Озеро тьмы - Ренделл Рут - Страница 29

Около пяти пошел снег, огромные снежинки, похожие на гусиный пух. Кейт всегда уходила домой на полчаса раньше, потому что не брала выходных и работала в субботу после обеда. У Мартина перехватило дыхание при виде Франчески в темно-красном платье, с поднятыми вверх волосами, которые украшала красно-белая пятнистая орхидея. Он с восхищением смотрел на женщину. Эти его эмоции раздражали Франческу, хотя она сознавала их искренность. Она предпочитала реакцию в виде похоти, как у Рассела Брауна и других мужчин, которые были у нее до Тима, которая — особенная, не такая, как у остальных, — нравилась ей в Тиме. Тем не менее Франческа улыбнулась, сделала вид, что смутилась, и тихо спросила:

— Как я выгляжу?

— Франческа, ты такая красивая… Просто слов нет. Жаль, что я плохо умею выражать свои мысли; мне бы хотелось посвящать тебе стихи.

— Надеюсь, я не замерзну, — сказала Франческа, намекая на норковую шубку, но Мартин заверил ее, что на улице она будет ровно столько времени, сколько требуется для пересечения тротуара.

— И что же это за чудесная идея, о которой ты говорил? — спросила женщина, когда они сели в машину. Мартин ответил, что расскажет только после того, как они поужинают.

У Франчески был великолепный аппетит, и она могла много выпить. Они с Тимом принадлежали к той породе очень худых людей, которые могут есть столько, сколько хотят, при этом не толстея. Однако с Мартином она никогда не ела и не пила вдоволь — это не соответствовало образу. Сегодня она собиралась начать с кнелей из омара[41], поскольку кнели — из чего угодно — были ее любимым блюдом. В качестве аперитива прекрасно подошло бы бренди с содовой. Франческа попросила сухой херес.

За едой Мартин сделался еще более робким и неловким. К тому моменту как Франческа приступила к жареному фазану, он дошел почти до косноязычия, и хотя ее это вполне устраивало, она невольно гадала, что же это за чудесная идея, которая так на него действует. Внезапно, словно человек, признающийся в грехе, который давно отягощал его совесть, Урбан заговорил. Она завороженно смотрела, как румянец медленно заливает его лицо.

— Я никому об этом не говорил, кроме родителей. В ноябре я выиграл сто четыре тысячи фунтов в футбольный тотализатор. Нет, ничего не говори, дай мне закончить. Я решил половину оставить себе, а половину раздать: ты вполне можешь представить причины, по которым я захотел так поступить.

Франческа не могла, но благоразумно промолчала. Она ощущала странное волнение, от которого перехватывало дыхание, словно перед ней должно было открыться нечто очень важное. Хотя всего лишь получила подтверждение того, о чем все время говорил Тим.

— Понимаешь, я чувствовал благодарность… не знаю, судьбе, или Богу, или чему-то еще за такое везение. И решил помочь людям, испытывающим трудности с жильем, но у меня не очень получилось. Это гораздо сложнее, чем кажется, — убедить людей принять деньги. Пока мне удалось только оплатить операцию на сердце одному мальчику.

— Это не относится к трудностям с жильем, — заметила Франческа.

— Нет, это было единственным исключением. Кроме того, в качестве кандидатуры я рассматриваю невестку своего уборщика, у которой случился нервный срыв из-за постоянного шума в квартире, где она живет. И мне удалось уговорить на ссуду молодую супружескую пару с низким доходом.

Мартин несмело улыбался ей, наклонившись вперед и ожидая одобрения. Франческа беспомощно смотрела на него. Ей пришло в голову, что он, должно быть, не в своем уме. Хотя нет, он просто невинен, он не знает, что родился… Предположим, она отдастся на милость Мартина, расскажет о себе, о том, что Тим — ее любовник и отец Линдси, что они вынуждены жить в еще худших условиях, чем те люди, о которых он говорил? Нет, у нее не хватит смелости. Это невозможно. Мартин снова наполнил ее бокал.

— Вот я тебе и рассказал. Не хочу иметь от тебя никаких секретов. — Будто признался в каком-то немыслимом извращении, подумала Франческа. — Но дело в том… понимаешь, я был полным идиотом. Волновался, как купить дома для других людей, переживал, где ты будешь жить, когда уйдешь от Рассела, — но до вчерашнего вечера мне не приходило в голову, что мне не нужно продавать свою квартиру или брать ипотеку. За вычетом того, что я собираюсь подарить, у меня остается пятьдесят тысяч. Моя половина выигрыша.

— И в чем же состоит твоя чудесная идея? — осторожно спросила Франческа.

— Купить квартиру для тебя и Линдси. — Он умолк, но Франческа ничего не ответила. — Я хочу сказать, это решит все проблемы, правда? У Линдси будет своя комната, Рассел не сможет тебя обвинить в безнравственности, а через два года мы продадим обе квартиры и купим дом. Как тебе? Я не собираюсь ставить никаких условий, Франческа. — Мартин улыбнулся и взял ее за руку. — Я только надеюсь, что иногда смогу оставаться у тебя, и я буду самым счастливым человеком в мире, если ты выберешь квартиру недалеко от моей.

— Таким образом, в субботу мы займемся осмотром квартир. Он уже на седьмом небе, выбирает цветовую гамму и беспокоится о каких-то кубических футах, — сообщила Франческа Тиму.

— Мисс Урбан всегда была очень домовитой. Какому-то парню повезет, и она станет ему прекрасной женой… Что вы ели?

— Кнели из лобстера, жареного фазана, печеный картофель, брокколи, жареные в масле грибы, спаржу и какое-то суфле с шартрезом[42] и сливками.

— Ты должна была попросить бумажный пакет и сказать, что хочешь взять немного домой для престарелого родственника.

Франческа хихикнула. Она села на колени к Тиму, вынула у него изо рта сигарету и затянулась.

— Но если серьезно, Тим, что делать после того, как он купит мне квартиру? Я не буду в ней жить. Но не могу придумать другого способа выпутаться из этой ситуации, кроме как прямо сказать, что не уйду от мужа.

— Предположим, я попрошу подождать всего две недели? До понедельника, двенадцатого февраля? Если он собирается купить моей сладкой малышке любовное гнездышко, ему придется его обставить, так? В наши ужасные времена на мебель и все остальное уйдет никак не меньше пяти кусков.

— Он сказал, что я могу взять плетеные кресла из его гостиной.

— Вот злодей! — воскликнул Тим. — Но ты ведь на это не согласишься, правда? Ты слишком благородна. На тебя следует потратить пять тысяч в «Хилз»[43].

— Милый. — Франческа зевнула во весь рот. — Я постараюсь, сделаю все, что смогу, но ни минутой позже двенадцатого февраля.

Глава 14

Франческа не знала, то ли остановиться на первой квартире, которую они посмотрят, в надежде пораньше вернуться домой, то ли сделать вид, что ее ничего не устраивает, чтобы до назначенного срока дело не сдвинулось с мертвой точки. Однако ей не пришлось делать ни того, ни другого, поскольку Мартин был твердо убежден, что в практических делах решающее слово принадлежит мужчине. В данном случае, а также во всех вещах, серьезнее выбора одежды или блюд в ресторане, он считал само собой разумеющимся, что решения принимает он, а ее одобрения спрашивал исключительно из вежливости.

Два дня после их ужина в «Мирабель» Мартин обзванивал агентов по продаже недвижимости, изучая особенности каждой выставленной на продажу квартиры в районе Хайгейт и Крауч-Энд, и уже посмотрел несколько штук. Результатом стал короткий список, который затем еще сократился, а к субботнему вечеру в нем остался один пункт. Квартира, о которой шла речь, была не так близко от Кромвелл-корт, как хотелось Мартину, но во всех остальных отношениях подходила как нельзя лучше, и он решил, что на этот небольшой недостаток можно не обращать внимания.

Франческа не ждала от себя ни энтузиазма, ни отвращения. Она думала, что ей будет просто скучно. Но, переступив порог квартиры, очень удивилась своим чувствам. Она никогда не жила в просторном, элегантном или даже просто привлекательном доме. Сначала это была квартира в особняке в Чизике — большая, холодная, с преобладанием темно-коричневых тонов, потом меблированная комната на Шепердс-Буш, потом маленький домик Рассела, потом подвал в пустующем доме, где она жила с мужчиной, который пришел на смену Расселу, потом три комнаты в Страуд-Грин. Дом для Франчески всегда был местом, где она могла укрыться от дождя, где имелся стол, чтобы за ним поесть, и кровать, в которую можно забраться с тем, кто ей нравится. Но тут все было иначе. Пятый этаж, пентхаус, Суон-Плейс, Стэнхоп-авеню, Хайгейт — это совсем другое дело.