Беру свои слова обратно - Суворов Виктор - Страница 15

Эта песня про гитлеровскую армию.

Но разве в «несокрушимой и легендарной» иначе устроено? А разве в ней думать предписано?

И вот прошли годы. Наступили совсем веселые времена. Сгинул Центральный Комитет. Нет его. Но армия осталась та же. Только изрядно отощавшая. Остался тот же Генеральный штаб. И публикуются все новые издания и тиражи «Воспоминаний и размышлений» с откровениями о том, что мозгом армии является Центральный Комитет. Начальники Генерального штаба меняются время от времени, но все они поют все ту же ритуальную песню о жуковской гениальности, о его святости и к юбилеям подписывают хвалебные статьи о том, что жуковская мудрость не стареет. И все бывшие руководители Генерального штаба им подпевают. Но вот незадача: раньше за безмозглую армию хоть Центральный Комитет думал, а теперь кто?

Теперь в связи с отсутствием Центрального Комитета надо начинать думать самим. Но ни одному начальнику Генерального штаба новой России не пришло в голову открыть для руководства курсы, на которых генералов учили бы думать. Раньше способность думать не требовалась ни Жукову, ни тем, кто воспевает его безмозглую мудрость. Но теперь-то надо начинать учиться работать своими головами.

Но никто таких курсов не открыл. Так и повторяют наши стратеги: «Я патриот! Я аналитик! А думает за меня Центральный Комитет!»

Которого больше нет.

ЦК – это люди. Не самые хорошие. Народ знал: нет повести печальнее на свете, чем повесть о Центральном Комитете. Кого из членов ЦК конкретно Жуков считал мозгом армии? Товарищ Мехлис – мозг армии? Или товарищ Шкирятов? Может быть, «чахоточный Вельзевул» Ежов Николай Иванович? В его «личном деле» в графу «образование» вписана убийственная строка: «неоконченное низшее». Так это он – мозг армии? Может быть, фельдшер Склянский? Крупская Надежда Константиновна за армию думала? Или Карл Радек? Распутница Александра Коллонтай? В официальных справочниках значится, что и она, и супруг ейный, член ЦК Дыбенко, «были известны крайней половой распущенностью» (К.А. Залесский. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. М., 2000. С. 227). А об их способности думать за армию ничего не сообщается. Так кто же – мозг? Николай Бухарин или Всеволод Балицкий, который «широко применял бессудные аресты, расстрелы, казни заложников»? Лаврентий Павлович Берия – мозг армии? Щербаков? Уркаган Рашидов, который имел гаремы, личные тюрьмы и пыточные камеры? Вышинский или Фриновский? Гулящая Катя Фурцева? Хрущев, который порезал самолеты, пушки, танки и крейсера? Яков Свердлов, который набивал сейфы золотыми царскими червонцами и фальшивыми паспортами на случай, если придется мотать удочки с родины мирового пролетариата? Собиратель Генрих Ягода, имевший самую мощную в России коллекцию порнухи? Товарищ Алиев, который в 1941 году уклонился от призыва? Член ЦК товарищ Мир Джафар-оглы Багиров был большим шутником. «Путь на нефтяные промыслы проходил по серпантину, и он со своими присными в подпитии залегал у дороги, стрелял и наслаждался тем, как машины летят в пропасть» («Литературная газета». 2003. No 33). Вот этот стрелок Багиров и был мозгом армии? Или им был четырежды Герой Советского Союза, Герой Социалистического Труда великий стратег Брежнев Леонид Ильич? Урка Щелоков или урка Медунов? Или все же мозгом армии был долгожитель Центрального Комитета Михаил Андреевич Суслов, который не позволял Жукову донести до широких народных масс святую правду о героической роли ЦК?

А может быть, мозгом армии был товарищ Андропов? Или «железный Шурик» Шелепин? Почему нет? За неимением собственных, почему бы армии не думать лубянскими мозгами?

Итак, кто же конкретно был в Центральном Комитете тем самым мозгом, который думал вместо генералов и маршалов?

Хочешь не хочешь, но надо вспомнить и товарища Сталина. На момент смерти Жукова Коммунистическая партия находилась у власти 56 лет. 30 из них во главе Центрального Комитета Коммунистической партии стоял Сталин. При этом он был во главе ЦК во все годы подготовки к войне и во все годы войны. Центральный Комитет куда-то спрятался после германского вторжения, но Сталин оставался на боевом посту. И если ЦК – мозг армии, то Генеральный секретарь ЦК – центральная и самая главная область этого мозга. Это следует из мемуаров Жукова. В годы войны, когда Центральный Комитет растворился в «сиреневом тумане», Сталин собой заменял ЦК.

Интересно, осознавал ли сам Сталин свое положение? Понимал ли, что, возглавляя Центральный Комитет, он возглавляет мозг армии?

Давайте вернемся к началу предыдущей главы: «К сожалению, приходится отметить, что И.В. Сталин накануне и в начале войны недооценивал роль и значение Генштаба. Между тем Генеральный штаб, по образному выражению Б.М. Шапошникова, – это мозг армии. Ни один орган в стране не является более компетентным в вопросах готовности вооруженных сил к войне, чем Генеральный штаб. С кем же, как не с ним, должен был систематически советоваться будущий Верховный главнокомандующий? Однако И.В. Сталин очень мало интересовался деятельностью Генштаба. Ни мои предшественники, ни я не имели случая...»

А до этого тот же Жуков в той же книге выразил полное несогласие с позицией Шапошникова: «Название книги „Мозг армии“ применительно к Красной Армии неверно. „Мозгом“ Красной Армии с первых дней ее существования является ЦК ВКП(б)»

Итак, из «самой правдивой книги о войне» мы узнаем, что:

а) мудрый маршал Шапошников очень правильно считал Генеральный штаб мозгом армии;

б) глупый маршал Шапошников очень неправильно считал Генеральный штаб мозгом армии.

Жуков страстно поддерживает мудрого Шапошникова, когда его слова можно развернуть против Сталина.

Тот же Жуков презрительно пинает того же Шапошникова за те же слова, если этим можно продемонстрировать свою любовь к Центральному Комитету.

Из великой книги Жукова мы узнаем, что Центральный Комитет был мозгом армии. Из этого следует единственно возможный вывод, что Сталин, если он готовил страну к войне, все свое время должен был проводить в недрах ЦК.

Из той же великой книги мы узнаем, что Сталин не должен был терять время в Центральном Комитете, а должен был идти в Генеральный штаб за советом к Жукову, ибо не Центральный Комитет, а Генеральный штаб является мозгом армии.

Сообразительному читателю оставалось делать вывод: войной не могли руководить ни Сталин, ни Шапошников. Это было под силу только величайшему полководцу всех времен и народов Георгию Константиновичу Жукову. Только он все правильно понимал. Причем каждый раз наоборот. То так понимает, а то совсем не так. Но каждый раз правильно! У Жукова по любому вопросу разные мнения. Всегда полярные, но единственно верные.

Каждый для себя может выбрать у Жукова то, что нравится.

Надо доказать, что ЦК – мозг армии, а безмозглый Генеральный штаб ни черта не стоит, – ссылаемся на Жукова.

А надо доказать, что глупый Сталин должен был не в этом дурацком ЦК без толку заседать, а бежать за советом к Жукову в Генеральный штаб, – опять на Жукова ссылаемся.

Доказывая взаимоисключающие вещи, можно ссылаться на того же Жукова, на ту же книгу того же издания. Только странички разные.

Впрочем, часто даже и страницы листать не надо. Мнения у Жукова разные, а страничка – одна.

Эта черта – доказывать одновременно две взаимоисключающие точки зрения – свойственна не только многочисленным авторам мемуаров Жукова, но и ему самому. Есть достаточно свидетельств, например, Маршала Советского Союза К.К. Рокоссовского, когда Жуков говорил одно, а через минуту, опровергая сам себя, орал нечто совершенно противоположное.

Хорошо, когда орал.

А каково, когда он расстреливал за выполнение своих же приказов, которые тут же менял на противоположные?