Русское правоведение: «юридическая чума» на Руси — вылечим - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 16

•  но не диктатура совести, на основе которой только и возможен так называемый «коммунизм» — Царствие Божие на Земле, осуществлённое самими людьми в Божьем водительстве.

В связи с обеспокоенностью «правозащитников» национализмом и ксенофобией коренного населения разных регионов России, необходимо отметить, что в кадровом составе правоохранительных органов во многих регионах постсоветской РФ, в том числе и на руководящих должностях, за последние 20 лет резко выросла доля представителей пришлых для региона диаспор, которые также соучаствуют в угнетении коренного населения и в защите криминальной деятельности соответствующих диаспор. Причина в том, что писаные и неписаные законы диаспор для их представителей — в подавляющем большинстве случаев — обязательны к исполнению, в отличие от этических норм окружающего диаспору культурно чуждого для неё населения и кодифицированного права многонационального государства.

В этом нет принципиальной разницы между подданными еврейско-иудейского транснационального «государства в государствах» и иными диаспорами, обособляющимися от коренного населения региона пребывания и организующего свою систему его эксплуатации и порождающего ту составляющую преступности, которая имеет определённое национальное и конфессиональное лицо, выделяясь из местной преступности региона пребывания.

Разница между еврейско-иудейской диаспорой и прочими (национальными конфессиональными) диаспорами, обособляющимися от населения регионов их пребывания, только в том, что:

•  представители еврейско-иудейской несут библейскую концепцию глобализации,

•  а прочие диаспоры — каждая своим «колхозом» — реализуют за счёт окружающего общества и в ущерб ему главным образом интересы собственного коммерческого и социально-статусного своекорыстия и не более того[173] (исключения из этой стадно-стайной нормы поведения диаспор — носят персонально единоличный редкостный характер).

При этом еврейско-иудейское транснациональное «государство в государствах» использует нееврейские диаспоры, возникшие в результате внутренней миграции граждан России за пределами регионов становления соответствующих национальных и конфессиональных культур, в качестве средства маскировки и защиты деятельности еврейско-иудейской диаспоры: дескать все диаспоры аналогичны, все граждане РФ де-факто и де-юре равноправны на всей территории РФ; обращать внимание на национальную или конфессиональную принадлежность — предпосылки к национализму и ксенофобии, а порицать кого-либо, указывая при этом на национальную и конфессиональную принадлежность его самого или его предков, — реальные национализм и ксенофобия, являющиеся предпосылками к нацизму. И это — вопреки тому, что многое в поведении людей обусловлено информационно-алгоритмическим содержанием культур и субкультур, к которым принадлежали их предки и в которых выросли они сами.[174]

В деятельности юридической системы РФ это выражается в том, что по уголовным делам, связанным с конфликтами коренного населения и представителей диаспор (главным образом кавказских), возникших на всей территории РФ в 1990?е гг., в качестве обвиняемых по ст. 282 УК РФ[175] на протяжении многих лет систематически проходят исключительно представители коренного населения регионов. Но неизвестен ни один случай, чтобы представители той или иной диаспоры, совершив то или иное преступление чисто уголовного характера в отношении представителей коренного населения того или иного региона, в дополнение к обвинению по соответствующей статье получили бы обвинение в разжигании межнациональной розни по ст. 282 УК РФ. Представители диаспор это знают и угрожают представителям коренного населения преследованиями по ст. 282 УК РФ, когда те выражают недовольство поведением пришлого населения. [176]

Но ведь любое преступление, совершённое представителем любой национальной или конфессиональной диаспоры за пределами региона становления соответствующей национальной или конфессионально обусловленной культуры, разжигает в окружении диаспоры ненависть ко всем её представителям, т.е. является составом преступления, предусмотренным ст. 282 УК РФ: и к психоаналитику не ходи — это так, однако руководители региональных администраций, прокуроры, судьи и прочие представители юридической системы этого в упор не видят и не желают признавать этого факта, когда им на него указывают.

Поэтому люди совершенно оправданно называют ст. 282 УК РФ антирусской.

Но антирусской (по отношению к идеалам, определяющим своеобразие Руси как многонациональной региональной цивилизации на планете Земля) является вся юридическая система, исторически сложившаяся под властью библейской концепции порабощения человечества от имени Бога, а не только ст. 282 УК РФ и практика её применения.

3.3. Законность, «правовой нигилизм» и праведный произвол

Без понимания изложенного в разделе 3.2 невозможно искоренение из жизни Русской многонациональной цивилизации того явления, которое получило неадекватные наименования типа: «правовой нигилизм», «привычка к неправовому поведению» и т.п.

Юристы и публицисты, настаивающие на необходимости искоренении «правового нигилизма», убеждены в том, что:

•  писаному закону должны подчиняться все члены общества;

•  не подчиняющиеся писаному закону — либо преступники, либо психически неполноценные: и те и другие не могут быть полноправными членами общества и должны находиться под опёкой[177].

Приверженцы такого рода воззрений фактически по умолчанию возводят писаный закон в ранг объективных закономерностей бытия человечества и культурно своеобразных обществ в его составе. Если учитывать это возведение текстов в ранг объективных закономерностей бытия, то «правовой нигилизм» предстаёт как многоликое явление, которое объективно не может быть сведено исключительно к позиции юристов и политиков. «Правовой нигилизм» прослеживается в жизни Руси-России на протяжении всей обозримой истории.

«Правовой нигилизм» не удаётся искоренить именно вследствие того, что внесоциальные аспекты проблемы «правового нигилизма» не интересуют юристов, политиков и публицистов, либо их наличие ими отрицается.

Это само по себе уже является правовым нигилизмом (в данном случае без кавычек) юристов, политиков и публицистов, но иного уровня — уровня, объемлющего и внутрисоциальные процессы и внесоциальные, на котором слабоумные люди пытаются попирать объективные закономерности жизни Мироздания.

Тем не менее, искоренение «правового нигилизма» предполагает, что нормальный порядок применения законодательства становится безальтернативно господствующим, а подавляющее большинство людей прежде, чем предпринять какие-либо действия вне сферы своей профессиональной компетенции и семейно-бытовой повседневности обращаются к изучению соответствующих законов и правоприменительной практики и консультируются с юристами-профессионалами, сопровождающими деятельность людей в соответствующей сфере.

Если искать ответ на вопрос «как этого достичь?», то следует начать с того, что и профессиональные юристы, и исторически реальные «правозащитники», настаивая на необходимости обеспечения законности в смысле нормального порядка применения законодательства, обходят молчанием два существенных вопроса:

•  концептуальную обусловленность всякого законодательства, в том числе и законодательства исторически сложившегося в постсоветской России;

•  объективно неизбежный субъективизм в правоприменительной практике, во всех без исключения случаях реализующий принцип «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло».

Первому из этих вопросов полностью посвящены разделы 2 — 3.2 настоящей работы. Второй вопрос в понимании подавляющего большинства населения, а также и в понимании юристов-профессионалов в аспекте реализации принципа «закон — что дышло: куда повернул — туда и вышло» не актуален для нормального порядка применения законодательства, поскольку этот принцип, по их мнению, выражает исключительно антинормальный порядок применения законодательства. В действительности же, вопреки этому мнению: