Второе рождение - Градова Ирина - Страница 16

– Сколько у вас павильонов, Ашот? – поинтересовалась я.

– Пять… Нет, уже шесть! – с гордостью ответил он. – Завтра шестой открываю.

– Вы не возражаете, если я поговорю с вашими продавщицами?

– Зачем? – удивился он, но тут же добавил: – Хотя валяйте, мне скрывать нечего! Павильоны вон там, – махнул он рукой в сторону прохода. – Они один за другим идут, не ошибетесь.

Я не поленилась и обошла все. Женщины, работающие на Ашота, были разного возраста, но все они, как мне показалось, были слегка в него влюблены. Каждая утверждала, что Ашот – самый хороший хозяин из всех возможных и премилый человек. К пятому павильону я уже подустала от дифирамбов, которые пели продавщицы своему боссу, однако решила завершить начатое и, глубоко вздохнув, вошла. За прилавком стояла молодая женщина чуть за тридцать, густо накрашенная и одетая явно не по погоде: на улице всего десять градусов, а на ней только маечка на бретельках и коротенькая хлопковая юбка, подходящие для побережья Турции, но никак не для питерской осени. Звали ее Юлей.

– Илона – в реанимации?! – присвистнула она, когда я объяснила причину своего появления. – Аборт, что ли, неудачный?

– Откуда вы знаете про аборт?

– Да все знали… А что, нет? – спохватилась она, с беспокойством глядя на меня.

– На самом деле, вы первая из женщин, кто упомянул об аборте.

Девушка как-то замялась, заерзала и отвела глаза.

– Вы знали, кто отец?

– А то! – фыркнула она. – Вы много тут мужиков видали, с которыми каждая в постель скакнет? То-то! Ашотик наш – луч света в темном царстве, здесь все на него вешаются, да и он ни одной юбки не пропустит.

– И вы? – набралась я наглости.

– А что я, хуже других, что ли? – передернула плечами Юля. – Только я не была такой дурой, как Илонка – не залетела от него!

– Как полагаете, она хотела развести его с женой?

– Развести?! Да вы что: Ашот ни за что бы такого не сделал, даже если бы сама Анджелина Джоли попыталась!

– Такой хороший семьянин?

– Не то слово – просто идеальный. Мы все тут говорим, что повезло Розе.

– Роза – это его жена?

– Ну да. И ведь ничего особенного, верите? Четверых детей родила, располнела, подурнела, а он все за ее юбку держится, обедает и ужинает только дома, а выходные проводит с детьми!

– И когда только Ашот успевает бегать за женщинами? – удивилась я.

– Так здесь вот и бегает – когда ж еще? Только на работе. Он добрый и щедрый, наш Ашот. Никого не обижает, подарки дарит… Мне вот браслет этот подарил. – Юля потрясла толстой золотой цепью на запястье. – И шмотки финские я брала по дешевке, когда с ним была! Значит, говорите, Илона под машину загремела?

– Точно. Не знаете, что могло ее в лес занести?

– Понятия не имею. Она уже давно не работает.

– Что Илона рассказывала вам о своих отношениях с Ашотом?

– Только то, что он дал ей денег на аборт. Ашот – настоящий мужик и готов был отвечать за свои поступки. Так сделала она аборт-то?

– В том-то и дело, что нет, – ответила я. – Илона была на восьмом месяце и, к несчастью, потеряла ребенка во время операции.

– Во как! – нахмурилась девушка. – И чего это она от аборта отказалась, не пойму… Знаете, вам надо с сестрицей ее поговорить – она точно больше меня знает!

– С сестрицей? – удивилась я. – Но Илона же у бабушки одна!

– У бабушки – да, но у ее непутевой мамаши и другие дети имелись, разве не знаете?

Прокопенко упоминала об этом факте. Других детей поместили в детский дом, и я решила, что Илона с ними не общалась, сочтя это само собой разумеющимся!

– Я так поняла, – продолжала между тем Юля, – Илонка частенько с сестрицей виделась. Она в том самом детском доме работает, куда их всех троих и сдали – нянечкой, кажется.

– Последний вопрос, Юля, – сказала я, прежде чем уйти. – Как вы считаете, Ашот мог навредить Илоне, узнав, что она не собирается избавляться от ребенка?

– Ашотик? Да вы что! Нет, он бы никогда Илонке вреда не причинил, а вот Роза – та могла бы.

– Жена Ашота?

– Ага.

Значит, эта мадам не столь безобидна, как я предположила вначале? Надо будет натравить на нее Карпухина! И вопрос с сестрой нужно срочно провентилировать – может, это она отсоветовала Илоне делать аборт?

Роза Егиазарян оказалась именно такой, как представлял себе Карпухин – почтенной матерью большого семейства. Выглядела она старше своих лет. В ранней молодости Роза, вероятно, отличалась привлекательностью, однако многочисленные роды сказались на ее внешности не лучшим образом. Жена Ашота была невысокой, поэтому избыточный вес делал ее фигуру еще более приземистой и расплывчатой.

– У Ашота неприятности? – спросила она встревоженно, когда Артем представился.

– Почему вы так решили?

– Ну, он же торговлей занимается…

В глазах Розы застыла настороженность. Конечно, догадался Карпухин, она думает, что Ашот не заплатил кому-то из полиции или заплатил недостаточно, и теперь они пытаются воздействовать на его семью.

– Мое дело не имеет отношения к вашему мужу, – сказал Артем, просачиваясь в квартиру через узкую щель, так как Роза продолжала придерживать дверь, словно надеясь, что это предотвратит попадание незваного гостя внутрь. Теперь ей пришлось отпустить ручку и посторониться.

– Не имеет? – с облегчением переспросила Роза.

– Вернее, не совсем, – поправил сам себя подполковник. – Речь пойдет об Илоне Прокопенко.

– О ком?

Женщина делала вид, что впервые слышит это имя, но притворщица из нее была никакая, и Карпухин легко распознал ложь.

– Мы можем где-нибудь присесть? – спросил он, переминаясь с ноги на ногу. – А то, знаете ли, весь день в бегах…

На самом деле Карпухин, в отличие от большинства своих высокопоставленных коллег, был невероятно вынослив. «Ноги кормят следака», – любил повторять он своим молодым подчиненным, когда они начинали стонать по поводу необходимости бегать по городу при отсутствии личного транспорта. Сам подполковник приобрел собственное авто не так давно, а до этого бороздил улицы и подворотни пешедралом. Это держало его в форме лучше всякого тренажерного зала, поэтому, обзаведясь средством передвижения, Артем начал совершать длительные пробежки в парке. Сесть ему требовалось лишь для того, чтобы сбавить напряжение, возникшее между ним и Розой Егиазарян. Возможно, она предложит ему чаю, и тогда беседа потечет в спокойном русле, и жена Ашота станет более откровенной.

Подполковник не ошибся в своих предположениях.

– Хотите кофе?

– О, это было бы просто чудесно! – воскликнул он, ободряюще улыбнувшись хозяйке.

Роза вышла на кухню, а подполковник осмотрелся. Гостиная была обставлена с чисто восточной роскошью. Длинные светлые диваны по периметру, толстый бежевый ковер, вряд ли купленный на рынке, большие китайские вазы с искусственными цветами – все говорило о том, что Ашот любит комфорт и много времени проводит дома.

Роза вплыла в комнату, толкая перед собой столик на колесиках. Кофе оказался чудесным – ароматным и в меру крепким, а уж в этом-то напитке подполковник знал толк. Сделав два глотка, он поставил чашку из костяного фарфора на гладкую стеклянную поверхность, решив, что Роза «созрела».

– Вы ведь знаете Илону, так? – спросил он, испытующе глядя на собеседницу.

– Я?

Она по-прежнему пыталась делать вид, что не понимает, о чем речь, но это только еще больше убедило его в собственной правоте: эта женщина имеет отношение к случившемуся с Илоной..

– Илона Прокопенко была любовницей вашего мужа – разве вы не знали?

Роза отвела глаза к окну. Это продолжалось всего несколько секунд, а потом она вновь посмотрела на Артема, и взгляд ее был спокоен и безмятежен.

– И что дальше?

– И о ее беременности знали? – вопросом на вопрос ответил подполковник.

– Илона сама пришла ко мне выяснять отношения… Вот дурочка: она думала, что проблема во мне, что это я не отпускаю Ашота!