Книга крови 4 - Баркер Клайв - Страница 39

Он никогда особенно не интересовался тем, как извлечь из своего открытия побольше денег, хотя он был отлично осведомлен, какие золотые горы сулил новый афродизиак. Его никогда не интересовало материальное благополучие. Первоначальной мотивацией разработки препарата – на который они набрели совершенно случайно, проверяя ряд препаратов, призванных помочь лечению шизофрении, – было чистое научное любопытство. Но после месяцев тайной работы его мотивы изменились. Он начал думать о себе, как о человеке, который принесет миру вечное блаженство. Он не позволит никому отобрать эту священную роль.

Так думал он, лежа на больничной койке и выжидая момент, чтобы ускользнуть.

Если бы Джером знал о мыслях Веллеса, то он бы с удовольствием расписался под ними. Он шел по улице и везде видел признаки наступления новой эпохи – века Желания. На досках объявлений и рекламы кинотеатров, в витринах магазинов, на экранах телевизоров – везде, где тело так или иначе служило объектом рекламы или купли-продажи. А там, где творения рук человеческих – творения из камня или металла – не нуждались в посредничестве человеческой плоти, они сами перенимали ее качества. Автомобили, проносящиеся мимо него, обладали всеми атрибутами жизни: их гладкие, женственные обводы сияли, их нутро приглашающе распахивалось; здания вызывали целый поток сексуальных ассоциаций – затененные проходы, площадки с пенящимися фонтанчиками воды. Он ощущал, что все его тело отзывается на каждый новый вид, открывающийся ему с улиц и площадей.

Это зрелище питало огонь, крывшийся в его теле, и он с трудом старался не слишком присматриваться к каждому встречному. Лишь некоторые чувствовали этот жар и издалека обходили его. Собаки тоже это ощущали и следовали за ним, возбужденные его возбуждением. Мухи эскадронами тужили вокруг его головы. Но остатки здравого смысла в нем помогали контролировать поведение. Он знал, что если он выявит пылавшую в нем страсть, это привлечет внимание закона и все его приключения на этом закончатся. Очень скоро тот огонь, который впервые запылал именно в нем, перекинется и на других, и тогда он появится из своего укрытия и свободно выплеснет пламя наружу. А пока этого не случилось, лучше проявлять осторожность.

Раньше он иногда покупал общество одной из женщин Сохо и теперь отправился на ее поиски. День был удушливо жарким, однако усталости он не чувствовал. Он не ел с предыдущего вечера, однако голода не чувствовал тоже. И в самом деле, взбираясь по узенькой лестнице в комнату на втором этаже, где раньше жила Анжела, он чувствовал себя, точно пышущий здоровьем атлет. Мужеподобной, пустоглазой сводницы, которая обычно сидела на верхней площадке лестницы, сейчас не было. Джером просто подошел к двери, ведущей в комнату девушки, и постучал. Ответа не было. Он постучал вновь, более настойчиво. На шум из двери на дальнем конце площадки вышла женщина средних лет.

– Что вам нужно?

– Женщину, – просто ответил он.

– Анжелы нет. И вам лучше бы убраться отсюда в этом состоянии. Тут не бардак.

– Когда она вернется? – спросил он, стараясь по возможности сдерживать свои желания.

Женщина, почти такая же высокая, как Джером, и чуть не вдвое толще, раздраженно поглядела на него.

– Она не вернется, – сказала она. – И вам лучше убираться отсюда, да поскорее, пока я не позвала Исайю.

Джером поглядел на женщину. Несомненно, хотя у нее не было молодости и красоты Анжелы, но профессия была та же. Он улыбнулся ей.

– Я слышу, как стучит ваше сердце, – сказал он.

– Я же вам сказала…

Прежде чем она закончила фразу, Джером уже направлялся к ней через площадку. При его приближении она не испугалась, а лишь с отвращением отпрянула.

– Если я позову Исайю, вы пожалеете, – предупредила она. Ритм ее сердцебиения участился, он отчетливо это слышал.

– Я горю, – сказал он.

Она нахмурилась, поскольку явно проигрывала эту схватку сил.

– Держитесь от меня подальше, – сказала она. – Я вас предупреждаю.

Ее сердце забилось еще быстрее. Этот ритм, скрытый глубоко в ее теле, возбудил его. Все оттуда – вся жизнь, весь огонь.

– Отдай мне свое сердце, – сказал он.

– Исайя!

Однако на ее крик никто не пришел. Джером не дал ей возможности крикнуть во второй раз, он прыгнул на нее и зажал ей рот рукой. Она обрушила на него град ударов, но боль лишь напитала пылающий в нем огонь. Он пылал все жарче, и каждая пора тела Джерома служила выходом для пламени, горящего у него во внутренностях, в голове, в мошонке. Внушительные размеры женщины ничего не значили для охватившей его лихорадки. Он прижал ее к стене – удары ее сердца громом отдавались у него в ушах – и начал осыпать поцелуями шею, одновременно срывая одежду, чтобы высвободить грудь.

– Не кричи, – сказал он, стараясь говорить убедительно. – Я не сделаю тебе ничего плохого.

Она покачала головой и сказала ему в ладонь: «Не буду».

Он отнял ладонь от губ женщины, и она несколько раз отчаянно глотнула воздух. Где же Исайя, подумала она. Наверняка, где-то поблизости. Она опасалась за свою жизнь, если будет сопротивляться этому насильнику – так горели у него глаза! – так что она оставила всякие попытки к сопротивлению и позволила ему делать, что он хочет. Страсть мужчины, это она знала по собственному богатому опыту, легко истощалась. Сначала они клянутся перевернуть небо и землю, а полчаса спустя становятся вялыми, как тряпка. Если уж происходит то, что происходит, она сможет вынести его воспаленную страсть – у нее бывали посетители и похуже. Что же касается его прибора, который он вводил в нее все глубже, то ни в размерах, ни в обращении не было ничего, что бы поразило ее.

Джером хотел добраться до ее сердца, хотел, чтобы оно выплеснулось ему в лицо, хотел купаться в теплой крови. Он просунул руку ей под груди и почувствовал, как оно колотится под его ладонью.

– Понравилось, а? – спросила она, когда он прижался к ее груди. – Не тебе одному.

Он впился пальцами ей в кожу.

– Осторожней, золотко, – сказала она, заглядывая ему через плечо в надежде увидеть Исайю. – Помягче. У меня нет другого тела.

Он не ответил. Ногти его окрасились кровью.

– Не делай этого, – сказала она.

– Ему нужно наружу, – ответил он, зарываясь все глубже, и тут до нее внезапно дошло, что это вовсе не любовная игра.

– Прекрати! – сказала она, когда он начал терзать ее.

На этот раз она закричала.

Внизу, неподалеку от дома, Исайя уронил кусок французского кекса, который он купил только что, и побежал к двери. Это был не первый раз, когда его пристрастия сладкоежки увели его с поста, но – если он не поторопится – будет последний. С лестничной площадки доносились ужасные звуки. Он взбежал по ступенькам. Сцена, которая предстала перед его глазами, была гораздо хуже, чем он мог вообразить. Какой-то тип прижал Симону к стенке, откуда-то из-под них текла кровь, но он не мог увидеть, откуда.

Исайя заорал. Джером с окровавленными руками оторвался от своих трудов и увидел гиганта в униформе. Джерому понадобилось несколько секунд, чтобы оторваться от женщины, и за это время гигант был уже рядом. Исайя схватил его и оттащил прочь. Она, всхлипывая, скрылась в своей комнате.

– Проклятый ублюдок, – сказал Исайя, награждая пришельца градом ударов. Джером слабо отбивался. Но он пылал и ничего не боялся. Опомнившись, он накинулся на парня, точно разъяренный бабуин. Исайя, застигнутый врасплох, потерял равновесие и упал на одну из дверей, которая под его весом отворилась внутрь. Он повалился в тесный туалет и, падая, ударился головой о край унитаза. Все это совершенно сбило его с толку, и он лежал на окрашенном линолеуме и слабо постанывал, ноги его были широко раздвинуты. Джером слышал, как кровь пульсирует в венах мужчины, и ощущал запах сахара в его дыхании – все это понуждало его остаться. Но инстинкт самосохранения требовал иного – Исайя уже делал попытки подняться. Прежде чем он смог сделать это, Джером повернулся и сбежал по ступенькам.