Побег - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 129

Свою власть – над их властью.

Но об этом следовало крепко подумать потом. Сейчас ему предстояло другое, не менее важное и нелегкое испытание.

Варяг подошел к знакомому зеленому забору. Из глубины большого старого сада послышался детский смех. У него заколотилось сердце. Он толкнул калитку.

Он шел быстрым шагом по тропинке к дому. От крыльца к нему побежала девочка лет трех, в белом платьице, с двумя смешными косичками-колбасками.

– Папа! – закричала девочка на бегу. Он вздрогнул. Откуда она может знать? Девочка подбежала к нему и с интересом и удивлением стала разглядывать его бороду и очки.

– Я Лиза. А ты, дядя, мой папа? – бесцеремонно спросила девочка.

Варяг улыбнулся и присел на корточки.

– Здравствуй, Лиза. Ты тут одна?

– Нет, я с тетей Валей. Мы маму ждем…

Варяг встал. От волнения он не знал, что и сказать этой странной девочке-фантазерке.

На дорожке показалась Валя. Он сразу узнал эту седую невысокую женщину, которая лет двадцать вела хозяйство у вдовца-академика. У него отлегло от сердца. Хоть одна близкая душа.

Он шагнул ей навстречу и сказал:

– Здравствуйте, Валя. Вы не удивляйтесь и не бойтесь, это я, Владислав.

Валя остановилась как вкопанная, буквально раскрыв рот от неожиданности.

– Владик? Тебя не узнать – вон как тебя… Где ты пропадал?

Варяг махнул рукой.

– Потом, потом, Валя. Не обращайте внимания. Волосы, борода – это все на время, пока неприятности закончатся.

– Ты слышал? – спросила она, поджав губы, и ее подбородок задрожал.

Варяг кивнул и взглядом указал на девочку.

– Она знает? – Домработница покачала головой.

– Не могла я… Лиза, иди поиграй в огороде! – строго обратилась она к девочке.

– Валюта, а этот дядя – мой папа? – с вызовом крикнула девочка.

– Иди-иди! – повторила Валя. Дождавшись, когда девочка отошла на значительное расстояние, она продолжала: – Вот такие дела, Владик. Бедная Викушка, бедный Егор Сергеевич…

– Милиция была? – коротко спросил Варяг.

– Да. После того ужаса в квартире были следователи, искали что-то, снимали отпечатки пальцев, да ничего не нашли. Сюда приезжали.

– А сюда-то зачем? – нахмурился Варяг. Они вошли в дом и сели на веранде.

– Не знаю. Меня допрашивали.

– Вас-то почему?

– Да ведь Егор Сергеевич завещание оставил – царство ему небесное – дачу эту мне завещал, а квартиру Вике с Лизонькой. Но после смерти Викушки… – У Вали в глазах стояли слезы, подбородок задрожал. – Я взяла Лизоньку под опеку, так что и квартира теперь вроде как моя. Только еще в собственность не успела оформить. А они приходили сюда документы опечатывать. Егора Сергеевича документы. Все перерыли. Весь дом вверх дном перевернули. Только что огород не перепахали.

– И что же они искали, рукописи его монографий? – насмешливо произнес Варяг.

– Не знаю, Владик, мне не говорили. Ты лучше скажи, что с тобой стряслось? Что давно не появлялся?

– Ох, Валя, если рассказывать – двух недель не хватит. Как Лиза? Она про меня откуда знает? Я же на себя не похож.

Валя внимательно его оглядела и усмехнулась.

– И то правда – не похож. Да нет, Владик, она всех мужчин, какие заходят, папами зовет. Даже милиционеров. Очень тоскует, бедняжечка.

– Ладно, я с ней потом сам поговорю. Наверху я устроюсь – можно?

– Можно, отчего же нельзя. Белье там есть…

Решив оставить разговор с дочкой на вечер. Варяг занялся делом, ради которого он и ехал сюда из Москвы. Он отправился в дальний угол сада, где стояла покосившаяся бытовка. Когда-то там Егор Сергеевич устроил баньку, но банька оказалась не паркой, а дымной – дым почему-то никак не желал выходить через трубу вверх и клубился в небольшом бревенчатом помещении. Постепенно банька превратилась в сарай, куца складывали инструменты, садовый инвентарь, старую мебель, ненужную посуду.

Варяг затворил за собой дверь. Над головой болталась лампочка, которую можно было включить легким поворотом по часовой стрелке, но он не стал этого делать. Вынув из кармана фонарик – тот самый, который освещал ему путь в зековском «метрополитене», – Варяг направил луч на старый кованый сундук, чуть не наполовину просевший в грунт. Сундук был знатный – метра полтора в длину, полметра в ширину. Со скрипом раскрылась тяжелая крышка, откинулась на стену. Он стал быстро выбрасывать из сундука ветхое тряпье, перемешанное с ржавыми гвоздями, топорищами, отвертками, сверлами и прочей ерундой. Наконец он добрался до дна. Осторожно отогнул ржавые крюки и, поддев с помощью старой отвертки срединную доску, поднял дно, как крышку люка.

Это и впрямь был люк. «Что-то я как крот – в последнее время все под землей колупаюсь», – насмешливо подумал Варяг и аккуратно прислонил поднятое дно к стене. Он залез в сундук и, склонившись над разверстой тьмой потайного люка, стал шарить руками.

Есть! Луч фонарика вырвал из тьмы дверцу массивного металлического сейфа с выпуклым рифленым диском кодового замка.

Заученным движением Варяг повернул диск влево на три шага, потом вправо на пять шагов и снова влево – на два. После этого он нажал три кнопки с цифрами – 6,8 и 9 (свой день рождения: 6 августа 1959 года) – и мягко надавил на хромированную ручку. Сейфовая дверца беззвучно отворилась.

Он мазнул желтым лучом по пачкам долларов, туго перетянутых банковскими ленточками, и по черным пластиковым коробкам, где лежали полукилограммовые золотые слитки. Все было не тронуто. Все лежало точно так же, как он и положил в этот тайник два года назад – по совету Егора Сергеевича.

Он знал, что такие же тайники с воровскими кассами укромно хранятся во многих местах России, и за этими секретными закромами упорно охотятся и алчные менты, и нечистые на руку беспредельщики, и ссучившиеся паханы вроде покойника Шрама…

Здесь была незначительная – «живая» – часть общака, которая предназначалась исключительно для финансирования важнейших дел, поэтому Варяг фактически единолично пользовался этими средствами. Другие «живые» деньги общака Варяг распределил в равных долях и доверил на хранение верным людям в Воронеже, Самаре, Екатеринбурге и за Уралом.