Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Василий Шульгин - Рыбас Святослав Юрьевич - Страница 12


12
Изменить размер шрифта:

Война с Японией надломила империю и должна была послужить уроком для правящего класса, из которого следовало сделать вывод, что прежний метод принятия решений безнадежно устарел. Если узкая и никем не контролируемая группа вокруг царя может влиять на выбор стратегии, то нет гарантий, что подобная практика не повторится с более страшными последствиями.

К террору добавилась подрывная деятельность японской разведки. Военный атташе посольства в Петербурге полковник Мотодзиро Акаси, перебравшийся вместе со всем посольством в Стокгольм, был инициатором использования российских революционеров в качестве своей «пятой колонны». Для этого был выделен один миллион иен (по нынешнему курсу это около 35 миллионов долларов) на поддержку партии эсеров, Грузинской партии социалистов-федералистов-революционеров, Польской социалистической партии и Финляндской партии активного сопротивления. На эти деньги закупались оружие и боеприпасы, печатались нелегальные издания.

В конце сентября — начале октября 1904 года в Париже прошел съезд оппозиционных партий, который патронировался финским националистом Кони Цилиакусом, партнером японца Акаси. В съезде участвовал Павел Николаевич Милюков, будущий руководитель партии конституционных демократов, один из руководителей Февральской революции. Была принята резолюция о необходимости ликвидации самодержавия, о замене его «свободным демократическим строем на основе всеобщей подачи голосов» и о праве «национального самоопределения народностей России». Решение съезда носило революционный характер, потом в России последовала большая кампания общественных банкетов, якобы приуроченная к 40-летию судебной реформы, а на самом деле пропагандирующая идею конституции. Давление образованного общества создавало совершенно новую политическую атмосферу, которая влияла и на правящую группу, что вскоре едва не привело к параличу власти. Официальный Петербург получил грозное предупреждение: либеральная интеллигенция заключила союз с эсерами, исповедовавшими террор.

7–9 ноября 1904 года в столице прошел съезд земских деятелей, была принята резолюция с требованием конституции. Как по этому поводу говорилось в нелегальном журнале «Освобождение», издаваемом Петром Струве: либо конституция, либо война.

В начале сентября 1905 года, в конце войны, Шульгин был призван по последней мобилизации в армию. Впрочем, на Дальний Восток ему не было суждено попасть, помешал Портсмутский мир, согласно которому Россия отдавала Японии южную половину Сахалина и отказывалась от арендных прав на Ляодунский полуостров и Южно-Маньчжурскую железную дорогу.

Но о демобилизации речь не шла, войска могли понадобиться еще и для других дел. Наш герой продолжал служить младшим офицером в 14-м саперном батальоне в Киеве, ожидая, когда успокоится внутренняя смута. А она не думала успокаиваться.

О революции 1905 года написаны десятки книг. Мы мало что можем к ним добавить, разве что обратим внимание на кадры революционеров.

14 июня 1905 года восстала команда эскадренного броненосца Черноморского флота «Князь Потемкин Таврический». В ноябре 1905 года во время Севастопольского восстания бунт на крейсере «Очаков» возглавил лейтенант П. П. Шмидт, внук адмирала, героя Севастопольской обороны, и племянник члена Государственного совета.

В деревне начались захваты и поджоги дворянских усадеб. Весной стали делить и запахивать помещичью землю. Характер волнений представлен в письмах саратовского губернатора Петра Аркадьевича Столыпина жене: «Пугачевщина растет — все уничтожают, а теперь еще и убивают… Вчера в селе Малиновка осквернили Божий храм, в котором зарезали корову и испражнялись на образе Николая Чудотворца. Другие деревни возмутились и вырезали 40 человек. Малочисленные казаки зарубают крестьян, но это не помогает…»

И вот важнейшее замечание от 12 июля: «У помещиков паника, но крестьяне, в общем, еще царелюбивы»[27].

4 февраля 1905 года эсером И. Каляевым был убит дядя царя, московский генерал-губернатор, великий князь Сергей Александрович.

18 февраля 1905 года был опубликован царский манифест о намерении создать законосовещательную Государственную думу.

6 июня 1905 года Николай II принял делегатов завершавшегося в Москве съезда земских и городских деятелей и заявил: «Отбросьте сомнения: моя воля — воля царская — созывать выборных от народа — непреклонна». Он пообещал конституцию.

Но социал-демократы, либералы, правые объединились в неприятии совещательной Думы.

Однако война имела и стратегические последствия. Российская империя утратила роль одной из крупнейших морских держав, геополитический расклад сил существенно изменился: Россия должна была свернуть продвижение в Тихоокеанской зоне и снова обратиться к европейскому направлению, на Ближний Восток, к Черноморским проливам. Это имело огромные последствия, подтолкнуло к ее вхождению в новый военный союз и участию в Первой мировой войне. Таким образом, проигранную войну надо рассматривать прологом мировой войны, завершившей историю Российской империи.

Взгляд Шульгина на Русско-японскую войну известен из письма В. А. Маклакову, датируемого 1925 годом, то есть это уже даже и не совсем взгляд, а скорее исторический приговор.

«Когда разразилась японская война, в известной среде русского общества, которая раньше болела квасным патриотизмом и была еще при Тургеневе убеждена, что мы весь мир „шапками закидаем“, в этой среде была распространена пошлая острота: „Ну что такое японцы — макаки“. Для не знающих естественной истории поясняю, что макаки — это род обезьян.

На это будто бы однажды престарелый М. И. Драгомиров, киевский генерал-губернатор и командующий войсками округа, хорошо знавший русскую армию с ее достоинствами и недостатками, однажды сказал: „Они-то макаки, да мы-то — кое-каки“.

В этой фразе слишком много мысли для такого малого количества слов. Драгомиров как бы предсказал судьбу японской кампании. Огромная русская армия, которая, казалось, раздавит, как комара, маленькую Японию, была поведена в бой по всем принципам „кое-какства“… Нового способа ведения войны не знали. В первом бою под Тюренченом прорывались сомкнутыми колоннами с музыкантами впереди. Пулеметов не имели вовсе. Обо всяких разрывных снарядах, объединявшихся тогда под именем „шимозы“, не имели понятия, почему тот же Драгомиров пробурчал однажды — они нас шимозами, а мы их молебнами; в бой шли в белых рубахах, не подозревая, что на свете существуют защитные цвета и что самое скверное — перевооружали артиллерию во время войны. Начали же морскую войну тем, что в первый же день объявления войны прозевали японские миноносцы и позволили им войти в свою собственную гавань, вывести из строя три больших корабля и безнаказанно уйти.

Впрочем, это пышно расцветшее „кое-какство“ сказалось во всей нашей дальневосточной политике. Неизвестно для чего мы влезли в Корею, кое-как, по небрежности затронули Японию, о которой не имели ни малейшего представления, ибо разведка велась тоже кое-как, и затем полезли в войну, хотя, как показал опыт, к войне были совершенно не готовы. Между тем войны ничего не стоило избежать или, по крайней мере, оттянуть. Но ведь японцы с обезьяньей точностью, до последнего винтика скопировавшие лучшую армию в мире — немцев, конечно, были макаки. В конце концов точные обезьяны разбили гениальных кое-каков.

Надо всегда отдавать себе отчет, что „кое-какство“, т. е. небрежность, неточность, недобросовестность — есть один из основных факторов русского народа. Кто хочет ему добра, кто его любит, непременно должен с этим считаться и никогда этого не забывать»[28].

После заключения мира начались волнения в университетах, забастовки, останавливалось движение на железных дорогах, усугубляя паралич экономики.

Витте предложил царю принять конституцию «в смысле общения Царя с народом на почве разделения законодательной власти, бюджетного права и контроля за действиями администрации», расширения избирательных прав, автономию Польши и Грузии и ряд других преобразований, вплоть до «экспроприации частной земельной собственности».

вернуться

27

Столыпин П. А. Переписка. М., 2004. С. 586.

вернуться

28

Спор о России: В. А. Маклаков — В. В. Шульгин. Переписка 1919–1939 гг. / Сост. О. В. Будницкий. М., 2012. С. 232.