Контроль - Суворов Виктор - Страница 39

И решила Настя, что нет тут никакого заговора. Нет и все. Просто ищет она заговоры и хочет найти, а тот, кто ищет, тот всегда находит. Это из наших песен известно. Нет заговора на спецучастке Куйбышевского управления НКВД. Не могут такие добрые, такие честные люди устраивать заговор против власти рабочих и крестьян, против товарища Сталина, который власть народа защищает от примазавшихся проходимцев.

Подсел Бочаров.

– Ну как тренировки?

– Хорошо.

– Не помочь ли чем?

– Нет, спасибо.

– А знаешь, Жар-птица, тебя сегодня видели возле загона.

– Знаю.

– Ты, конечно, не догадываешься, зачем в загоне шкафы стоят. А у нас поверие: если кто из непосвященных эти шкафы увидит, то жить ему недолго. Человек может увидеть такие шкафы только раз в жизни и тут же должен умереть.

– А как же вы и ваши люди?

– Ко мне и моим людям это не относится. Мы – посвященные. Нам тайна шкафов доверена. Мы работаем с этими шкафами. Это, так сказать, наше средство производства. Потому это поверье нас как бы не касается. А вот тот, кому эта тайна не доверена, умирает быстро после того, как такой шкаф увидит.

Нехорошее лицо у Бочарова. И глаза нехорошие. Говорят, что существуют в природе черные бриллианты, так вот глаза у него именно такие: черные, холодные, сверкающие. Такими глазами хоть стекло режь. Сатана сатаной. От одного взгляда опрокинуться можно. Представила Настя, что попала клиентом к Бочарову в пыточную камеру на следствие. Передернуло ее.

И тон Бочарова нехороший. Сказал одно, а слышится в словах угроза откровенная: «Пришла ты к нам на спецучасток с важной бумагой. Но не выйдешь отсюда. И бумаги не помогут. Так что бегай по лесам, прикидывайся диверсантшей, вынюхивай, ничего не вынюхаешь».

Улыбнулась Настя Бочарову улыбкой очаровательной:

– Товарищ старший майор государственной безопасности, я – посвященная. Я – такой же исполнитель, как и вы. Знаю, для чего шкафы предназначены. Сама с ними работала. Правда, не на вязании, а на исполнениях. Техника у нас везде стандартная: знаете, ложбинка там, где шея с черепом сходятся…

Хотела Настя добавить: «Тут у вас чекисты людей стреляют, а мы у себя – чекистов». Но не стала Настя такого добавлять. Просто подарила Бочарову еще одну улыбку лучезарную.

Отошел старший майор государственной безопасности. Сам себя ругает. Думал пугануть девочку так, чтобы отбить охоту тайны НКВД вынюхивать. А она не испугалась.

Любого встречного взглядом, жестом, действием давить надо. Всегда. Так старший майор государственной безопасности и делает. Давит. Попробовал и против сталинской контролерши – не выгорело. И решил для себя: один – ноль. В ее пользу. И не такая она наивная дурочка, как может показаться.

Отошел Бочаров, а Настя решила: тут заговор.

Осень листопадная. Осень шелестящая. Идет Настя лесом. Идет, над собой смеется. Пропустили ее на спецучасток по бумаге, а дальше что? Возле Бочарова можно год ходить, ничего не узнаешь. А можно и десять лет. В доме отдыха НКВД – запасной командный пункт областного управления. Там узел связи и сейфы. Но узел связи под охраной, и двери там железные, и окна в решетках, и работают там связисты круглые сутки. Да и не так глуп Бочаров, чтобы в рабочем своем сейфе держать что-то недозволенное. И не так глуп Бочаров, чтобы в рабочих помещениях что-то лишнее сказать.

Интересно, где сейчас Дракон? Вернулся ли из Америки? И что там у него за результаты?

А результаты у него не могут быть веселыми. Если бы он забрал «Контроль-блок» в Америке и благополучно вернулся, то Настю товарищ Сталин немедленно бы отозвал со спецучастка. Делать ей тут нечего. Поднял бы товарищ Сталин правительственный телефончик и сказал бы: ну-ка верните мою птицу, завершилась ее практика. И Бочаров ее отпустил бы. Если нет заговора, посмеет ли какой-то Бочаров ослушаться Сталина и не выполнить его приказ?

Но заговор есть. И потому не отзывают Жар-птицу со спецучастка Куйбышевского управления НКВД. А что она может?

Ничего не может. Бегает по лесам. Понимает Бочаров, что она прислана что-то разнюхать, только не выгорит Настеньке.

Обдумала Настя варианты и решила в панику не ударяться и не хлюздить. Если заговор есть, если «Контроль-блок» украден, то быть ему или в Москве или тут где-то рядом. Даже тут вернее: «Контроль-блок» в основном для Жигулей предназначен.

Если есть заговор, то должна быть подготовка. Должны быть интенсивные контакты между участниками. А где?

Непонятно, если Бочарову надо поговорить со своими людьми о чем-то недозволенном, где он это делает?

Короткий разговор – это в лесу. Леса на спецучастке в достатке. Ну а если разговор с пьянкой на всю ночь, тогда где?

А ведь заговор просто так в лесу не рождается, и не зреет в лесу. Заговор, если психологии Перзеева верить, начинается с доверия участников друг к другу. Заговор начинается в обстановке домашней, доверительной. Где это? Не в кабинете же служебном. Не на квартире. Потому как квартиры чекистов прослушиваются, и они это знают. Где тогда? Где-то в подмосковном лесу, в уютном домике. Или в лесу у Жигулей. Тоже в уютном домике. Если тут у Жигулей судьба страны и мира решается, то тут и должны заговорщики собираться. И не однажды.

Где?

Все леса Настя обходила. Нет в лесах на спецучастке уютного домика. Нет его. Есть своя железнодорожная станция, есть загон, есть захоронения под молоденькими елочками, есть захоронения под пятилетними елочками, есть и под десятилетними, есть дом отдыха, есть лагерь испанских детей…

Стоп. Почему не в лагере? Если бы Настя была начальником Куйбышевского управления НКВД, почему бы не устроить для друзей пир с увеселениями в детском лагере? Кухня там есть. Кровати есть. В случае чего и отоспаться есть где.

Устроила бы Настя пир в лагере испанских детей?

Нет. Не устроила бы. Там домики легонькие. Там подслушают. А еще перепьются друзья, орать будут. Музыка будет греметь. А рядом охрана, рядом обслуживающий персонал. Слухи нехорошие поползут. Да и жены командирские рядом.

Лучше бы всего – в здании со стенами несокрушимыми. И чуть в стороне от дома отдыха. Чуть от охраны и персонала в стороне.

Но нет такого здания на спецучастке.

Как нет? Есть!

На самом видном месте. На самом высоком. На холме над Волгой. Прямо посредине спецучастка. Собор. Его за десятки километров с волжских пароходов видно. Его из леса видно. Над деревьями возвышается. Почему бы не в нем? Почему бы не устроить тайное блудилище на самом видном месте, там, где искать никто не будет?

Орешником, малинником ползет Настя к храму. Лицо и руки колючками исцарапала.

Вот он. Красавец.

Никого вокруг. И рядом с собором лет десять никого не было. Меж плитами гранитными – стебли травы буйствуют. Все дорожки вокруг заросли. Быстро природа свое берет, если человека рядом нет. На железные створки двери стальная полоса наложена. И заварено намертво. Давно заварено. Стальная полоса, как и обе створки двери, многолетней ржавчиной разъедены. Между ступеней давно пробились лозы диких роз и всю дверь оплели. К стенам не подступись: все заросло. Давно. Окна еще в Гражданскую перебиты. А рамы узорчатые и решетки остались. Это для колючих кустов вроде решеток садовых – все заплетено. Окна изнутри кирпичом заложены. Ставили собор на века. А потом коммунисты изнутри заложили окна кирпичом – тоже на века. И дверь единственную заварили. А уж потом природа-мать все от основания до крыши розами дикими заплела. Как в сказке братьев Гримм. Лет десять, а то и пятнадцать никто тут не ходил. Трава не мята. Кусты не ломаны.

Только не обманешь Настю. Она уже уверена, что внутри что-то есть. Да не что-то, а главное. То, зачем ее сюда товарищ Сталин прислал.

Не обманут Жар-птицу кусты неломаные, трава немятая. Не обманет ржавчина на двери. Все на первый взгляд запустением пахнет. Но не так все ясно, как с первого взгляда кажется. Почему в храме клуб не устроили? Или спортивный зал? Если не нужен, так почему не взорвали? Иногда у брошенных зданий окна кирпичом закладывают, чтобы не лазил кто ни попадя. Все так. Но тут можно было сил, цемента и кирпича не тратить: окна все равно решетками закрыты. Зачем же еще и кирпичом? И если окна кирпичом закладывать, так можно было методом тяп-ляп, вкривь и вкось. А тут окна заложены добротно. Зачем?