Тайны старого замка (СИ) - Солнечная Наталья - Страница 3

      Так же переделка коснулась и кухни: каменная плита обрела современные черты с сохранением своего старинного внешнего вида: умельцы приделали электрические конфорки в количестве шести штук и духовой шкаф. Появился холодильник, заменивший холодный подвал. И микроволновая печь. И мультиварка. Обновился набор посуды и ножей.

      Ванным комнатам на первом и втором этажах так же придали современный вид. Установили душевую кабинку, саму ванну отдраили до блеска. Подвели воду, поставили раковину.

      Сам же Чарльз занимался библиотекой. Пускать чужих людей в разбор семейных документов не хотелось, и он, после того, как в библиотеке убрали вековой налет пыли, принялся за сортировку семейной документации.

      На старинном широком столе из мореного дуба постепенно высились стопки бумаг: в одной письма, в другой юридические бумаги, в третьей распоряжения по замку, в четвертой различные бумаги, не поддающиеся сортировке. Некоторые стопки были так высоки, что грозились рассыпаться, и Чарльз, во избежание, приспособил под них найденные коробки.

      Сортировке Чарльз подверг и книги. Они были расставлены по полкам и разложены по содержанию: приключенческая литература, Д. Дефо и Дж. Свифт, П. Лоти, Л. Буссенара, Л. Жаколио, П. Бенуа.

      Любовные романы, собираемые, очевидно, прекрасной половиной обитателей замка: Хорас Уолпол, и его роман «Замок Отранто», увлекающий читателей своими мрачными событиями. «Опасные связи» Шодерло-де Лакло, вызвавший в момент своего выхода в свет споры о его «безнравственности». «Удольфские тайны» Анны Радклиф, главной особенностью которой было обилие эффектных литературных средств, способных запугать читателя ужасами, неожиданными сюжетными поворотами, злодействами и интригами. Жак Казот и его «Влюбленный дьявол», «Аббатство Клюндэйл» Натана Дрейка и многие другие.

      Исторические произведения, религиозные книги, куда входила и семейная Библия рода Рутленд с пометками о рождении и смерти, сделанные чьей-то рукой, а также несколько трактатов священников четырехсотлетней давности.

      Чарльз с удовольствием разбирал книги, отмечая разнообразие вкуса: здесь была и английская литература, и французские классики, и русские шедевры, и пьесы, и стихи, и даже научные трактаты.

       Он замечал таких авторов, как Капоте Труман «Другие голоса, другие комнаты», Дэниел Уоррес «Арбузный король», Лайонс Дельфина «Призрак потерянного озера», Маргарет Миллар «Совсем как ангел», Джон Кроули «Роман Лорда Брауна». Рядом со старинными книгами стояли современные, написанные и выпущенные в печать совсем недавно: Рейчел Кляйн «Дневник мотылька», сага «Сумерки» Стефани Майер, «Тринадцатая сказка» Дианы Сеттерфилд.

      Некоторые книги Чарльз отобрал для прочтения сейчас, как-то: «Тринадцатую сказку» и Гюго «Собор Парижской Богоматери».

      Кроме библиотеки, Чарльз контролировал и другие работы, ведущиеся в замке. А так же обязательно выбирал время, чтобы провести его в парке. Он себя уверял, что просто держит под контролем восстановление очередной скамейки, или статуи, или высадку цветника, но вскоре перестал себе врать и признал, что все его вылазки связаны с Элизабет.

       Элизабет. Эта девушка что-то затронула в душе Чарльза. Она была замкнута и почти ничего о себе не рассказывала, а еще Чарльз угадывал скрывавшуюся тайну сердца. Он расспрашивал об Элизабет рабочих в замке и жителей деревни, но никто толком не смог рассказать Чарльзу кто она такая, где живет и чем занимается. Недоверие к нему могло быть обусловлено прежним обманом, ведь сколько Чарльз не приглашал Элизабет на чай, она так ни разу и не согласилась.

      Поэтому, несмотря на загруженность делами, Чарльз всегда находил время для прогулки по парку. Они выбирали ту часть, где не было в данный момент рабочих, и говорили, говорили, говорили ... Обо всем. В основном рассказывал Чарльз. О своих планах. Или о прежнем доме — Хеддон-холле. Или о Бивер-Касл - то, что слышал от бабушки, дедушки и родителей.

      Чарльзу начинало казаться, что мрачность замка стала не так заметна. Нет, в старинном замке от этого навсегда не избавиться, но та пугающая запущенность, вызывающая мурашки, исчезла. Не было того средневекового антуража, придающего замку замшелый вид, как из фильма ужасов: толстый слой пыли, свисающая паутина, потрескавшаяся краска, развалившиеся ступени ... и так далее.

      Медленно, но верно замок Бивер-Касл приобретал жилой вид.

      Единственное место, куда отказывались заходить рабочие — это была усыпальница. Ни угрозы, ни посулы Чарльза здесь не действовали: суеверие местных жителей оказалось сильнее здравого смысла. Сколько ни доказывал им Чарльз, что никакого проклятия нет, а мертвая служанка давным-давно похоронена, что он заходит в усыпальницу спокойно и выходит оттуда живой и здоровый, все без толку: местные талдычили о том, что проклятие замка Бивер-Касл все равно найдет жертву.

      Хочешь — не хочешь, а место упокоения предков нужно было приводить в порядок. Рабочие ему помогали ровно до входа в усыпальницу, дальше — ни-ни. Поэтому, всю работу Чарльз делал сам. Провел туда временно электричество. Убрал всю паутину. Вытер пыль, подмел полы.

      Мертвых Чарльз никогда не боялся. Будучи талантливым архитектором, он с удовольствием ходил по усыпальнице, рассматривая гробницы предков, как произведения искусства, видя воочию богатство и достаток умерших родственников.

      Мать Чарльза утонула и ее тело не нашли, поэтому тут, рядом с захороненным отцом, стояла ее пустая гробница, с табличкой в изножье, где были указаны ее имя и даты жизни. Здесь же, рядом с родителями, найдет упокоение после смерти и сам Чарльз.

      В проекте усыпальницы предками Чарльза были воплощены многие идеи, присущие готическому стилю, как-то: апсида со встроенной часовенкой или высокие готические арки, или ребристые потолки, высокие окна и аркбутаны. А изюминкой являлся длинный неф с широкими трансептами.

      Гробницы предков были разные, но общим для них являлось использование готических архитектурных элементов в оформлении, таких как стрельчатые арки, ниши с фигурками рыцарей и святых, использование растительного узора и мозаики. На верхней части саркофага обычно располагались выполненные в полный рост фигуры умерших, одетых в богатое, тщательно вырезанное платье. Почти во всех надгробиях мастера добивались портретного сходства.

      Выделялась гробница первого герцога Рутлэнда, Эдуарда, с его надгробной фигурой. Лицо Эдуарда было создано на основании посмертной маски. Он изображен в рыцарских доспехах. Голову поддерживают ангелы, у ног лежит лев. На цоколе гробницы из мрамора вырезаны фигурки плакальщиц и рыцарей.

      Изо дня в день Чарльз тщательным образом отчищал гробницы от пыли и грязи. Дело продвигалось достаточно медленно, ведь он работал один, а рабочие помогали ему ровно до входа в усыпальницу. Эту черту никто из них переступать не решался.

      В один из дней, сметая пыль с позолоченной посмертной фигуры на крышке гробницы, Чарльз заметил, что крышка прилегает не плотно и оттого шатается. Он, поднапрягшись, сдвинул ее еще чуть больше. С той стороны что-то упало. «Ну вот, сейчас протру и сдвину на место» — сказал Чарльз сам себе, и слова звонко рассыпались в мертвенной тишине среди гробниц.