Клиника С..... - Шляхов Андрей Левонович - Страница 17

— Извини, Света, я нечаянно. Возьмем, к примеру, менеджеров по всяким там продажам. Их же специально обучают, как грамотно, по науке, раскручивать клиента на бабло. Тренинги регулярные проводят, семинары, учебники печатают. И никто в этом ничего зазорного не видит. А почему нет такого учебника для врачей? Я не имею в виду все эти душные и никчемные «Психологии работы с больными». Я говорю о полезной практической книге «Как грамотно раскручивать больных»!

— Ну, хватил, Петрович! А что бы самому не написать?

— Заболтался я с вами, меня же очередь сейчас сожрет!

— Никакого понятия у людей. Что мы — семь часов должны сидеть в кабинете, как привязанные?

— Петровичу больше подставляться нельзя — у него два неснятых выговора. Еще одна жалоба и — адью, мон амур!

— По теме жалоб — Роза Осиповна предупредила, что заявления с просьбами о госпитализации родственников теперь на особом контроле. А то очень много родственников у сотрудников развелось.

— Забей, это касается только тех, кто не делится. За родственников в кавычках. Понятно, что если я свекровь госпитализирую, то я никому ничего платить не должна…

— Свекровь хорошо к Чикишанскому пристроить.

— Ага! Чтобы, значит, гарантированно! Какой у него процент летальности?

— Цифр не помню, но, как выразилась Кирилловна, такой же, как у всех остальных вместе взятых.

— И ведь работает, оперирует…

— А что бы ему не работать и не оперировать, если есть желание и папа?

— Яблочко от яблони недалеко должно падать, а это вон куда укатилось.

— Да, папаша его в свое время, когда оперировал, корифеем считался. Золотые руки.

— По тому, сколько к этим рукам прилипло, их бриллиантовыми можно назвать.

— Можно. Я вот одного не пойму — ну зачем Чикишанскому непременно надо оперировать? Занимайся наукой, делай карьеру, а к столу не становись, если не умеешь.

— Мария Антоновна, она же простая, как три копейки, как-то раз задала ему этот вопрос. А он ей ответил, что…

— …у тех, кто берется за самые сложные операции, процент летальности всегда выше, чем у тех, кто вырезает аппендиксы.

— Ну язык у него хорошо подвешен. Руками бы так работал, цены ему не было бы. «Сложные операции»…

— Для районной больницы они, может, и сложные, но не для нашего института.

— Вы здесь что, к полу прилипли, а?! Ну-ка марш работать!

— Ой!

— Извините, Вера Владимировна!

— Уже бежим!

— Ликвидирую я ваш притон к е… матери! Дождетесь! Ну что за люди, а? Лиль Иванна, а вы что молчите? Нехорошо получается. Получается, что старшая сестра — мегера, а вы добрая.

— Да ты так на них рявкнула… дай зажигалку… Благодать! Чтобы получать от порока удовольствие, ему надо предаваться нечасто. Когда пачку в день выкуривала, не понимала, что курю, а как только перешла на пять сигарет, так просто кайфую.

— А я вот думаю на электронные сигареты перейти и через них совсем бросить.

— Лучше так бросай. Электронные сигареты — фигня, типа резинового атрибута. Ничего живого.

— Пока никого нет, Лиль Иванна, хочу сказать про Воронова. Он совсем нюх потерял — норовит отказать даже тем, кому отказать невозможно. Тянет со всех без разбору, будто на дворе девяносто пятый год.

— Не напоминай про девяносто пятый… Золотое было время — всем все до одного места. Деньги рекой текли, только успевай из кармана в сумку перекладывать. Я всегда говорю — чем меньше порядка, тем лучше! Люди сами организуются так, как им надо, главное — не мешать.

— Помню, никому до нас дела не было…

— Но мы от этого и не страдали. Зарплаты были меньше, я на свою, помню, за две квартиры заплатить могла и единый проездной купить, но жили мы лучше.

— Ну, мы еще и моложе на пятнадцать лет были, Лиль Иванна.

— Я в материальном и в моральном смыслах. Заработки были не сравнить с нынешними, и попробовал бы кто-то права мне качать! Пробовали, бывало, и такое, но я их в момент затыкала. Не нравится? Кругом, шагом марш, я вас не задерживаю! Я уже не говорю о том, что никто не боялся, что его с поличным застукают!

— Да и в мыслях такого не было. Органы не успевали с заказными убийствами разбираться, куда им до нас?

— Ладно, пошли, а то разболтались мы с тобой. Слушай, Вер, я вот что хочу спросить — а где мы курить будем, если ты курилку ликвидируешь?

— Да будет вам, Лиль Иванна! Сорвалось с языка, подумаешь…

Поднявшись на первый этаж, Лилия Ивановна и Вера обходят толпу возле окошка с надписью «Справочная» и понимающе переглядываются.

— Успокойтесь, пожалуйста! — устало говорит пожилая медсестра в окошке. — В соответствии с приказом Минздравсоцразвития России «О порядке формирования и утверждения государственного задания на оказание высокотехнологичной медицинской помощи гражданам Российской Федерации за счет ассигнований федерального бюджета» определен перечень учреждений, оказывающих высокотехнологичную медицинскую помощь, и список заболеваний, при которых осуществляется квотирование.

Речь отработана давным-давно и произносится без запинки, несмотря на обилие казенных слов. Увы — на лицах людей, столпившихся возле окошка, нет понимания, есть только решимость и готовность идти до конца. В любую сторону.

— Вы нам приказами мозги не пудрите!

— Я даю вам информацию, а не «пудрю мозги», как вы изволили выразиться! Мы, кажется, воспитанные люди, давайте будем выбирать выражения. При Департаменте здравоохранения города Москвы есть постоянно действующая комиссия по отбору пациентов для получения высокотехнологичной медицинской помощи. Вам надо получить направление на консультацию главного внештатного профильного специалиста, в вашем случае — кардиохирурга, в территориальной поликлинике по месту жительства для решения вопроса о направлении на лечение по ВМП.

— Что за БМП?

— Не БМП, а ВМП, — терпеливо поправляет медсестра и сразу же расшифровывает аббревиатуру: — Высокотехнологичная медицинская помощь. Предмет нашего разговора! По результатам консультации главный кардиохирург сформирует и передаст на рассмотрение комиссии пакет ваших документов.

— Какой пакет?

— Господи! — тихо произносит медсестра, закатывая глаза. — Документы ваши передаст и приложит к ним свое мнение. «Пакет», в смысле, — все документы. Комиссия рассмотрит представленные документы и вынесет решение, о котором вам будет сообщено.

— Значит — рассматривать будут…

— Конечно, а как вы хотели?

— Может, вынесут решение, а может, и не вынесут.

— Нет, я сейчас сойду с ума! — так же устало, только немного громче говорит медсестра. — Если есть показания — решение будет положительным. Ну, поймите же, это ведь высокотехнологичная медпомощь! Вы-со-ко-тех-но-ло-гич-ка-я! Понимаете? Прибор, который стоит больших денег — порядка ста тысяч или даже больше! Наверное, это надо как-то оформить! А? Как, по-вашему?

— А что вы на меня кричите, гражданочка?! На мужа своего кричите, а на меня не надо! Я, чтоб вы знали, ветеран труда! У меня медаль восемьсотпятидесятилетия Москвы! Я член президиума районного Совета ветеранов! Со мной Лужков за руку здоровался!

— Со мной, представьте себе, он тоже здоровался, когда приезжал к нам! Но это никак не влияет на вопрос обеспечения наших пациентов кардиостимуляторами!

— А вот раньше все было иначе! При прежней власти!

— Раньше, если хотите знать, и кардиостимуляторов никаких не было.

— А жили лучше нынешнего! Не сравнить!

— Хрен ли вы в том времени не остались?!

Медсестра окончательно выходит из себя и захлопывает дверцу. Дверца сделана из прочной фанеры да вдобавок усилена диагональной планкой. Петли, на которых она держится, вызывают уважение своей внушительной надежностью. Столь же уважаем и надежен шпингалет, фиксирующий дверцу в закрытом положении. Он вполне достоин того, чтобы называться засовом. А как иначе? Нетерпеливые и невоспитанные стучатся в закрытое окошко постоянно, хлипкие конструкции не выдерживают и одного дня.