Эскадрилья ведет бой - Сухов Константин Васильевич - Страница 85

— Я — Борис, горю!..

Домой группа вернулась без командира. Что доложить начальству? Никто — ни ведомый командира, ни Клубов — ничего вразумительного сказать не могли. Отвечали одно:

— Горящий самолет наблюдали…

Уже позднее, когда сослуживцы навестили в госпитале «ББ» — он во время покидания самолета получил перелом бедра от удара стабилизатором, тот рассказал им, как все произошло.

— На лобовых мой самолет не был поврежден, хотя трасса прошла возле самой кабины, — вспоминал командир. — Развернувшись, сразу же вступил в бой с «мессерами». И вдруг истребитель содрогнулся. Смотрю, в правой плоскости уже несколько дыр. В ту же секунду сверху вниз совсем рядом пронеслись два «худых»… Плоскость уже горит, самолет крутнуло раз, другой. Все, Думаю, надо прыгать… Сбросил дверцу, стал вываливаться. А тут резкий удар в бок — чуть сознание не потерял.

Приземлялся «ББ» в полусознании. К тому же ветром сносило его на лес.

Кто его подобрал, как он оказался в госпитале, ничего этого Глинка не знает. Одно лишь помнит: ударило его стабилизатором. А сбили вражеские «охотники».

— Подловили все же, черти! — с досадой произнес командир.

И впрямь: в последующие дни эта вражеская тактика стремительно атаковать сверху летчика, внимание которого отвлечено атакой на горизонталях, дорого обошлась нам. Таким же приемом, когда группа еще и боя не завязала, был сбит ударом «охотника» сверху замкомэск из 104-го полка капитан Александр Румм. Пришла и из других полков информация о том, что противник стремится в первую очередь выводить из строя ведущих групп, то есть опытнейших воздушных бойцов. А это значит: ослабить группу, деморализовать ее, лишить руководства.

Если весной в небе Кубани противник использовал своих асов для уничтожения новейших наших самолетов, ради чего, к примеру, из Павлограда были переброшены на Тамань 80 экипажей эскадры «Удет», в небе Украины и над Яссами гитлеровцы часто гонялись за оторвавшимися одиночными самолетами, то теперь враг перестроил свою тактику на борьбу с наиболее опытными нашими летчиками. Этим он пытался компенсировать свои неудачи в воздушных сражениях…

День 16 июля выдался хмурый, пасмурный. Небо на высоте 2 — 3 тысячи метров затянула сплошная облачность.

Четверке истребителей, которую в пять тридцать утра повел замкомэска старший лейтенант Александр Ивашко, поставлена задача прикрывать передний край в районе Переваньче, Стоянув.

Ведомым у командира группы идет надежный, проверенный в суровых схватках летчик Вячеслав Березкин. Во второй паре лейтенант Георгий Голубев с младшим лейтенантом Николаем Кудиновым.

Внизу идет бой. Наши войска, опрокинув врага севернее Львова, заходят противнику в тыл. Где-то западнее Львова войска, устремившись в прорыв, продолжают преследовать отходящего противника на Сан и Вислу.

Четверка проносится над полем боя.

Вдруг справа Березкин увидел четверку «фоккеров», шедшую прямо на него с Ивашко. Противник нисколько не сомневался, что внезапность и мощное вооружение обеспечат ему быструю и легкую победу.

Ведущий тут же предупрежден. Да, он видит врага!.. Мгновенно оценив ситуацию, Ивашко принимает единственно верное решение — принять вызов и атаковать противника в лоб.

…Истребители стремительно сближаются. От «фокке-вульфов» потянулись длинные дымные шнуры, замельтешили яркие шарики — вражеские летчики бьют с дальней дистанции. Наши пока не открывают огня: они научены разить врага с коротких дистанций, чтобы удар был наверняка.

Младший лейтенант Березкин, идущий несколько правее сзади, видит, как буквально над самой кабиной, над головой Ивашко сверкнула молния — разорвался снаряд. Попал он в верхнюю часть кабины или «самоликвидировался», сказать трудно. Пора нажимать гашетки — и самолет Березкина завибрировал, выплеснув навстречу «фоккерам» струи огня.

Машины, неистово ревя моторами, встретились, и, пронесясь на встречных курсах и разойдясь «гребенкой», точас же стали разворачиваться, чтобы снова сойтись в жарком поединке.

Березкин, не получив команды от ведущего, но хорошо по опыту зная, что надо делать, круто положил свой истребитель на крыло, развернулся и опять пошел в атаку. Но почему командир так медленно разворачивается, будто проявляет осторожность? Фашисты вот-вот могут ударить снова!..

Самолет Ивашко выравнивается, но начинает идти со снижением. И Березкин понял, что командир ранен. Задача ведомого, его назначение, его долг — прикрыть ведущего. Березкин не оставит командира, он будет его защищать!

А «фоккеры» уже развернулись, «фоккеры» атакуют. Как жаль, что Голубев и Кудинов оторвались и теперь где-то в стороне.

Березкин тем временем уже принял решение: драться! Один против четверки. Отчаянный, отважный парень! А хватка — бывалого бойца.

Как же быть? Ведь не шутка — четверо против одного! Он свяжет врага боем и тем выиграет время, дав раненому командиру возможность уйти домой.

Уже отчетливо видны тупорылые «фоккеры». Они совсем близко — сближение стремительное, счет идет на секунды. И тут Березкин делает резкий разворот — чего противник никак не ожидал — и последнему ведомому четверки влепил очередь в хвост. «Фокке-вульф» загорелся.

Как он падал, Вячеслав не видел: его внимание целиком было сосредоточено на оставшихся трех вражеских истребителях.

В небе крутилась, вертелась, ревела неистовыми голосами форсированных моторов большущая карусель. Вот один из «фоккеров» ринулся в атаку, но Березкин увернулся «бочкой», а когда вражеский истребитель проскочил мимо, Вячеслав поймал его в прицел и послал вдогонку мощную струю огня. Враг был расстрелян почти в упор.

Теперь против Березкина осталось только два «фоккера». Наш истребитель снова атакует. Но противник… не принимает боя, спешит уйти.

Вячеслав сделал свое дело: защитил командира, сбив при этом два гитлеровских самолета. Но горючего в баках остается совсем мало. Глубокое пикирование, над лесом выравнивание — и теперь прямиком домой.

Но горючее кончилось, двигатель стал. Пришлось садиться в поле близ хутора Коржковецкий. К счастью, все обошлось благополучно.