После войны (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 30

В горле застрял колючий комок, и я тоже с трудом сдерживал слёзы. Не потому, что мужчины не плачут; ещё как плачут. От боли, от горя. Просто… привычка.

Потом мы все выбрались из оврага, прихватив вещественные свидетельства с собой, и я, дождавшись кивков от следователей и жреца, залил этот шрам на теле земли пламенем, тщательно следя, чтобы оно не выплеснулось наружу: не хотелось стать причиной лесного пожара.

Я долго не давал огню ослабевать. Уже сгорели в тонкий пепел тела, и их души с дымом унеслись в божественные чертоги. Выгорела изнутри и обрушилась просторная пещера, стены которой столько времени прятали свидетельства страшных преступлений. Прахом стала трава, мелкий лесной мусор. Отпустил стихию только тогда, когда стены оврага запеклись в толстую каменистую корку, навсегда став памятником на братской могиле трёх десятков человек.

Я не стал задерживаться в посёлке. Утром отправившиеся домой бойцы подвезли меня на десяток вёрст, пока было по пути. Потом они свернули на широкую дорогу, ведущую в город, а я отправился дальше по просёлку, не зная, куда он выведет меня дальше. Указателя на повороте не было, а расспрашивать спутников не хотелось. Нам вообще после всего пережитого не хотелось разговаривать, и я благодарил богов, что мне никогда больше не придётся увидеться с этими людьми. Не потому, что они чем-то плохи, а просто из-за того, что теперь для меня все они будут связаны с этой историей, которую очень хочется поскорее забыть, только вряд ли получится. Так что я просто доверился грунтовой дороге, совпадающей пока с нужным направлением движения, и шёл, изо всех сил пытаясь ни о чём не думать, а просто наблюдать за живым и солнечным миром вокруг.

Единственное, о чём я жалел — что прощание со странным лесником-князем получилось быстрым, скомканным и сумбурным. Однако после обнаружения этого страшного подземелья он был, кажется, шокирован сильнее всех остальных, и выглядел совершенно раздавленным. Я понимал, о чём он думал, наверное, частично виня в произошедшем себя. Но совершенно точно знал, что не смогу найти подходящих слов, способных его поддержать.

Мой неизменный необычный спутник, изображая из себя обыкновенную послушную законам физики тень, скользил по земле вслед за мной, и тоже, видимо, не хотел разговаривать, или просто чувствовал моё настроение. Затрудняюсь предположить, что настолько шокировало его. Может быть, он, как существо иного порядка, чувствовал следы тех смертей? Чувствовал то же, отчего мастер-оракул Велья Стапановна потеряла сознание?

— В очередной раз убеждаюсь — вы, люди, странные существа, — наконец, не выдержал тишины Тень. — Странные и страшные.

Я промолчал. Мне нечего было ему ответить.

— Встреча четвёртая. Кровь падших. Время встречи — 25 августа 1912 года от Восхождения Богов. Место действия — окрестности деревни Полёвка, на границе Тарасовской и Бесовской областей.

«На голове — фуражка, на груди блистают золотые аксельбанты, они такие щёголи и франты со станции Космической Зари…»

— Не погуби, отец родной! Спаси кровиночку, дуру мою беспутную! — я, опешив от такого вступления, замер, не донеся ложку до рта, и удивлённо посмотрел на хозяйку. Женщина, впустившая странную гостью, была шокирована не меньше моего.

А та, не останавливаясь на достигнутом, сходу рухнула на колени прямо на пороге и уже в таком положении двинулась ко мне, продолжая стенать.

— Спаси, во имя Роса! Одна она у меня осталась, совсем одна во всём свете, кровиночка! Мужа, трёх сыновей на фронт проводила, старшую дочь в медсанбате снарядом убило, одна она осталась!

— Да прекратите вы истерику! — я опомнился, опустил ложку и бросился поднимать явно пребывающую не в себе женщину на ноги. Ещё не хватало, чтобы она тут на коленях стояла! — Помогу, всем помогу, всё, что в моих силах сделаю, вы только на ноги поднимитесь! Да сколько ж можно? — не выдержал я, когда к причитаниям добавились и слёзы в два ручья, а попытки поднять с пола рыдающую гостью не увенчались успехом, потому как применять силу мне не позволяла совесть, а без её применения преодолеть пассивное сопротивление дородной крестьянки, весившей больше меня, не получалось. Кроме того, как большинство мужчин, я всегда теряюсь при виде женских слёз.

Тут мне на помощь пришла хозяйка дома, давшего мне приют. Крепкая, много повидавшая вдова лет пятидесяти без лишних сантиментов силком подняла рыдающую бабу и усадила на скамью. После чего черпанула кружкой воды из стоящей в углу небольшой бочки и бесцеремонно плеснула в лицо пребывающей в истерике женщины. Та захлебнулась рыданиями и в полном шоке уставилась на нас.

— Хватит выть, — решительно заявила Илина Миролевна. — Ты дело говори, а не концерты выездных филармоний устраивай.

Из путаных и бессвязных объяснений женщины я понял только одно. Здесь поблизости обитает какая-то нежить, и эта нежить похитила её дочь. Вернее, не то чтобы похитила; со слов безутешной матери, её дочка, эта самая «дура беспутная», сама к той нежити убежала. От меня требовалось найти и попытаться спасти жертву психического воздействия; потому как самостоятельно убегать на встречу с нежитью ни один хоть сколько-нибудь разумный человек не будет. Да и неразумный тоже: инстинкты есть даже у совершенно сумасшедших, и одним из них как раз и является безотчётный страх перед не-мёртвыми. Хотя, конечно, всякое бывает.

Одно могу сказать. Как же здорово, что весть о моём прибытии не успела вчера разбежаться по всей округе, и эта несчастная не набросилась на меня с дороги. Поэтому я прекрасно успел и как следует выпариться в бане, и отоспаться, и даже вот позавтракать тоже. Не пришлось, уставшему с дороги, на голодный желудок, да ещё и на ночь глядя бродить по лесу в поисках пропажи.

— А давно она пропала? — кстати вспомнил я.

— Да вот, почитай, среди ночи и ушла.

— А странности какие-нибудь в её поведении были последнее время? — волей-неволей пришлось настраиваться на деловой лад. Молчаливая хозяйка, видя, что начался нормальный разговор, продолжила возню со старым закопчённым самоваром, накрывая стол к чаю.

— Да не, странностей не было, наоборот. Как Иська, Марёнин сын, с фронта прибыл — почитай, уж недели две, — так она по нём покой потеряла. А тут взяла, да и убёгла.

— Подождите, — растерялся я. — А с чего вы тогда вообще взяли, что тут нежить какая-то замешана? Может, она к тому Иське и сбежала? Или от несчастной любви дёру дала, или вообще, не приведи боги, в речку с камнем на шее бросилась?

Женщина замерла и испуганно уставилась на меня. Видимо, ей такая простая мысль в голову не приходила. Из-под стола раздалось радостное злорадное хихиканье.

— Так это… идол же…

— Какой идол? — устало вздохнул я.

— Так Ставров же, — ответила она, и вновь принялась играть в гляделки.

— Что с ним не так?

— Всё не так.

Ладно, попробуем зайти с другой стороны.

— Где этот идол находится?

— Дома.

— У вас?

— Нет, у кумы.

Я едва сдержался, чтобы не выругаться от всей души и в голос.

— Какое вообще отношение этот идол имеет к пропаже вашей дочери?

— Ну, дык он с ночи, того… в крови…

Тень под столом уже не просто хихикал, он истерически всхлипывал, явно абсолютно довольный происходящим. Мне бы его радость!

В общем, разговор в подобном духе продолжался ещё минут пятнадцать. У тени уже не было сил смеяться, хозяйка дома косилась на меня с искренним сочувствием и уважением, просительница будто нарочно издевалась. А у меня к концу разговора возникло стойкое желание испепелить глупую бабу на месте; ну, право слово, как так можно?

Однако, кое-какую полезную информацию из неё всё же удалось выдавить, так что мучения были не напрасны.

Как оказалось, пропала девушка не из родного дома, а от той самой кумы, у которой гостила ввиду дружбы с её дочерью. Собственно, тревогу как раз эта самая дочь и подняла, потому что с вечера пропавшая вела себя очень странно — невпопад отвечала на вопросы, была бледна и явно не в себе, — а утром постель её была даже не примята. Про кровоточившего идола это уже была не очень достоверная информация, поэтому я, мрачно вздохнув, потянулся за фуражкой, знаменуя окончание разговора. Перед тем, как очертя голову куда-то бросаться, нужно было поговорить хотя бы с девушкой, обнаружившей пропажу подруги. Надеюсь, та окажется более простым собеседником, а то после столь содержательного разговора мне уже даже чая не хотелось.