Дело Пентагона (СИ) - Гейл Александра - Страница 30

— Я смогу работать с кем угодно. Только она тебя пошлет быстрее, чем успеешь сказать пару фраз.

— Картер, как ты ухитрился потерять такого программиста?

— Я, Манфред? — Шон выпрямляется во весь рост и буквально нависает над итальянцем. — Ты набрал в Бабочек всякой швали, Такаши туда же, и ты мне теперь говоришь, что я прошляпил Джоанну Конелл?! Я много лет твердил, что нет у нас параллельщиков, а ты что? Гнул свою линию, что тебе никто не указ. Вот и наслаждайся теперь обществом тех, кто остался. Потому что если все пойдет так и дальше, когда нас посадят, сам ты уже никого не наберешь!

— Ладно, не спорю, доля моей вины тоже есть. Ты просто внятно объясни мне, что вы с Джоанной Конелл не поделили? — спрашивает Манфред.

— Журнальный столик.

Леклер входит именно в тот момент, когда я сгибаюсь пополам от хохота на стуле.

— На сегодня, я полагаю, все?

— Я тоже… так… полагаю, — выдыхаю я на каждом слове, протирая глаза от слез.

Сицилия медленно, но верно становится моей клеткой. Есть здесь люди, с которыми я не могу общаться, есть те, с которыми не хочу, есть те, с которыми пыталась, но ничего не вышло. Сижу на пляже, но море совсем не такое веселое, как в детстве. Я пытаюсь складывать все, что происходит в бунгало в отдельную картинку, но на кого не смотрю, кажется, что кругом одни лишь жертвы обстоятельств. Злодея вычислить просто в книжке, когда тебе предлагают полный ассортимент персонажей, и один из них непременно злой. А кто антигерой в реальной жизни? И кому я могу верить? Вообще-то я не вижу ни одного полностью положительного героя. Все они играют. Со мной и друг с другом… Вот как сейчас. Иначе почему бы еще рядом со мной оказалась Карина?

— Не возражаешь?

Я не знаю, что на это ответить. Пожимаю плечами. Иногда я не понимаю, каким образом мы с Шоном вообще ухитрились сойтись. Если он любил Карину, если она в его вкусе, то каким ветром его могло вынести на меня? Мы же с ней настолько разные, что говорить даже о дне и ночи, воде и огне не приходится. Мы вообще несравнимы. Вот просто нет, вообще. Она из мира соболей и бриллиантов, а я — текилы и серфинга. Без Шона Картера мы бы не пересеклись никогда. Не в этой реальности!

— Нас подслушивают? — опасливо оглядывается Карина.

— Конечно, — отвечаю я.

— Кто?

— Не знаю, все? — Я прикусываю собачку молнии на куртке, стараюсь смотреть только на море. Присутствие Пани всегда роняет мое настроение. Хотя сегодня, пожалуй, оно и без ее участия не блещет.

— Здесь так одиноко, — вдруг говорит она. Стараюсь не выдать удивления. Но мир определенно переворачивается с ног на голову.

— Ты просто скучаешь по Алексу. — Сухо сообщаю я, потому что скорее с Келлерер еще разок подружусь, нежели с Кариной Граданской.

— Нет. В смысле да, но не в этом дело. Просто я не чувствую, что мне здесь хоть кто-то рад. После Пентагона это наш первый общий проект. Все боялись встречаться, боялись взглянуть друг другу в глаза. И до сих пор вместе нам не так легко, как прежде. Осознание, что один из нас предатель, который всех подставил, не способствует налаживанию отношений. Мы все друг друга подозреваем. Мы все друг для друга Леклеры. — Аа, ясно. То есть с остальными ей еще более неловко, чем со мной? Ну что ж, у меня для нее нерадостные новости. Лично я не чувствую ничего подобного. Я ее все еще ненавижу.

— Как там поживает Алекс?

— Алекс?

— Алекс — единственная безопасная тема для разговора, которую я смогла придумать, — сухо говорю я.

— Нормально поживает. В данный момент с детьми сидит.

— Ты уверена, что это хорошая идея — оставлять мужчину с детьми одного в стране?

Карина смеется. У нее даже смех красивый. Ну не должно быть так, чтобы все сразу, и одному человеку…

— Поверь, кроме как на детей, сил у него ни на что не останется вовсе.

Это не то, что я слышала об Алексе, но благоразумно молчу. К тому же мне плевать. А она, тем временем, добавляет нечто интересное:

— В любом случае, я скоро вернусь, проект не продлится больше месяца, так что мы доживем. Должны.

Не больше месяца, значит… это мне подходит. Самые последние лучи солнца скрываются за водной гладью, и мы погружаемся в темноту. Мне надо бы вернуться в отель. К видео файлам, но от них, если честно, уже тошнит. Карина молчит, неотрывно смотрит на воду.

— Джоанна, я хотела тебе сказать, что сторону выбирать все равно придется. Одной тебе не справишься. Кому ты доверяешь?

— Я никому не могу верить.

— Так не выжить…

— Главное не выбрать, а чтобы выбрали тебя.

Она как-то странно притихает. Это прозвучало весьма двусмысленно. И она понимает…

— Шон. Я думаю, ему ты можешь верить, — говорит она опасливо. Я надменно усмехаюсь. А она долго смотрит на меня.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Потому что он не такой, как тебе кажется.

— Не такой? А какой?

— Он не плохой, Джоанна.

— Ты не все понимаешь. Дело не в том, кто плохой, а кто нет. Все сложнее. Знаешь, я должна тебя поблагодарить. Ты сдала мне козырные. До того, как я узнала вашу с Шоном историю, мне нечем было крыть. Вообще. А потом… потом каждый раз, когда он начинал зарываться, я хлестала его именно тобой. — От этих слов она вздрагивает. — В общем, каким бы замечательным Шон ни был, мы четыре года прокручивали друг друга в мясорубке. Буквально устраивали персональный ад. И это с вами он может быть хорошим, не со мной. Я не верю, что он мне желает только добра. И я не стану ему безоговорочно доверять. Больно было. Подставляться снова нет ни малейшего желания.

— Что ж, я тебя поняла, — хрипло говорит Карина, а потом откашливается. — Хм, ты знаешь, что пропало из данных Пентагона, Джоанна?

У меня аж дыхание перехватывает.

— Нет.

— Карты.

— Карты? — Это кажется совершенно невероятным. Зачем кому-то могли понадобиться карты?

— Сами по себе они абсолютно бесполезны. Это просто карты с обозначением полной застройки Земли. Они ежедневно обновляются со спутников, и они пропали. Можно говорить о том, что кто-то хотел построить локационную модель, но нет. Каждый день военные отслеживают количество поступающих на спутник запросов, но ни одного лишнего никто не засек. Карты просто где-то лежат. Ситуация очень сильно напоминает злую шутку. Именно по этой причине власти все еще тянут с поимкой злоумышленника. Не взлом, а показуха. Взяли трофей, на стенку повесили. Но мне жаловаться грех, ведь именно благодаря амбициям злоумышленника я осталась на свободе. В отличие от него, мне нужны были деньги, а взломщик явно жаждет Величия с большой буквы. Поэтому Леклер и думает, что это Шон себе такую корону приобрести вздумал. Что ж, не стану тебя утомлять своим обществом далее. Спокойной ночи, Джоанна.

Она ушла, а я сижу в темноте в одиночестве и жду озарения. Какому ненормальному могли понадобиться карты застройки, если они просто лежат? Или им нужен был спутник? Да бред! Уверена, даже Шон не смог бы перепрограммировать спутник! Не в нем дело. Что за чертовщина?!

Той ночью я не сплю. Не понимаю, а когда я не понимаю, я сама не своя. Может, прав был агент, что не сообщал мне эту информацию. Определенно сбивает с толку.

Я встаю и иду в бар. Там сидит Леклер. Сюрприз. И, пожалуй, приятный. Разговор с ним мне не помешает.

— Вы слышали? — спрашиваю я.

— Конечно.

— И что вы можете на это сказать?

— Есть идеи?

— Если бы были, я бы уже спала, — ворчу я. — Вы поэтому ищете исполнителя, а не заказчика? Думаете, последнего просто нет?

— Даже если предположить, что он был, доказать, что кому-то понадобился голографический глобус, не так просто. Для чего? И, опять же, военные уже тысячу раз сменили адреса обращений к спутникам, пытались таким образом выманить хакера, но нет. Ни единой зацепки.

— Хреновая у вас работа, агент.

Сидим с ним в баре и пьем. А я еще обвиняла Шона чуть ли не в алкоголизме. Спиртное, кстати достаточно развязывает мне язык, чтобы наконец, спросить: