Ледокол - Суворов Виктор - Страница 35

Да. Официально все эти армии завершили формирование в первой половине 1941 года. Но ведь это только конец процесса. Где же его начало? Это коммунистические историки скрывают, и у них есть на это причина. Создание этих армий слишком выдает коварство Сталина: пока Гитлер был врагом — армий не было, пока делили Польшу, пока советские и германские войска находились лицом к лицу, Сталину было достаточно иметь на западе 7-12 армий, но вот Гитлер повернулся к Сталину спиной, бросил Вермахт против Дании, Норвегии, Бельгии, Голландии, Франции с явным намерением высадиться и в Великобритании. Германских войск на советских границах почти не осталось. И вот именно в этот момент Советский Союз начинает тайное создание огромного количества армий, в числе которых была и 26-я. Чем дальше на запад, на север, на юг уходили германские дивизии, тем больше советских армий создавалось против Германии. Представим себе, что Гитлер пошел еще дальше, высадив свои войска в Великобритании, захватив Гибралтар, Африку и Ближний Восток, сколько тогда создал бы Сталин армий на беззащитной германской границе? И для чего?

И развертывал Сталин армии до знаменитых «предупреждений» Черчилля и даже до того, как возник план «Барбаросса».

Основу советской стратегии составляла теория «Глубокой операции». Образно говоря — это теория нанесения внезапных, очень глубоких ударов по самому уязвимому месту противника. Вместе с теорией «глубокой операции» родилась и теория «ударной армии» — инструмента, которым такие удары наносятся. Ударные армии создавались для решения только наступательных задач (СЭВ. Т. 1, с. 256). Они включали в свой состав значительное количество артиллерии и пехоты для того, чтобы проломить оборону противника, и мощный танковый кулак — 1-2 механизированных корпуса по 500 танков каждый — для нанесения сверхмощного удара в глубину.

Германская теория «блицкрига» и советская «глубокая операция» поразительно похожи не только по духу, но и в деталях. Для осуществления «блицкрига» тоже создавался специальный инструмент — танковые группы. Для вторжения во Францию использовались три такие группы, для вторжения в СССР — четыре. Каждая из них имела 600-1000 танков, иногда до 1250 танков и значительное количество пехоты и артиллерии, чтобы проломить проход для танков.

Разница между советским и германским механизмами войны заключалась в том, что в Германии все называлось своими именами, при этом — танковые группы имели свою нумерацию, полевые армии — свою. В Советском Союзе ударные армии существовали в теории, а затем были созданы и на практике, однако они формально не носили титул «ударная армия». Это название официально было введено уже после германского вторжения. До этого все советские армии имели единую нумерацию и по своим названиям никак друг от друга не отличались. Это вводило в заблуждение и тогда и сейчас: в Германии мы видим ярко выраженные механизмы агрессии — танковые группы. В Красной Армии мы их не видим так четко. Но это говорит не о большем миролюбии, а только о большей скрытности.

Советские армии, на первый взгляд, как солдаты в строю — все на одно лицо. Но к ним стоит присмотреться, и различия мы увидим очень быстро. Например, для «освобождения» Финляндии за несколько месяцев до «финской агрессии» на советской территории развернуто несколько армий. Вот их состав в декабре 1939 года (перечисление армий с севера па юг):

14-я армия — корпусов нет, две стрелковые дивизии; 9-я армия — корпусов нет, три стрелковые дивизии; 8-я армия — корпусов нет, четыре стрелковые дивизии; 7-я армия— 10-й танковый корпус (660 танков); три танковые бригады (по 330 танков в каждой); 10-й, 19-й, 34-й, 50-й стрелковые корпуса, (по три стрелковые дивизии в каждом); отдельная бригада; одиннадцать отдельных артиллерийских полков, помимо тех, которые входят в состав корпусов и дивизий этой армии; несколько отдельных танковых батальонов и артиллерийских дивизионов; авиация армии.

Мы видим, что 7-я армия, хотя по названию ничем не отличается от соседей, по количеству танков и артиллерии превосходит в несколько раз три другие армии вместе взятые. Кроме того, 7-й армией командует К. А. Мерецков — сталинский фаворит, командующий Ленинградским военным округом. В ближайшее время он будет назначен начальником Генерального штаба, а потом получит звание Маршала Советского Союза. В 7-й армии не он один. Армия укомплектована самыми перспективными командирами, которые уже до этого занимали высокие посты, и в будущем поднимутся еще выше, например, штабом артиллерии 7-й армии правит Л. А. Говоров — будущий Маршал Советского Союза. А другими армиями командуют командиры, которые ничем себя не проявили в прошлом и не проявят в будущем.

Интересно положение 7-й (ударной) армии. Там, где советское командование развернуло эту армию, «финская военщина» через несколько месяцев начала «вооруженные провокации» и получила «ответный удар». А там, где были развернуты слабые советские армии (по существу не армии, а просто корпуса), там «финская военщина» провокаций по какой-то причине не устраивала.

Советская организация отличалась исключительной гибкостью. Простым добавлением корпусов любая армия в любой момент могла быть превращена в ударную армию и также быстро переведена на обычное положение. Яркий пример — та же 7-я армия. Самая сильная в 1940 году она была самой слабой в 1941 году — корпусов нет, четыре дивизии — все стрелковые.

Для того чтобы понять смысл происходящих на советско-германской границе событий, мы должны четко определить, какие армии являются ударными, а какие обычными. Формально все армии одинаковы, и ни одна из них не носит названия ударной. Однако в составе некоторых армий танков почти нет, а в других армиях их сотни. Для выявления ударных армий мы используем элементарное сравнение ударной мощи советских армий с германскими танковыми группами и с советскими предвоенными стандартами, определяющими, что такое ударная армия. Элемент, который превращает обычную армию в ударную, — это механизированный корпус новой организации, в котором по штату положено иметь 1031 танк. Включи один такой корпус в обычную армию, и она по своей ударной мощи сравняется или превзойдет любую германскую танковую группу.

Вот тут мы делаем для себя поразительное открытие: на 21 июня 1941 года ВСЕ советские армии на германской и румынской границах, а также 23-я армия на финской границе вполне подходили под стандарты ударных армий, хотя, повторяю, этого названия формально не носили. Перечисляю их с севера на юг: 23-я, 8-я, 11-я, 3-я, 10-я, 4-я, 5-я, 6-я, 26-я, 12-я, 18-я, 9-я. Вдобавок к ним разгружалась 16-я армия — типично ударная, имевшая в своем составе более 1000 танков (Центральный архив Министерства обороны СССР, фонд 208, опись 2511, дело 20, с. 128). Под этот стандарт также вполне подходили тайно выдвигавшиеся к германским границам 19-я, 20-я и 21-я армии.

Германия имела мощные механизмы агрессии — танковые группы. Советский Союз имел в принципе такие же механизмы агрессии. Разница — в названиях и в количестве: у Гитлера — четыре танковых группы, у Сталина — шестнадцать ударных армий.

Не все ударные армии были полностью укомплектованы танками. Это правда. Но чтобы полностью оценить намерения Сталина, нужно принимать в расчет не только то, что он совершил, но и то, что ему не позволили совершить. Германское вторжение застало Советский Союз в процессе создания небывалого количества ударных армий. Были созданы каркасы этих чудовищных механизмов, и шел процесс достройки, доводки, отлаживания. Не все армии удалось довести до планируемого уровня, но работа велась. И Гитлер сорвал ее, имея достаточно благоразумия для того, чтобы не ожидать, когда все эти механизмы агрессии будут достроены и отлажены.

В двадцатые годы советские эксперты использовали термин «армии вторжения». Согласимся, звучал такой термин не очень дипломатично, особенно для соседних стран, с которыми советская дипломатия всеми силами старалась наладить «нормальные отношения». В тридцатые годы слишком откровенный термин был заменен более благозвучным — «ударные армии». Змея сменила шкуру, оставшись той же змеей: советские источники подчеркивают, что произошла только смена названий, не затронув существа — «армия вторжения» и «ударная армия» это одно и то же (ВИЖ, 1963, N 10, с. 31). Но и смягченный термин «ударная армия», как мы видим, до начала войны не применялся, хотя большинство советских армий его вполне заслуживало. Чтобы термин совсем облагозвучить, советские эксперты ввели для того же понятия еще и третий термин — «армия прикрытия». Между собой коммунисты четко определили лукавый смысл этих слов. В коммунистическом жаргоне таких понятий — целый табун. «Освободительный поход», «контрудар», «захват стратегической инициативы» соответственно означают агрессию, удар, внезапное нападение на соседа без объявления войны. Каждый из этих терминов — вроде чемодана с двойным дном: видимое содержание чемодана служит только для того, чтобы скрыть тайный груз. Очень жаль, что некоторые историки преднамеренно или по невежеству используют советские военные термины, не объясняя читателям их истинного значения.