Домовые - Трускиновская Далия Мейеровна - Страница 12

— А как?… — безнадежно спросил Евсей Карпович.

— Или убивать — основное условие и единственная цель их дурацкой жизни. Тогда…

— Ну?..

— Тогда — найти их гнездо и уничтожить, — твердо сказал Дениска.

— Еще неизвестно, что там, в том гнезде, — вдруг подал голос из сумки Акимка.

— А может, впрямь какая-нибудь кикимора сидит и ими управляет? — обрадовался Евсей Карпович. — С кикиморой наши бабы справляться умеют! Не все, конечно…

Он имел в виду, что одолеть эту нечисть может та домовиха, у которой у самой характерец мало чем полегче кикимориного. Или такая мудрая, как бабка Бахтеяровна.

— И где, вы полагаете, то гнездо?

— Посередке деревни, может? — предположил незримый Дениске Акимка. — Ведь из деревни же струйки ползут, которые закручиваются!

— Проведем следственный эксперимент. Хорошо, у меня в часах компас есть. Вот наконец и пригодился.

Дениска взял сумку и пошел по дуге, огибая крайние дома. Минут десять спустя он остановился.

— Рискнем, мужики. Ну, молодые, ступайте в разведку.

Якушка с Акимкой застеснялись, но Евсей Карпович прикрикнул — не до приличий, война!

Молодые вылезли и краем давно бесплодного огорода побежали к ближнему сараю. Несколько минут спустя между домами образовалась струйка и потекла им наперехват, по дороге завиваясь, так что очень быстро сделалась высоким и тонким пылевым столбом.

— И чем мы им так насолили? — спросил Евсей Карпович. — А, хозяин? Ни кошек, ни крыс, ни мышей, ни лягушек не трогают — а только домовых!

— Назад, ребята! — крикнул Дениска. — Все ясно!

Но крик опоздал.

Якушка с Акимкой уже и сами догадались развернуться да удирать, но вихорь оказался быстрее, подхватил их, закружил и вознес вверх.

— Нож держи, хозяин!

— Есть, командир! — отрапортовал Дениска, а протянутый нож схватил и подбросил, оценивая его удобную для броска тяжесть.

Он метнул клинок, норовя перерубить вихорь посередке, и точно — острый нож словно в стенку ударился, упал в пылевой круг, и тут же на него рухнул весь мусор, принесенный вихрем, а самого столба не стало.

Якушка и Акимка без напоминания дернули петли и опустились рядом с ножом прежде, чем подскочил Дениска. Причем Якушка с лихостью удержался на ногах и только пробежал насколько шагов вслед за своим платком, Акимка же, для которого это был первый в жизни прыжок с парашютом, шлепнулся и ушиб о камушек задницу. Пока он кряхтел, Якушка уже оказался на корточках возле ножа.

— Точно — кровь, — определил он.

Акимка же, как выяснилось, вида крови боялся, за что ему и влетело от Евсея Карповича.

— Определишься домовым дедушкой в хорошую семью, где сами стряпают, а не пиццами в запрессовке пробавляются! Станет хозяйка рыбу потрошить, а ты? Вместо того, чтобы помочь, ах — и лапки кверху?! — возмущался он. — Как тогда порядок блюсти будешь?!

— Ладно тебе, дед, — унял его Дениска. — Помог бы лучше парашюты сложить. Мало ли что… Глядишь, опять пригодятся.

— Сам сложу, — буркнул норовистый домовой. Ему очень хотелось остаться единственным знатоком тайны укладки парашюта, чтобы молодые больше уважали. И он, бормоча, принялся мудрить над платками.

Акимка оттянул Якушку в сторонку.

— Слушай, ты ее тоже видел?

— Кого — ее?

— Голову.

— Какую еще голову?

— Правда — не видел?

— Я тебя вдругорядь спрашиваю — чью голову?!

— Вихревую! Как он опадать стал — сверху круглое обрисовалось, вроде головы на плечах. А потом все обрушилось.

— Так… — пробормотал Якушка. — Головы не было, это тебе померещилось. Вот глаз — тот был.

— В голове?

— Какая голова? Глаз посередке был! Ну вот… Вот здесь!

Он шлепнул себя чуть повыше пуза.

Дениска тем временем изучал окровавленное лезвие.

— По самую рукоять всадил, а в кого — хрен его знает! — пожаловался он. — Может, в того, кто там, в гнезде, засел? А, дед?

— Коли бабке Бахтеяровне верить… — домовой задумался. — Давай на нож поглядим. Коли кровь высохнет — значит, тот, кто в гнезде, перевязку сделал.

— Это ты сам догадался? Или бабка Бахтеяровна?

— Сам.

Смотрели на нож долго — кровь не исчезала. Тогда Дениска воткнул лезвие в землю и выдернул.

— Ну, что, мужики? Пойдем гнездо брать? — спросил он.

— А куда деваться? Пойдем уж, — за всех ответил Евсей Карпович.

Дениска достал из сумки все ножи, заткнул за ремень, один оставил в правой руке.

— Если что — утекайте. Со мной ваши вихри ничего не сделают, а вас невесть куда унесет, потом до дому не доберетесь, — сказал он.

— Не валяй дурака, хозяин. Некуда нам утекать. Если теперь с этой гадостью не справимся — она до нас всюду доберется.

— Это точно, — поддержали старшего Акимка и Якушка.

Дениска жестом пригласил их обратно в сумку и пошел вдоль околицы, соображая, что считать серединой деревни.

Как и многие села, она вытянулась вдоль дороги, которая и стала ее главной улицей. Очень скоро Дениска пришел туда, где дорога снова вытекала из деревеньки и устремлялась через луг к дальнему лесу. Забравшись на косогор, он прищурился и прикинул расстояния.

— Ага, — сказал он. — Ясно… Ну, в атаку, что ли?

И пошел туда, где, по его разумению, притаилась опасность.

Навстречу человеку гнездо выслало вихорь стремительный, зародившийся буквально на ровном месте. Он рос, и рос, и рос, пока не сравнялся с вершиной березы. В толщину же сделался, как почтенная цистерна с мазутом. И не листву и бумажки — дощечки и старую обувку закручивал он вокруг себя, и пустые бутылки, и железки какие-то, и растрепанную книжку углядел Дениска в коловращении, и тряпье, и даже что-то меховое…

— Ну, иди, иди сюда, мой хороший… — позвал Дениска.

Домовые, держась за ремень сумки, выглядывали из-за его плеча и тихо ужасались. Такого размера вихорь они и вообразить себе не могли.

Это шел вихорь-убийца, и нацелился он на человека. Темное око в его сердцевине глядело неотвратимо, и пробегавшие по тому оку туманные волны делали его еще страшнее.

Дениска метнул нож.

Нож пролетел насквозь, не причинив вихрю вреда.

Дениска метнул второй нож.

— Ахти мне! — воскликнул Евсей Карпович. И этот клинок тоже пронзил вихрь и врезался в землю.

— Что за черт! — воскликнул Дениска, пятясь.

— Погоди, погоди… — зашептал Акимка. — Бросай еще раз, хозяин, тут дело нечисто!

Дениска метнул третий нож и тут же отскочил вбок, а вихрь захватил грязь с того места, где только что стоял будущий юрист.

Тогда Акимка выбрался ему на плечо.

— Он глазом играет, слышишь? Он глазом твои ножи ловит!

— Так чего же он не слепнет? — изумился Дениска, и тут же Акимка больно ухватил его за ухо.

— Подойди поближе, — потребовал ошалевший от своей сообразительности домовой. — Пусть он меня зацепит! Я этот проклятый глаз удержу! А ты — бей! Ножом! В самое нутро!

— Стой, куда собрался?! — Евсей Карпович вцепился в Акимку сзади, но тот бешено завизжал.

Вихорь постоял несколько, качаясь и закручиваясь, потом перешел в наступление. Ему начхать было на визг домового и на то, что его ловкая ухватка разгадана, он гонял свое туманное око вверх-вниз и готовился уничтожить противника, посягнувшего на его владения.

— Аким Варлаамович прав! Я тоже заметил! — крикнул прямо в ухо Дениске Якушка. Он незаметно от Евсея Карповича взобрался на другое плечо.

— Пусти! — визжал Акимка. — Пусти! Пусть он меня только зацепит!

— Всех зацепит! — крикнул Якушка. — Вытяни руку, хозяин, левую, вперед! И нож держи наготове! Ну, пошли, молодцы!

Евсею Карповичу было неприятно, что молодой этак вот раскомандовался. Но он не мог не видеть Якушкиной правоты — нужно как-то удержать гуляющий глаз, чтобы Дениска сумел нанести удар.

— Не бойся, хозяин! — только и успел он выкрикнуть.

Домовые побежали по вскинутой руке навстречу вихрю. И тут же были им подхвачены…

Дениска, отскочив, видел, как кувыркаются все трое, поднимаясь выше и выше, как норовят добраться до туманного ока. И когда Евсей Карпович одвременно с Якушкой закрыли собой то загадочное око, Данилка собрался с духом и метнул нож.