принято решение разработать в кратчайший срок подобную же краску в Советском Союзе.

Маршалы выходили с совещания, не скрывая раздражения: столько времени потеряно, такую чепуху можно и на более низком уровне решать, зачем же ЦК загружать такими пустяками.

Партаппаратчики выходили с совещания с гордостью за своего руководителя, который настолько глубоко знает все детали, все мелочи, всю подноготную военных проблем.

Разработка специальной краски была поручена какому-то НИИ, в котором был создан подотдел по разработке специальных красителей, сокращенно «СК». Через неделю работы подотдел представил объемистый доклад, в котором обосновывалось предложение превращения подотдела в отдел, с включением в него трех подотделов: общего, высотных испытаний и ядерных излучений. Такой отдел был создан. В его состав включили специалистов по радиоактивным излучениям и специалистов по низким давлениям и температурам, ибо краску предстояло использовать именно в таких условиях. Новый отдел приступил к работе, и непроницаемая мгла государственной тайны покрыла всю его деятельность.

Сразу после создания отдел начал быстро разбухать, и немудрено. Испытания красок надо было производить на ядерном полигоне на Новой Земле, а институт находился в Москве. Срочно потребовалось создание филиала на Новой Земле. Кроме того, для испытаний краски нужны были мощные барокамеры, имитирующие условия высотного полета. Но свободных барокамер не было, а их строительство могло затянуться. Поэтому было решено проводить испытания не в лабораторных условиях, а прямо на самолетах. В распоряжение отдела было выделено два старых бомбардировщика, которые почти ежедневно перекрашивали, после чего они поднимались на большую высоту.

Первые испытания в стратосфере вскрыли новые трудности и новые проблемы. Краска создавалась для очень низких температур и в этих условиях вела себя неплохо, но корпус самолета в полете охлаждается неравномерно, а в некоторых местах даже нагревается, особенно на бомбардировщиках «М-4» и «Ту-16», у которых двигатели прижаты к корпусу. В местах соединения двигателей с корпусом краска отваливалась пластами сразу после взлета. Для борьбы с этим явлением был создан отдел термической устойчивости СК.

Было и еще множество проблем, для разрешения которых создавались новые группы, подотделы, отделы, лаборатории. Через год после начала работы было признано целесообразным сосредоточить все исследования над данной проблемой в руках одной мощной научно-исследовательской организации, которая получила наименование НИИСК – Научно-исследовательский институт специальных красителей Министерства химической промышленности.

Примерно к этому периоду относятся и первые результаты – создание образцов красителей, действительно снижающих проникающую радиацию.

На создателей СК обрушился поток премий, орденов, медалей, научных степеней и званий.

Для производства красителя был построен мощный комбинат под Новосибирском, и другой, дублирующий, под Саратовом. Краситель был принят на вооружение Дальней авиации, отчего ее неуязвимость резко возросла.

Правда, оставалась нерешенной еще масса проблем, основной из которых была проблема гидроустойчивости СК. При соприкосновении с водой краска теряла все свои защитные качества. После каждого дождя или снегопада все самолеты стратегической авиации приходилось перекрашивать. Перекрашивать приходилось и после каждого полета, ибо на поверхности самолета в полете конденсируется влага, которая через несколько часов полета лишит самолет всей его противоатомной защиты. Представь себе, мой читатель, стратегический бомбардировщик «М-4», у которого длина корпуса 50 метров, а размах крыльев 52 метра. А теперь представь себе советскую стратегическую авиацию с ее дивизиями, корпусами, с заполярными аэродромами и сверхдальними перелетами. И все эти самолеты нужно красить после каждого дождя и каждого полета! Вручную! Ибо от использования распылителей качества краски теряются. Кроме того, стояло множество других проблем. Для их решения было организовано Главное управление специальных красителей – ГУСК. Вначале назвали Главным управлением специальных авиационных красителей, но тогда в сокращении получилось неблагозвучие – ГУСАК.