После войны (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 32

— А как же ты собираешься с ним бороться? Я вообще что-то не припомню, чтобы ты с вампирами сталкивался.

— Да есть один надёжный способ, — я хмыкнул. — Но я на всякий случай прихватил пистолет.

— Илан, ты точно здоров? — подозрительно уточнил он. — Пойти, что ли, на разведку?

— Не трудись, ты его всё равно не найдёшь. И я тоже не замечу; найти вампира в его логове, если он не захочет, практически невозможно, — я беспечно пожал плечами. — Нет, конечно, при желании, я могу его выследить, выкурить из норы, но зачем, если есть простой и надёжный способ? Лучше оставайся на положенном месте и изображай из себя обычную законопослушную тень.

— Это ещё зачем?

— Чтобы он принял меня за обычного человека, естественно. Ауру я прикрою, командирская и офицерская форма у нас практически не отличается, и при наличии тени вампир точно не обратит внимания на мелкие различия вроде формы подошвы сапога.

— Принципиально, чтобы он принял тебя за обычного человека? — продолжал недоумевать Тень.

— Скоро узнаешь. Посмотришь поближе, и сразу поймёшь, имей терпение, — с удовольствием порекомендовал я. Всё, кажется, вернулось на круги своя: Тень сгорает от любопытства.

— Ты выглядишь довольным и, по-моему, ничуть не опасаешься негативного исхода, — пробормотал мой спутник.

— Посмотрим, посмотрим. Ты, главное, что бы ни случилось, веди себя как обычная тень, договорились?

— Хорошо, договорились. С удовольствием посмотрю, как ты будешь бороться с доманским старшим офицером надёжным способом, в котором настолько уверен, — хмыкнул он и замолчал.

Я бодрым шагом двигался вглубь леса. Вампирам некомфортно на солнце, поэтому мне нужна была самая глухая чащоба; зачем заставлять не-мёртвого ждать?

Я прекрасно знал, что вампир в курсе моего присутствия с того момента, как я пересёк опушку; на открытом пространстве его сигнальные чары сгорают очень быстро, а вот зацепить их за деревья куда проще.

С развязкой вампир, конечно же, не стал тянуть: их племя вообще не отличается терпением. Примерно минут через двадцать прогулки сильный удар по затылку отправил меня в небытие.

То ли я открыл глаза, не проснувшись, то ли не закрыл, теряя сознание; но первым впечатлением по пробуждении был неровный каменный пол на расстоянии около полутора саженей впереди, на котором плясали отблески костра. Только потом пришла саднящая боль в затылке, отдающаяся в виски и затёкшую от неудобного положения шею, и онемение в запястьях, прихваченный за которые кандалами я и висел.

— Смотри, моя радость, солдатик очнулся, — раздался откуда-то сбоку насмешливый голос с характерным лёгким акцентом. Под хруст в шейных позвонках я с трудом поднял голову, щурясь от рези в глазах и пытаясь оглядеться по сторонам.

Это была пещера; весьма просторная и отлично обжитая, обставленная с варварской роскошью, но, однако, не без вкуса. Огонь полыхал в открытом круглом очаге в центре комнаты, откуда шла сложенная из камня вытяжная труба, врезавшаяся в высокий каменный свод. Мебель, кажется, была вынесена из музея или бывшей усадьбы какого-нибудь местного дворянина. Широкая кровать, тяжёлый обеденный стол под кружевной скатертью в окружении десятка мягких стульев, туалетный столик, гардероб. Тут и там в огромном количестве были разбросаны звериные шкуры, каменный пол устилали великолепные ковры. За отодвинутой ажурной ширмой виднелась мраморная ванна на золочёных львиных лапах. Небольшая ниша же, в которой на цепях висел я, была в стороне от всего этого великолепия, и кроме меня в ней помещался только подсохший уже до почти мумифицированного состояния зомби в синей ливрее. Насколько можно было судить по внешнему виду, зомби был вполне действующий, но я всё-таки не специалист.

— Что мы будем с ним делать, любовь моя? — ответил ему уже женский голос с воркующими нотками. Я нашёл взглядом обитателей пещеры и удовлетворённо кивнул: это действительно был вампир.

Вампиры из всей нежити, пожалуй, единственные сохраняют вполне человеческий облик; зачастую они бывают даже красивее, чем при жизни. Именно по этой причине предпочитают становиться подобными сущностями, в основном, самые брезгливые и эстетствующие некроманты. В частности, почти девяносто процентов женщин выбирают для себя именно такое «перерождение». Вампир не сохраняет в полной мере своих магических способностей, и даже половину — едва ли (в отличие от личей, силы которых только преумножаются смертью), но зато приобретает вполне обаятельную внешность на всё оставшееся существование, что сами вампиры предпочитают называть «вечной молодостью». Кроме того, вампиры гораздо быстрее и сильнее обычных людей, а ещё обладают своей собственной специфической магией, в основном направленной на воздействие на сознание людей, преимущественно противоположного пола. Именно поэтому едва ли не все дипломаты Домании в военные и последние довоенные годы были вампирами.

Однако не надо обольщаться подобными плюсами этого существования. Да, они будут доказывать, что им теперь гораздо лучше, чем было раньше, — просто из-за нежелания признавать, какую глупость совершили.

Когда я ещё учился, у меня был друг с кафедры некромантии. Я встретил его через год после выпуска. Он добровольно пошёл на перерождение в вампира из исследовательских соображений, — жертва во имя науки ради изучения потенциального противника. Так вот он признался, что единственным удерживающим его от безумия фактором является именно эта исследовательская работа, которая приносит пользу. Он покончил с собой незадолго до начала войны.

Нежить не умеет чувствовать. Совсем. Вкус еды, тепло и холод, боль и наслаждение для неё недоступны. Нежить не умеет любить, не умеет бояться. Только знающий о собственной конечности разум, не желающий погибать, заставляет не-мёртвых быть осторожными. «Я понимаю, какие эмоции должен испытывать, но не чувствую совершенно ничего. Уже готов продать душу за любое чувство, пусть даже за слёзы обиды. Я знаю, что должен быть сейчас в отчаянии, я всё ещё помню, каково это, но я ничего не могу почувствовать. Это сводит меня с ума», — так об этом говорил мой покойный друг.

— Ты кто такой, недобиток? — спросил я и закашлялся — в горле пересохло. Спрашивал исключительно для порядка, у доманца и так на лбу всё было написано аршинными буквами. Бравый офицер СС в мундире, любимец женщин и душа компании — высокий статный голубоглазый блондин с аристократическими чертами лица. Наверняка на фронт он очень не хотел идти, но вечно отсиживаться по тылам не получилось. В итоге загремел на передовую, а когда наши начали наступать по всем фронтам, быстренько смекнул, что в случае победы всю нежить мы изведём под корень, поэтому возвращаться не спешил, — в конце концов, вернуться никогда не поздно, и в случае чего можно будет и на плен сослаться, а кто после победы будет проверять его показания? Кто вообще способен проверить лживость заявлений вампира? Вот и обустроил себе гнёздышко в глуши. Есть существующим в спокойных условиях вампирам надо немного, выследить его почти невозможно. Я почти уверен, что девицу эту он притащил сюда исключительно из скуки. Пожалуй, единственное, что сохраняется у высшей нежити от живых, это потребность в новых впечатлениях — разум-то продолжает существовать, и даже развиваться.

Вампир рассмеялся в ответ, стоявшая подле него девушка — тоже. Она смотрела на него преданными влюблёнными глазами и, кажется, готова была за ним идти в самое пекло. Не знаю уж, вампирьи чары тому виной, или сама она такая дура… впрочем, вспоминая её матушку, во второе поверить не так уж трудно.

Хотя в отсутствии вкуса доманца упрекнуть было нельзя: Юдола оказалась очень красивой девушкой — изящная, с гордой осанкой, длинной косой пшеничного цвета и ярко-зелёными выразительными глазами.

— Я доманский офицер, жалкое животное. За столько лет можно было уже выучить знаки различия, — он пренебрежительно махнул рукой, затянутой в белую перчатку.

— А что вас учить, — я брезгливо сплюнул под ноги, поддерживая образ если не простого солдата, то командира низкого ранга — максимум. Вряд ли вампир определит хоть что-то по моей полевой форме без знаков различия, а девушка явно кроме своего ненаглядного ничего не замечает. — Серебряная пуля, она и солдата вашего, и офицера одинаково хорошо берёт. Или ты не в курсе, что войну ваша кодла проиграла? — я ухмыльнулся. За что тут же пребольно схлопотал по морде; мгновенно оказавшийся рядом вампир не мелочился. Челюсть он мне, к счастью, не сломал, но фингал на половину лица обеспечил точно.