Ледокол - Суворов Виктор - Страница 54

Следы уничтожения видны в архивах, например: предложение начинается на одной странице, но следующей нет, а иногда и следующей сотни страниц нет. И эта уничтоженная шифровка в Одесском округе — только еще одно подтверждение моих слов.

Интересно поведение генерал-лейтенанта М. А. Рейтера в данной ситуации. Макс Рейтер — дисциплинированный немец, еще в Первой мировой войне был полковником в штабе русской армии, служака прусской закваски. Уж он-то знает, как хранить секреты. Но даже он, заместитель командующего Северо-Кавказским округом, оказавшись со своими «Аннушками» на территории чужого военного округа, считает вполне естественным связаться с равным по положению местным боссом и спросить разрешения (конечно, персональной шифровкой!) что-то сделать. Ему из Генерального штаба быстро вправили мозги, и больше он подобных шифровок не писал.

А вот несколько другие примеры.

Генерал-полковник Л. М. Сандалов осматривает строительство оборонительных сооружений на самой границе в районе Бреста и с удивлением обнаруживает, что доты строят так близко от границы, что их видно с германской стороны. Он задает недоуменный вопрос В. И. Чуйкову. Чуйков, этот будущий сталинградский лис, вздыхает (притворно, конечно): очень жаль, но дело обстоит именно так, немцы заметят наше оборонительное строительство (На московском направлении. С. 53). Гудериан начинал войну именно с другой стороны реки и отмечает, что он все это хорошо видел: доты строили днем и ночью, причем ночью при ярком свете. Удивительная вещь: ни сам Сандалов, ни Чуйков, ни кто другой не прикажут оставить работу и перенести строительство на пару километров в тыл, чтобы противнику не было видно точного расположения огневых точек и направления амбразур, по которым он может легко вскрыть систему огня.

Маршал Советского Союза И. X. Баграмян в другом округе в 1940 году наблюдает ту же картину: идет строительство укрепленного района (УР) «прямо на виду у немцев». Строительные участки огорожены заборчиками. «Мне эти заборчики напоминали фиговые листочки на античных статуях.

— Как вы думаете, — спросил я руководителя одной из строек, — догадываются немцы, что ваши строители сооружают тут, на берегу пограничной реки, за этим заборчиком?

— Безусловно! — ответил он не задумываясь. — Трудно было бы не догадаться о характере нашего строительства.

Я подумал, подобную тактическую неграмотность людей, выбиравших места для сооружения дотов, легко можно квалифицировать как вредительство. Так, видимо, и случалось в прежние времена» (ВИЖ, 1976, N 1, с. 54).

Да. В 1938 году за такие действия кого-то расстреляли бы. Но в 1940-1941 годах по какой-то причине во всех западных округах строили укрепления именно так, и никто ничего не боялся, и НКВД в это дело не вмешивался, никого не арестовывали и не расстреливали за это. Почему? «Явная демонстрация оборонительных работ» — так Баграмян определяет это строительство и тут же добавляет, что «план строительства был утвержден вышестоящим начальством». За укрепленные районы отвечает лично командующий округом. Кто же этот идиот, утвердивший такой план? В тот момент — Г. К. Жуков. Тот самый Жуков, который был самым блистательным полководцем Второй мировой войны. Тот самый Жуков, который не имел ни одного военного поражения в своей жизни. Тот самый Жуков, который только что вернулся из Монголии, где строил демонстративно оборону, а потом нанес внезапный удар по 6-й японской армии. Тот самый Жуков, который через несколько месяцев станет начальником Генерального штаба и введет драконовские правила сохранения тайны при перемещении войск, но «явная демонстрация оборонительных работ» будет продолжаться на границе и даже резко усилится.

Интересно поведение и Баграмяна в этой ситуации. Баграмян, хитрейший лис, каких только рождала человеческая порода, а вместе с тем талантливый командир, в лучшем смысле этого слова. За время войны он сделал самую блистательную карьеру во всей Красной Армии: начал войну полковником, закончил ее генералом армии, занимая должность, которая давала право получить звание Маршала Советского Союза, и он это звание получил. В данной ситуации Баграмян выполняет личное поручение Жукова на границе, действуя как подчиненный и как личный друг. Нет бы Баграмяну заорать, чтобы демонстративное строительство прекратили. Но нет, не заорал. Нет бы, встретив Жукова, сказать: «Георгий Константинович, беда! Идиоты укрепления на самой границе строят, миллионы те укрепления для страны стоят, но подавят их артиллерией в первый час войны, ибо знает противник положение каждого дота! И тебя за это расстреляют, и меня!» Но не стал Баграмян кричать и ногами топать. 22 июня именно так и случилось — укрепления накрыли, но не расстрелял Сталин Баграмяна и Жукова, не тронул, наоборот, возвысил. Из этого следует, что такое строительство, чтобы противник все хорошо видел, это не идиотизм, не неграмотность, а нечто другое.

Друзья Советского Союза объявили, что советские войска не рыли окопов, т. к. Сталин делал все, чтобы случайно не спровоцировать войну. Но обычный окоп с железобетонными укреплениями не идет ни в какое сравнение. Сталин строит демонстративно гигантскую оборонительную полосу и не боится, что это послужит поводом для германского нападения. Почему же войскам не дать приказ зарыться в землю? В сравнении с новой линией железобетонных укреплений окопы ситуацию политическую никак не могут омрачить. Но нет. Войскам прибывающим не давали приказа зарываться в землю. Их прятали в лесах. То, что для обороны, — преднамеренно покажем противнику, а прибывающие войска пусть никто не видит, — значит, эти войска не для обороны, а для других целей.

Странный контраст — назойливые демонстрации обороны у самых границ и уничтоженная шифровка в штабе военного округа. А ведь это две стороны одной медали. У Жукова так было раньше и так было потом всегда: усиленная подготовка обороны так, чтобы хорошо видел противник, и в то же время тайная концентрация прибывающих войск в лесах для внезапного удара.

Удары Жукова были всегда так внезапны…

13 июня Молотов вызвал к себе германского посла и передал ему текст Сообщения ТАСС (В. Хвостов и генерал-майор А. Грылев. «Коммунист», 1968, N 12, с. 68). В Сообщении говорится, что Германия не хочет напасть на СССР, СССР не хочет напасть на Германию, но «враждебные СССР и Германии силы, заинтересованные в развязывании и расширении войны», пытаются их поссорить, распространяя провокационные слухи о близости войны. В Сообщении «эти враждебные силы» названы по именам: «Британский посол в Москве г. Криппс», «Лондон», «английская пресса».

Наше исследование будет неполным, если 13 июня 1941 года мы не побываем в Лондоне.

Резонно предположить, что 13 июня состоялась встреча в Лондоне между советским послом И. М. Майским и министром иностранных дел Великобритании А. Иденом. На встрече Майский бросает на стол Сообщение ТАСС, стучит кулаком по столу, топает ногами и требует убрать посла Криппса из Москвы, не сеять рознь между хорошими друзьями, Сталиным и Гитлером, прекратить провокационные слухи о войне между СССР и Германией. Вы так представляете эту встречу? Вы ошибаетесь. Дело обстояло совсем по-другому.

13 июня 1941 года действительно состоялась встреча между Майским и Иденом. Майский Сообщение ТАСС британскому правительству не передал, ногами не топал и кулаком не стучал. Встреча прошла в дружественной обстановке. Обсуждался серьезный вопрос: меры, которые предпримет Великобритания для помощи Красной Армии, «если в ближайшем будущем начнется война между СССР и Германией». Среди конкретных мер: прямые боевые действия британской авиации в интересах Красной Армии, военные поставки, координация действий военного командования двух стран (История второй мировой войны (1939-1945). Т. 3, с. 352).

13 июня сталинская дипломатия закладывает фундамент того, что вскоре будет названо термином «антигитлеровская коалиция». Со стороны Великобритании ничего плохого в этом нет: Великобритания ведет войну против Гитлера. Но Советский Союз ведет грязную игру. С Германией заключен пакт о ненападении и немедленно после этого — договор о дружбе. Если советское правительство считает, что эти документы больше не отвечают реально сложившейся ситуации, их надо аннулировать. Но Сталин этого не делает, он уверяет Гитлера в пылкой дружбе и разоблачает в Сообщении ТАСС тех, «кто хочет расширения войны». В это же время в Лондоне ведутся переговоры о военном союзе с противником Германии, о конкретных военных мерах против Германии. Удивительно: еще до нападения Гитлера на СССР!