Новая Эпоха (СИ) - Джевага Сергей - Страница 53

«Суккуб, – прошелестело в ушах. – Дрянь, я нарвался на суккуба…»

Холодок ужаса пощекотал поджилки. Часть страха потухла, растворилась в пустоте. Но часть осталась, заставила сражаться, выстраивать ментальные блоки и суматошно перекраивать ауру, к которой присосались жадные змеи Тьмы.

Почувствовав, что теряет свою власть, женщина опять улыбнулась, поманила пальчиком.

– Нет, – будто издалека услышал чародей собственный голос. – Отпусти.

Она неодобрительно промолчала, чуть приподняла голову. И как по команде под потолком ожила и зашевелилась одна из химер, легко спрыгнула на пол. Пламя факелов пугливо дрогнуло, отблески озарили худое существо, отдаленно напоминающее человека, но словно облитое алой смолой. Или просто без кожи. Дымилось, на пол часто капало слизью, а на удлиненной морде выделялась лишь мокрая пасть с тремя рядами острых зубов. Ни глаз, ни ушей, вместо носа – две узкие вертикальные щели.

Вскоре рядом с троном возникла вторая тварь, третья, десятая. Толпа уродцев окружила постамент, унижено подползла к хозяйке. Та ласково улыбнулась и поманила одного, откинула прядь волос с правой груди. Существо довольно заворчало, приникло к соску, стало утробно причмокивать и похрюкивать. Остальные норовили коснуться ступней и лодыжек женщины, лизали пятки.

Демон сделал приглашающий жест: мол, гляди, как им хорошо, как меня любят, присоединяйся, будет здорово. Запах разврата усилился, как дубиной огрел по голове, а во рту пересохло.

Птиц пошатнулся, прикипел взглядом к той груди, что суккуб приготовил для него. И растеряв последние остатки рассудка, шагнул вперед. Страх и злость, хоть как-то, да сдерживающие, заставляющие бороться с колдовским искушением, испарились. В целом мире осталась лишь жажда почувствовать холод ее кожи, испить… испить волшебного нектара.

Маг почти сдался. Но за миг до того, как пали последние бастионы воли, откуда-то издалека пришел зов: легкий, почти беззвучный. Поток гадости, что травил разум, ослаб – как на плотину наткнулся. В темноте загорелись зеленые глаза-плошки, сова осторожно сдвинулась на железном пруте, вбитом в колонну, мрачно глянула на демона, а затем подмигнула Ирну: мол, я с тобой, не плошай.

Как там оказалась? Да Мрон знает! Но оказалась и непонятным образом помогла, поддержала. Чародей очнулся, вспомнил о так и не использованном Упокоении и без колебаний выбросил правую ладонь в ритуальном жесте удара. Раздалось шипение, хлопок. Бледный пучок света впился в призывно подставленное горло суккуба. Тугая струя черной крови брызнула на голову жрущего монстра. Тот непонимающе хрюкнул и отшатнулся, а женщина задрожала в конвульсиях, и потеряла контроль над обликом.

Красивое лицо иссохло, глаза ввалились, а грудь обвисла лоскутами дряблой кожи. Волосы превратились в черный дым. Демон взвыл, схватился за шею, которая вспучивалась и полыхала огнем. Скатился с трона и попытался уползти прочь, за спины смолистых уродцев. Но рассвирепевший Птиц не позволил, снова ударил Упокоением, пригвоздив Высшего к полу, испепелив пальцы и кожу. А затем резко отпрыгнул в сторону, уклонился от одного из монстров, и совершил гигантский прыжок, помчался вслед за совой, что сорвалась с прута и полетела в темноту.

Пернатый хищник казалось, сошел с ума, ведь устремился прямиком к глухой стене. Но крылатый нырнул в кладку как в омут – лишь круги разошлись. И маг отбросил сомнения, кинулся следом, прильнул к холодному монолиту, моля Создателя, чтобы получилось.

За спиной мигнул свет, послышался многоголосый вой, топот, с потолка посыпались еще монстры. Кто-то схватил за ногу, кто-то за плечо, рванули обратно. Но стена, наконец, стала вязкой и податливой, разогрелась. Чародей задергался как муха в варенье, с трудом стряхнул уродцев… и упал на теплые камни.

Солнце зависло над ближайшими пиками, медленно сползало вниз. На востоке поблескивали звезды, мрачно полыхали облака-корабли. Порывистый ветер гнул верхушки сосен ниже по склону, плевался сухими травинками и пылью, тоскливо выл и посвистывал. Пахло хвоей и вечерней свежестью, паленым камнем и какой-то едкой алхимической дрянью…

Ирн закашлялся, с трудом приподнялся и окинул затуманенным взглядом скальную площадку, непонимающе моргнул. Внизу виднелась Долина, скалилась острыми клыками Башня, и горело закатной краснотой озеро. А здесь на камнях тлела магическая фигура, окропленная кровью, невдалеке валялся Шед, напоминая самый настоящий труп, рядом сидел насмерть перепуганный Сворл.

– Грин, – пробормотал чародей с облегчением. – Что…

И тут Птиц увидел, что ученик сжимает в кулаке нож с лезвием, вымазанным черной кровью, заметил раны на руках и груди рыцаря, почувствовал Тьму, что клубилась над пентаграммой. Осекся и мотнул головой, решив, что так и не выбрался из карманного мирка-ловушки, продолжает видеть отражения.

Но считав ауру ученика, маг сообразил – нет, не мираж, и не сон. Сворл являлся Сворлом. Хоть и безумно уставшим, с темными кругами под глазами, бегающим лихорадочным взглядом. А Шед Шедом. Или скорее достаточно дохлым Шедом.

Да и фигура Призыва вовсе не привиделась. А чуть дальше, вокруг обездвиженного демона нарисована вторая, достаточно потертая, использованная. Заклинание Малого Изгнания. Тут же стояли оплавленные огрызки свечей, валялся мел и книга в мрачной темной обложке – гримуар. Гримуар, явно украденный из личной библиотеки Птица.

Взгляды учителя и ученика столкнулись, Грин дрогнул и отполз, потом встал и попятился.

– Я не хотел, чтобы так вышло. Никто не должен был узнать.

Слова сотворили эффект пинка под дых, чародей онемел, не желая верить в услышанное. Но верил. И будто наяву ему почудился грохот и треск, с коим обрушилась предыдущая версия событий, а из рассыпанных деталей выросла новая…

Сворл таки не смог перебороть ненависть. Именно он подкрался к пьяному Дьярви и Лгачу, одного оглушил, второго прирезал. Потом влил в себя браги и прикинулся пьяным в дым, чтобы отвести подозрения. Но когда не выгорело, рыжего не зашибли на месте, а наставник пригрозил разбирательством, перепугался и решил подбросить другого виновника.

Утащив книгу с темными заклятиями, Грин сумел выбраться из-под домашнего ареста. И недолго думая отправился в Рощу, засел там на ночь, что значило – работал недели напролет. А может и месяцы, если сумел понять, как менять течение времени. Под утро вернулся в Башню и тихонько сломал магические скрепы на комнате Шеда. Сразу убежал в горы и призвал демона одним ритуалом, другим попытался изгнать в Преисподнюю.

Расчет прост как дважды два. Птиц сразу б нашел виновника, подумал, что рыцарь напакостил и сбежал. Так и вышло, и все б получилось как по маслу, но болван-ученик ошибся в одной мелочи. Малое Изгнание слабовато для Высшего. Шед просто заснул, а высвободившаяся сила призвала суккуба. Вырваться в реальный мир тот не сумел, но создал свой, промежуточный, чтобы ловить смертных. К тому же Сворл забыл, что подобие притягивается подобием. Несколько лужиц пролитой Тьмы позволили наставнику пройти по следу…

Откровенно говоря, маг не знал, как реагировать. Но взглянув на пятящегося ученика, поднял руки и сказал:

– Успокойся. Мы обсудим, найдем решение.

– Нет! – вскричал Сворл, и опять отшатнулся. – Нет. Нельзя отдавать гномам наши знания. Они предадут…

– Ты не понимаешь.

– Я не хочу понимать.

Студент задрожал, потер слезящиеся глаза. Но едва чародей сделал попытку подойти, рванулся прочь. Грин слишком хорошо знал, что его ждет: либо позорное изгнание с Гасителями Дара на руках, либо сдача оркам. Но метнувшись в сторону, он поскользнулся на разлитой крови, с воплем рухнул с обрыва.

Прыгнув вперед и шлепнувшись на живот, Птиц успел поймать за запястье. Страшный рывок потащил дальше, но носки сапог удачно попали в небольшую выемку, и оба зависли над пропастью.

– Держись! – просипел Ирн.

Далеко внизу раздались удары мелких камешков. Сворл закричал от ужаса, но тут же поперхнулся пылью, задергался как червяк на крючке.