Источник вечной жизни - Градова Ирина - Страница 10

– Все еще в своем дурацком офисе: честное слово, я даже после спектакля возвращаюсь раньше него! Но это нисколько не помешает нам отлично провести время, а он пусть потом локти кусает.

– Тогда показывай свои владения!

– О’кей. Сам не верю – двести сорок квадратных метров счастья!

О таких просторах девушка даже не мечтала. Их с бабушкой комнатка с трудом вмещала старинный стол. Екатерина Матвеевна любила шутить, что в былые времена мебель делали для больших помещений, даже не представляя, что людей можно запихнуть в двадцатиметровые клетушки.

В квартире Макса и Кирилла имелось четыре просторных жилых помещения и тридцатиметровая кухня-столовая. Практически всю гостиную занимал колоссальных размеров итальянский диван, а на стене висел большой телевизор. Пальмы в плетеных кадках и два винтажных торшера в углах придавали комнате атмосферу уюта. В спальне стояла только овальная кровать «олимпийских» размеров, с покрывалом из искусственного меха леопардовой расцветки, две тумбочки и парочка пуфов. Освещали помещение встроенные светильники на зеркальном потолке. Третья комната являлась целиком вотчиной Макса – Лиля догадалась об этом по белому роялю «Стэйнвей». Едва войдя в «музыкальную» комнату, девушка едва не ослепла от обилия белого цвета повсюду: белый мраморный пол, в котором отражались она, Максим и картины в сюрреалистическом стиле, как нельзя лучше подходящие характеру хозяина. Все вокруг настолько напоминало обстановку концертного зала, что Лиля даже удивилась, не увидев сцены. Последняя комната была кабинетом, оборудованным библиотекой с раздвижными шкафами, письменным столом и двумя наисовременнейшими компьютерами.

– Это – берлога Кира, – слегка наморщив нос, пояснил Макс. – Он отказался от услуг дизайнера и сам тут все обустроил – сама видишь, похоже на кабинет Ленина в Кремле, но ему нравится!

Лиля всегда удивлялась тому, как два таких разных по характеру человека, как Кирилл и Максим, так хорошо уживаются вместе – мало какие из известных ей семейных пар сосуществовали столь гармонично.

– Потрясающая у вас квартира! – с искренним восхищением сказала Лиля, когда они с Максом вернулись обратно в гостиную.

– Хочешь чего-нибудь выпить?

– От вина не откажусь, – кивнула она. – Сумасшедший дом на работе!

– А у кого по-другому? Ты садись, можешь потискать Пимса – он это дело обожает, а я пока все принесу.

Лиля любила собак – всяких, больших и маленьких, породистых и не очень, лишь бы не кусались, поэтому маленький французский бульдожка ей приглянулся. Она мечтала иметь собственное домашнее животное, но в их маленькой комнатке с живущими за стенкой алкашами и мечтать об этом не приходилось. Она прекрасно помнила кота Пуша, который жил у покойной соседки много лет, а потом его отравил один из многочисленных ухажеров Нюрки. В тот самый день Лиля поняла, что не желает подобной участи ни одному живому существу, а потому перестала задумываться над приобретением домашнего любимца.

Пока Лиля, почесывая балдеющего Пимса за длинными растопыренными ушами, сидела на мягком диване, нежно обволакивающем ее усталое маленькое тело, ее мысли постоянно возвращались к назревающему на работе конфликту. Вернувшись с двумя бокалами и бутылкой «Шардоне», Макс внимательно окинул Лилю взглядом и спросил:

– Что-то случилось, да?

Удивительно, насколько чувствительным порой бывал этот человек: казалось, его нервная система настроена улавливать малейшие изменения эмоционального состояния тех, с кем он находится рядом. Тем не менее Лиля попробовал соврать:

– Случилось? Да с чего ты взял? Все отлично – новая работа, новые знакомства...

– Неприятные знакомства?

– Ну почему же сразу неприятные?

– Да потому, детка, что это у тебя на физиономии написано! Давай-ка, выкладывай, что не так?

Тяжело вздохнув, девушка поняла, что отвертеться не получится, и поведала Максу обо всем, что произошло в клинике.

– М-да, – пробормотал парень, как только она закончила описывать ситуацию. – Вляпалась ты, похоже... Никто не любит, чтобы вмешивались в его дела!

– Понимаешь, я никак не могу взять в толк, почему анальгетик действовал так недолго? У той пациентки в принципе не такая уж и страшная проблема, потому слабый опиоид вроде трамадола должен был хорошо помочь.

– А что этот мужик, как там его... со странным именем?

– Кай-то? Он сделал все, что мог, – ему, скорее всего, и придется расхлебывать кашу, которую я заварила!

– Значит, он хорош, да? – усмехнулся уголком рта Макс.

– В каком смысле? – невинно раскрыла глаза Лиля.

– Ой, да ладно тебе – думаешь, не видно, что этот Кай тебя интересует?

– Все-то тебе видно, надо же! – надулась Лиля и поджала ноги под себя. Пимс, при этом потревоженный, недовольно заворчал и недоуменно поднял мордочку, пытаясь поймать взгляд той, которая так долго делала ему приятное, а теперь вдруг почему-то прекратила.

– И как он выглядит? – сверкнув глазами, продолжал допрос Максим. – Высокий?

– Ну, высокий...

– Красивый?

– Понятия не имею...

– Значит, красивый! И что, хороший хирург, говоришь?

– Никодим так считает.

– Это зав ваш, что ли? А ему можно верить?

– Думаю, да, иначе он не старался бы так ради того, чтобы Кан Кай Хо не попал под жернова Комиссии по этике.

– Это что еще за зверь такой? – нахмурился Макс, и Лиле, хотя она вовсе не собиралась этого делать, пришлось рассказать ему о проблеме корейца с умершей пациенткой и ее мужем.

– Что тут скажешь? – пожал плечами Макс. – Похоже, ты выбрала не того парня!

– Выбрала?! Да ты о чем вообще...

В этот момент Пимс вдруг навострил свои уши-локаторы и соскочил с дивана.

– А вот, кажется, и Кир, – заметил Макс. – Пора накрывать на стол – если, конечно, он принес еды!

Вечер, проведенный с друзьями-геями, помог Лиле немного расслабиться. С другой стороны, прозрачные намеки Макса в отношении Кана Кая Хо заставили ее задуматься. Никогда раньше она всерьез не размышляла над такими вещами. Надо было помогать бабушке и больной маме, успевать учиться и подрабатывать в больнице санитаркой, потом устраиваться на работу... Конечно, Лиле нравились некоторые ребята, но беда заключалась в том, что она совершенно не умела себя с ними вести. Бабушка порой упрекала ее в том, что девушка абсолютно не владеет искусством флирта, входящим в «обязательную программу» любой уважающей себя молодой особы. Лиля не ходила на дискотеки, не посещала концертов и других мероприятий, считающихся местами скопления молодых людей, где они могут познакомиться и пообщаться в непринужденной обстановке. Наверное, Лиля была чересчур уж серьезной, а немного легкомыслия, как говаривала мама, лишь украшает девушку. Ни один парень, которого Лиля находила привлекательным, не обращал на нее внимания, хотя гораздо менее привлекательные девицы водили за собой толпы парней, и Лиле оставалось лишь удивляться, как им это удается. Мама утверждала, что дело в ее кажущейся неприступности. Лиля же считала, что просто не интересна противоположному полу, ведь у нее слишком много недостатков: маленький рост, не позволяющий одежде выгодно подчеркнуть фигуру, слишком белая кожа, а также непослушная копна волос и неопределенного цвета глаза – все это «богатство» делало Лилю малозаметной в компании подруг. Бабушка сетовала, что внучка зря не общается с бывшими одноклассницами, ведь именно в их окружении можно найти себе приличную пару, а теперь самыми близкими ее приятелями оказались Макс и Кирилл, а в их окружении она вряд ли могла рассчитывать на обретение кавалера!

Короче говоря, Лиля почти забыла о неприятностях на работе, но они не замедлили напомнить о себе сразу по прибытии.

– Тебя Никодим с собаками разыскивает! – доложила дежурная медсестра. – Рвет и мечет!

В кабинет начальства Лиля шла, как на Голгофу. Она тихонько поскреблась в дверь и вошла. Внутри находились сам хозяин, Павел Дмитриев и Кан Кай Хо.