Новая Эпоха (СИ) - Джевага Сергей - Страница 9

Вечером пятого дня ничто не предвещало беды, но уже рано утром люди заметили небольшой отряд. В поселке ударил набат, сонные обыватели вооружились кто вилами, а кто клинками, высыпали на окраину селения. Не прошло и десяти минут, как со скал спустились гномы-дозорные, явился Птиц и с трудом погасил разгорающуюся панику. Разослал парней-разведчиков, заставил увести женщин и детей в пещеры. Короче говоря, дал работу тем, кто в ней нуждался и по шее тем, кто ударился в истерику.

До полудня Долина напряженно наблюдала степняками. А орки в свою очередь разводили костры, ухаживали за ездовыми волками. И вообще вели себя предельно мирно, нарочито игнорировали переполох в человеческом поселении. Страсти в свою очередь постепенно пошли на убыль. Кто-то сказал «переночуют и уйдут», кто-то подхватил, и мало-помалу народ зашевелился, занялся обыденными делами. Тем более, что и маги, и гномы не дремали.

Но зеленокожие не убрались восвояси. Кроме того вечером подошли еще три крупных отряда. С наступлением темноты перестук топоров в ближайшем леске не утихал, на горизонте зажигались новые огни, смутный гул нарастал. Новый рассвет принес очередную вспышку страха – лагерь на равнине вырос во много раз, стали видны стекающиеся как муравьи ниточки пехоты и кавалерии.

Переполох, крики, звон колокола и бесполезные споры повторились. Но на этот раз успокоились быстрее, так как подметили, что орки стараются держаться от Долины подальше. Лишь иногда группы разведчиков, вроде бы бесцельно кружащие по полям, подходили ближе. Однако когда в воздухе загоралось оранжевое зарево магии, отступали.

И люди, устав от пустых криков, просто брались за работу. Порой нет-нет, а поглядывали с надеждой на Башню – одинокая твердыня уже не казалась грозной, превратилась из оплота непонятных колдунов в символ защиты.

«Нужно уходить», – говорили самые малодушные.

«Чародеи не дадут в обиду, – возражали другие. – И гномы помогут. Доверия им меньше, но все-таки…»

Хотя если б оптимисты знали, что происходит на самом деле, что твориться в душе такого спокойного и уверенного на вид главы Ордена, то давно разбежались. Птиц подозревал, что степняки медлили до сих пор по одной простой причине – орда только-только собиралась. К тому же дикари в противовес расхожему мнению не отличались звериной тупостью, а шаманы знали свое дело, не позволяли лезть молодым на защитный купол. Хотя долго ли продлится затишье, Ирн не знал…

К горлу подкатила тошнота, а голова закружилась. Страх лягушкой квакнул в животе, по нервам ударило жгучей плетью – многочисленные повреждения наружной линии обороны доставляли почти физическую боль.

Колдуны не оставляли попыток продавить оборону. И если поначалу таранили голой мощью, то теперь работали исподтишка: засылали духов, которые искали слабые места, расшатывали энергетические узоры как ограду. Он восстанавливал сгоревшие плетения, латал контуры, но постепенно в нем крепло осознание того, что рано или поздно потерпит поражение.

Один в поле не воин. Особенно если воин устал, а врагов как воронья. И помощи никакой. Студенты рвались в битву, но как минимум послужили бы смазкой для орочьих ятаганов. И кроме прочего учились хуже, стали рассеянными, чаще ходили в горы – смотреть на вражью армию. Бравировали, выпячивали грудь колесом, но боялись… Запах страха вообще стал неотъемлемой частью жизни.

И, наверное, это было правильно. Потому что кого-кого, а орков никогда не стоило недооценивать. Варвары, полуживотные, и как говорилось в отдельных трактатах – ублюдки, родившийся от противоестественной смеси демонов, людей и эльфов, плод экспериментов Мрона. Они жили набегами, грабежами, убийствами, постоянной войной с себе подобными и чужаками. Называли доблестью и гордились победами, добычей, пролитой кровью.

Столетиями зеленокожие скрывались в бескрайних южных степях, а потом, в конце концов, налетали стаей саранчи на человеческие города, предавали огню и насилию. Растекались половодьем по королевствам, и на целые годы войны гремели от Тарка до Нгара. Еще дольше тянулись смутные времена, когда правили бал разбойники, когда замирала торговля, бушевали эпидемии, уходили во тьму забытья королевские династии, исчезали страны…

Так продолжалось тысячелетие за тысячелетием. Иногда орду рассеивали на подступах, иногда борьба превращалась в изматывающую кровавую кашу. До тех пор, пока в мире не появился Серый Орден, ставший той силой, что сдерживала набеги варваров. Но теперь его не стало, и Птиц не знал, как поступить… просто не знал. Зато хорошо представлял, что произойдет, если не уйдет. Колдуны продавят купол, и тогда от Долины и ее обитателей останется пепел.

«Как и от Свободных Земель, Окрана, части Скифра», – беззвучно прошелестело в ушах.

Скрипнув зубами, чародей отвернулся, посмотрел под ноги. Он понимал, что поступает неправильно. Не стоило забываться, как крестьяне и ремеленники, не стоило прятаться за повседневными делами, создавая иллюзию того, что все в порядке. Нужно принять решение.

Какое – иной вопрос. И самый главный, пожалуй. Вступить бой он не мог. Во-первых, не имел в своем распоряжении необходимых ресурсов. Во-вторых, силы требовались для другой битвы. Но и оставлять новый дом не хотелось. Отчасти из-за людей, получивших в подарок надежду, отчасти из-за Рощи. Заповедное место позволило бы закончить обучение студентов, вывести в кратчайшие сроки хотя бы некоторых на вторую ступень мастерства…

С другой стороны не стоило забывать, что Долина служила преградой. Убери, и орда уничтожит Край, вместе с ним – возможных союзников. Да и Эскер не простит подобного.

Сложная ситуация, противоречивая. И, наверное, следовало пойти по компромиссному пути – позвать на помощь Альенов, продержаться максимально долго, а затем покинуть насиженное место. Но Ирн сомневался. Магу не хотелось предавать огласке существование нового Ордена, кто-нибудь обязательно решил бы использовать в своих интересах. Купить верность, предложить покровительство, заставить служить своим целям. Те же правители Свободных Земель даром, что двоюродные братья Эска и Вита, показали себя как неплохие политики. А политиков нет смысла обзывать хитрыми и жестокими, это изначально включено в само понятие.

Снова проследив за суетой у Башни, Птиц горько скривился. Люди работали так, будто надеялись отгородиться от врагов стенами. И будет больно сказать им, что трудились зря…

«Вечером, – подумал чародей. – Я должен попытаться. Сейчас разошлю духов-шпионов, вдруг как отыщут уязвимые места? А если не получится, соберу всех… как раз и Грин немного спустит пар».

Мысль не принесла облегчения, в груди по-прежнему болезненно тянуло, а в горле першило. Но Ирн нашел в себе силы расправить плечи и пойти к Башне. Аккуратно обошел корытца с раствором, ободряюще кивнул трудягам-каменотесам, поднялся по крыльцу и толкнул тяжелую дверь, замер на пороге холла.

На один удар сердца магу показалось, что ошибся, зашел не туда. Но потом вспомнил о том, как шумели строители с утра, вспомнил и суету, когда выходил. И вот пожалуйста – вместо голых оплавленных стен ровная, почти зеркальная поверхность. Рядом с лестницей возник резной стеллаж с историческими хрониками и травниками. Слева мягкий диван и кресла, на тонких ножках раскорячился круглый столик. Извечный полумрак разгоняли магические светильники в грубоватой медной оправе, а ноги тонули в мягких шкурах.

Жаль, но пустая трата времени. Орки с удовольствием порубят мебель и будут разжигать книгами костры.

Птиц стиснул зубы, и хотел направиться к входу в подвал, когда в полумраке раздалось сопение, кто-то окликнул:

– Магистр?

– Да? – нехотя отозвался маг, посмотрел на вставшего с кресла маленького мужчину в аккуратном кафтане. Наморщил лоб и вспомнил: – Вы Локс… Локс-портной.

– Рад, что помните, – учтиво ответил ремесленник. – Простите, я вас с раннего утра дожидаюсь. Понимаю, дел невпроворот, не отниму много времени. Это касается нашего предыдущего разговора, а если конкретней, то формы.