Выше только звезды - Серова Марина Сергеевна - Страница 34

– Без понятия, – мужчина пожал плечами. – Да меня это и не интересует. Мне предложили квартиру, я ее и купил. Сделаю здесь ремонт и продам ее.

– Так вы риелтор?

– Да, так и есть. Кстати, вот моя визиточка, – незнакомец достал из нагрудного кармана рубашки-поло визитную карточку и протянул ее мне. – Если у вас возникнут какие-нибудь вопросы, связанные с недвижимостью, – обращайтесь. Купля-продажа, обмен, сдача в наем – решу все проблемы!

– Буду иметь в виду, – сказала я, убирая визитку в сумку. – Скажите, если я правильно поняла, Касаткины продали свою квартиру в большой спешке?

– Да, можно сказать и так, – подтвердил риелтор. – Но подобные случаи не редкость. Обычно так поступают, когда у людей имеется потребность в деньгах.

«Или когда надо быстренько замести следы», – мысленно продолжила я.

– Спасибо. До свидания, – скороговоркой выпалила я и стала спускаться вниз по лестнице.

Снова эта детдомовская парочка меня опередила! И где же теперь их обоих искать? Когда еще в милицейскую базу данных внесут изменения о новом месте регистрации Касаткиных? А что, если они, как Волгарев, тоже укатили в Москву? Я села в машину и посетовала на то, что не прихватила с собой мешочек с гадальными двенадцатигранниками. Мне сейчас совсем бы не помешал их совет! Я почувствовала, что мое расследование зашло в тупик. Но была ли в этом моя вина? Я ведь не раз просила клиентку заглянуть в свое прошлое, но она все время твердила одно и то же – там все было гладко и безоблачно. К своим сотрудникам Хохлова тоже не сумела приглядеться как следует. Даже увольнение Касаткиной могло бы натолкнуть ее на определенные размышления, но Анастасия Валерьевна об этом забыла. Короткая у нее, однако, память! Или она забита не тем, чем надо? Я вспомнила, как моя гостья критиковала сегодня утром интерьер моей квартиры. Ну какое ей дело до этого, в ее-то положении?!

Я была уже на полпути к своему дому, когда зазвонил мой мобильник.

– Алло! – сказала я, включив громкую связь.

– Таня, срочно приезжайте в больницу! – потребовала Хохлова.

– Что-то случилось с Дмитрием Олеговичем? – быстро спросила я.

– К сожалению, он все еще без сознания, но есть кое-какая информация. Это не телефонный разговор.

– Поняла, через двадцать минут буду на месте.

– Встретимся в отделении.

ГЛАВА 11

Я ехала в центр и, вместо того чтобы думать о том, какое очередное происшествие заставило клиентку вызвать меня в больницу, размышляла о том, где бы мне раздобыть белый халат. Следовало уже давно приобрести его и держать в багажнике, ведь мне очень часто приходилось бывать в больницах, естественно, в связи с моими расследованиями. Увы, мне совершенно не хватало времени на то, чтобы заняться такими важными мелочами.

В вестибюле отделения токсикологии я увидела главного врача. Он разговаривал со своими коллегами. Заметив меня, он тут же свернул свой разговор, подошел ко мне и громко поприветствовал:

– Здравствуйте, Татьяна Александровна!

Все присутствующие в вестибюле сразу же обратили на нас свое внимание – и персонал, и больные, и посетители.

– Здравствуйте! – сказала я, но спрашивать о ЧП в больнице не стала.

– Вы пришли справиться о здоровье Хохлова? – уточнил громогласный Шторм.

– Да.

– Я как раз был на обходе. К сожалению, нет никаких сдвигов, ни в ту ни в другую сторону. Его состояние стабильно тяжелое. Если я не ошибаюсь, к нему пришла супруга? Очень стойкая женщина – никаких слез, истерик.

– Да, она такая, умеет держать эмоции в себе. Я вот тоже хочу пройти в отделение, только у меня нет белого халата.

– Не проблема. – Шторм жестом подозвал санитарку и попросил ее найти для меня халат.

– Да-да, Николай Арнольдович, сейчас организую, – любезно ответила та.

– Ну что ж, Татьяна Александровна, мне пора в другое отделение. Не болейте!

– До свидания, – я посмотрела ему вслед с некоторой растерянностью.

Мне с трудом верилось в то, что в больнице случилось какое-то ЧП, связанное с Хохловым. Главврач непременно дал бы мне знать об этом. А зачем же тогда клиентка меня сюда вызвала в таком срочном порядке? Информация, вспомнила я, у нее появилась некая информация… Санитарка подала мне халат, я накинула его на плечи, поднялась наверх и стала искать палату, в которой лежал Дмитрий Олегович. Приоткрыв несколько дверей, я наконец увидела Анастасию Валерьевну, сидевшую у больничной койки. Она держала мужа за руку. Они были в палате не одни. На другой койке лежал еще один больной под капельницей. Рядом с его койкой, пристроившись на стуле, дремала молодая женщина, вероятно, его родственница. Хохлова почувствовала мой взгляд и оглянулась.

– Я сейчас, – сказала она шепотом.

Я закрыла дверь и отошла к окну в коридоре. Вскоре ко мне присоединилась Анастасия Валерьевна.

– Таня, по-моему, ночью кто-то хотел убить Диму! – тревожно сообщила она.

– С чего вы это взяли?

– Видели девушку на стуле? Это Вера! Она всю ночь сидела рядом со своим мужем. Примерно в час ночи в палату вошла медсестра со шприцем, увидела ее, страшно смутилась и тут же закрыла дверь. Вера выглянула в коридор, но сестры уже и след простыл. А на полу, около двери, лежало вот это, – Хохлова вынула из кармана голубой шейный платок. – Таня, вы не поверите, но это мой платок!

– Ваш? Вы в этом уверены?

– Абсолютно! Видите вот это? – и клиентка продемонстрировала мне подпалину на ткани. – Это Инна случайно сожгла. Она тогда так расстроилась, аж до слез! Это ведь был ее подарок мне на день рождения. Чтобы не огорчать дочь, я его не выбросила, а стала повязывать на голову, занимаясь уборкой. В последний раз я его надевала в тот день, когда Дима от меня ушел. Я точно помню, что пошла в платке в гараж, посмотреть, какие вещи он оттуда забрал. Платок развязался и упал на пол. Я его подняла, положила на полку у входа, да так там и забыла.

– Значит, я была права. В ваш гараж наведывались! Не удивлюсь, если там что-то еще пропало или, наоборот, появилось.

– Правильно говорят – не было бы счастья, да несчастье помогло.

– Вы это о чем? – удивилась я.

– Дело в том, что Дима сначала лежал в палате один. А вчера, уже поздно вечером, сюда привезли Вериного мужа. Он отравился грибами, и за неимением свободных мест его положили в ту же палату. Вообще-то родственникам ночевать в больнице не разрешают, но Вера – студентка мединститута, она недавно было здесь на практике, поэтому ей позволили находиться рядом с мужем. Касаткины не знали об этом, вот и напоролись на свидетельницу. Хотя, что это я во множественном числе говорю? Это Маша хотела сделать Диме смертельный укол, а всю вину на меня свалить! Я спросила у Веры, как та «медсестра» выглядела. Выяснилось, что на девушку, дежурившую этой ночью, она совсем не похожа, а вот на Касаткину – да! Я описала Вере Марию. Приметы совпали! Вера хотела рассказать о ночном инциденте врачу, но я уговорила ее не делать этого.

– Правильно, я займусь этим сама, – сказала я и достала из сумки полиэтиленовый пакет. – Кладите платок сюда. Против вас эта улика теперь точно не сработает. Но, может, на ней найдутся другие отпечатки пальцев…

– Вот, собственно, и все, что я хотела вам сказать. Я пойду к мужу? Мне кажется, он уже реагирует на мое присутствие. У него веки задергались, рука потеплела…

– Да-да, конечно, не буду вас задерживать. Вечером созвонимся.

Хохлова утвердительно кивнула и пошла обратно в палату, а я спустилась вниз. Увидев санитарку, я отдала ей халат и спросила:

– Скажите, ночью можно пройти в это отделение?

– Время для посещений больных заканчивается в двадцать ноль-ноль, – ответила та не слишком любезным тоном.

– Это официально. А если очень надо пройти, это возможно… за определенную плату? – и я положила в карман халата санитарки пятьдесят рублей.

– Забери деньги, не вводи понапрасну в искушение! Я все равно ничем тебе помочь не смогу, – сказала как отрезала моя собеседница.