Во имя Жизни (СИ) - Кузнецова Дарья Андреевна - Страница 43

С ожога мужчина снимал мокрую ткань очень аккуратно и бережно, легонько дуя на раневую поверхность и осторожно поглаживая кончиками пальцев не пострадавшую кожу вокруг. Я даже не стала высказываться на тему собственной способности неплохо терпеть боль и ерундовости полученной травмы, ни в какое сравнение не шедшей с некоторыми предыдущими.

Стащив леггинсы, мужчина аккуратно подхватил мою ногу под голень и щиколотку, критически разглядывая покрасневшую поверхность, покрытую волдырями.

— Красота, — прицокнув языком, задумчиво проговорил он. — Ну, ничего, через пару часов пройдёт, — резюмировал землянин, нашаривая на столе баллончик и прицеливаясь. Лекарство приятно холодило кожу, быстро снимая все болевые ощущения.

— Спасибо, — пробормотала я, когда Барс закончил процедуру и, закрыв, отставил баллончик. Хотя с пола подниматься не спешил, равно как и отпускать мою ногу, мягко и как будто задумчиво поглаживая чувствительную кожу под коленом. В конце концов он вообще уселся на пол у моих ног, ясно давая понять, что осторожно ускользнуть у меня не получится.

— Скажи мне, почему ты так нервничаешь? — серьёзно уточнил мужчина, поднимая на меня взгляд.

— Я не нервничаю, — поморщилась я. Даже не соврала; сейчас я действительно почти успокоилась.

— Злишься, боишься — я уж не знаю, что именно, — он слегка пожал плечами, продолжая неотрывно меня разглядывать. — Я не умею точно читать эмоции, но ты, определённо, не тот человек, который может без всяких внешних причин вот такое с собой сотворить, — кивнул он на мою коленку. — Неужели ты опасаешься меня и всерьёз полагаешь, что я могу сделать тебе что-то плохое или что-то, что тебе самой не понравится?

— Делаешь. Сейчас, например, — мрачно проговорила я. Саму себя не убедила, что уж говорить о собеседнике!

— Разве? — уточнил он, вопросительно вскинув брови. — Тогда почему ты даже не пытаешься это прекратить? Я ведь тебя не удерживаю и ни к чему не принуждаю. Хотя твои высказывания про «спокойно улететь домой» и «высадить на станции» совершенно не способствуют благодушному настроению. Пробуждаются, знаешь ли, всяческие первобытные желания связать покрепче и спрятать подальше, — он иронично усмехнулся. — Очень забавное ощущение, никогда не замечал за собой склонности к подобному решению проблем.

— Вань, зачем тебе это? — в очередной раз устало вздохнула я. — Тебе ведь пока просто любопытно; наверное, я не слишком-то похожа на женщин, с которыми ты сталкивался прежде, вот ты и… — я запнулась на полуслове: уж очень насмешливым стал его взгляд.

— Знаешь, вот если бы ты начала высказывать сомнения в собственных чувствах и впечатлениях и убеждать меня, что я не в твоём вкусе, у тебя ещё был шанс добиться желаемого результата. Но тебе не кажется, что объяснять взрослому мужику, вполне отвечающему за свои поступки и самостоятельно принимающему решения лет эдак с шестнадцати, что он не знает, чего именно хочет, несколько самонадеянно и уж точно — совершенно безнадёжно? — уточнил он с улыбкой.

— Но ведь это правда, — обречённо пробормотала я. — Я не хочу к тебе привязываться, потому что скоро тебе надоест…

— Вот это уже больше похоже на правду, — весело перебил меня мужчина. — Если именно в этом проблема, тот факт, что мне не «надоест», я согласен доказывать тебе регулярно всю оставшуюся жизнь, — фыркнул он, неожиданно касаясь губами свободной от мази коленки.

— Вань, ну, зачем тебе именно я? — предприняла я ещё одну попытку достучаться до его разума.

— Наверное, затем, что люблю я именно тебя? — невозмутимо парировал он.

— Мы знакомы несколько часов, какое может быть «люблю»? — я всплеснула руками.

— Вполне себе нормальное, человеческое. А что, оно какие-то временные ограничения имеет? — усмехнулся мужчина. — Строго регламентировано? От двухсот семи тысяч до двухсот восьми тысяч секунд, иначе не считается? Ты мне почти сразу понравилась. Уверенная, неторопливая, насмешливая, себе на уме, гибкая и сильная — настоящая кошка. Потом… конкретный момент не скажу, но когда мы улетали с Гайтара, я уже окончательно пропал. А когда ты уговаривала меня не умирать и называла «Ванечкой» я понял, что не дам тебе ни единого шанса от меня избавиться. Может, именно благодаря этому решению в конце концов и выкарабкался.

— Ты же тогда был не в себе, бредил! Как ты можешь это помнить?! — ошарашенно вытаращилась я на него.

— Бредил, — согласился он. — Но кое-что помню. Юн, я понимаю, сложно поверить подозрительному постороннему мужику, которого почти не знаешь, но я ведь не прошу прямо сейчас согласиться на всё и сразу. Но зачем вот до такого-то доводить? — он опять кивнул на мою пострадавшую ногу.

— Прости. Просто ты не слишком-то похож на потенциального примерного семьянина, и сложно поверить в твои настолько серьёзные намерения, — хмыкнула я, к собственному удивлению окончательно успокаиваясь. Способствовали тому слова мужчины или прикосновения, я предпочитала не задумываться. В ответ он мучительно скривился, как будто я сказала несусветную гадость, и недовольно тряхнул головой. — Ты чего?

— Да так, не обращай внимания. Просто уже невероятно надоели шутки на эту тему. Лет десять назад было смешно, а сейчас всерьёз раздражает. На мой взгляд, между понятиями «женщина на одну ночь» и «любимая женщина» лежит огромная пропасть, и они совершенно не сочетаются. Но это всё ерунда. Когда ты познакомишься с основным примером из моего детства, сразу поймёшь, какую глупость сказала и насколько не права.

— Это тем самым примером, который очень не сочетался с Гайтарой? — уточнила я.

— В общем, да, — усмехнулся он. — С родителями. У нас в семье очень ответственное отношение к семье.

— Кхм. А это обязательно? Мне одной встречи с генералом хватило за глаза, — я растерянно качнула головой.

— А что, он как-то очень неприлично себя вёл? — искренне удивился Барс.

— Да нет, почему же, вполне себе воспитанный мужик, — я пожала плечами. — Просто… в первую нашу встречу он навещает меня в тюрьме, а потом вдруг ты притаскиваешь меня знакомиться. Мне кажется, это немного странно.

— Не переживай, — рассмеялся мужчина. — Он сказал, — и это дословная цитата, — что ты хорошая девочка и вполне заслуживаешь второго шанса.

— Тогда тем более не стоит, — нервно хмыкнула я.

— Вот чего действительно «не стоит» — это пока сводить вас с Семёном в одном помещении, а с остальными можно, — опять засмеялся он. — У меня, конечно, братьев с запасом, но я бы предпочёл всё-таки полный комплект.

— С запасом — это сколько? — на всякий случай уточнила я.

— С запасом — это пока трое.

— Пока?

— Ну, с моими родителями никогда нельзя знать наверняка, в какой момент они окончательно решат, что существующего количества детей им достаточно, — весело фыркнул он и, бесцеремонно устроив подбородок на моей коленке, полюбопытствовал с настолько довольным видом, что мне стало как-то не по себе. — Ну так как? Можем считать, что я уговорил тебя полететь на Землю?

— Полететь на Землю, — я упрямо подчеркнула сказанное интонацией, в ответ на что мужчина только тихо засмеялся и качнул головой, прижавшись к моему колену на этот раз щекой.

Вот далась же ему эта коленка!

— Как скажешь, — не стал спорить он.

Некоторое время мы помолчали, причём Барс, прикрыв глаза, продолжал медленно и задумчиво поглаживать мою голень, а я — в совершенной растерянности разглядывать его.

Не бывает так в жизни. Вот просто не бывает, и всё! Ну, или, по крайней мере, со мной такого не могло случиться. Тюрьма — да, она прекрасно вписывалась в мою биографию, а вот вызволяющий из неё прекрасный принц — уже как-то не очень. И настойчивые его попытки утащить к себе во дворец не вписывались. И уж тем более — вот это его расслабленное сидение у моих ног.

Несмотря на все слова и поступки мужчины, несмотря на собственное огромное желание ему поверить, предчувствие подвоха никак не желало меня отпускать. И ещё сильнее настораживало понимание: я понятия не имела, откуда ждать неприятностей.