Венецианская птица. Королек. Секреты Рейнбердов (сборник) - Каннинг Виктор - Страница 7

– И что произойдет, если вы найдете его?

– Он получит доллары. Много долларов. Достаточно, чтобы стать богатым, по крайней мере в Италии. Вероятно, его пригласили бы в Америку. В общем, награда ждет героя.

Спадони кивнул:

– Значит, с одной стороны, мы имеем разыскиваемого героя Джано Учелло, а с другой – некоего Грандини, труп которого сегодня утром извлекли из канала. Видимо, они должны быть как-то связаны.

– Не исключено. Но мне необходимо узнать местонахождение Учелло и сообщить об этом своему работодателю Гевлину Фрере.

– Ну что ж, синьор, теперь, когда мы познакомились, думаю, в следующий раз нам будет легче понять друг друга. Кстати, я каждое утро, примерно в одиннадцать пью кофе в кафе «Куарди». Приходите, попьем капучино, поболтаем. А пока мы сказали друг другу достаточно, чтобы иметь пищу для размышлений. Спасибо и до свидания.

Спадони протянул руку, и на солнце блеснул перстень с печаткой. Мерсер ответил на пожатие и быстро вышел за дверь.

Спадони тем временем нажал кнопку звонка на столе. Из соседней комнаты появился помощник, высокий мужчина без пиджака, в жилете и рубашке.

– Луиджи, Кассана здесь?

– Да.

– Пусть зайдет.

– Хорошо.

Луиджи вышел и сразу вернулся. Скрестил на груди руки и выжидающе посмотрел на Спадони. Тот поднял голову.

– Так что? – спросил Луиджи.

– Я ему не доверяю.

– Ну что вы, шеф! – Луиджи рассмеялся. – Наденьте ему ошейник с этикеткой, и он будет такой же полицейской собакой, как мы.

Спадони насупился.

– Это, конечно, забавно, но наш приятель темнит. Мне так и не удалось вызвать его на откровенность. И он меня не узнал.

– Разве вы прежде встречались?

– В Риме, в тридцать восьмом, на шестнадцатый год фашизма. Тогда на лучшего друга и советника дуче, и самого мерзкого негодяя, какой только появлялся на итальянской земле, сенатора Риваджо было совершено покушение, когда он ехал по виа Колонна. Между прочим, от одной любовницы к другой. На месте взяли француза. Его, разумеется, казнили, но по делу проходили еще двое: Роза Мелитус и англичанин Эдвард Мерсер. Оба являлись агентами французского Сопротивления, с которым был связан и я. И однажды мы встретились. Я был тогда мелкой сошкой, и он меня не запомнил, а может, вообще не обратил внимания. Но я его помню хорошо. Умный, знающий, энергичный – вот каким он был тогда. И чем закончил? В обносках, наверное, с трудом сводит концы с концами. Ищет человека, из-за которого уже убили одного, а ему все кажется, будто это пустяки. Но, возможно, прикидывается. Кстати, на виа Гарибальди уже восемь лет живет та самая Роза Мелитус, но он у нее пока не появился. Она кормится тем, что сдает комнаты, в основном девицам легкого поведения. И меня поспешно прислали из Рима не для того, чтобы я проверил лицензии уличных торговцев. У начальства появились сведения, пока туманные, что в Венеции что-то затевается. Не знаю, может быть, к этому причастен и Мерсер, учитывая его прошлое. – Он замолчал, словно ожидая каких-то замечаний Луиджи. В кабинет вошел Кассана. Его вид явно не соответствовал обстановке. Изящный серый фланелевый костюм, голубая шелковая рубашка, красный галстук, элегантные замшевые туфли. В руке белый берет. На шее фотоаппарат в футляре.

– Вы меня звали, синьор?

– Да, Кассана. У меня к вам поручение.

– К вашим услугам, синьор. – Яркие глаза уличного фотографа вспыхнули, он улыбнулся, показав безупречные белые зубы.

– Нужно понаблюдать кое за кем.

– За женщиной? – Кассана поправил галстук.

– Нет, за мужчиной. – Спадони улыбнулся, заметив на его лице разочарование.

Кассана вежливо наклонил голову.

– И кто он, синьор?

– Эдвард Мерсер, англичанин, живет в отеле «Адриатико». Последите за ним со своими помощниками, особенно по вечерам. И учтите, он не дурак. Если заметит слежку, все равно продолжайте. Сделайте несколько снимков. Если что будет нужно, обращайтесь к Луиджи. – Он дождался, когда Кассана выйдет, и обратился к помощнику: – Мне нужны материалы о первом визите сюда Мерсера, когда он справлялся о Джано Учелло. И соедините меня с постом карабинеров в Монтевасага, район Специя.

Глава 5

После полудня Мерсер прилег на кровать. У него из головы не выходила гибель Больдеска. Почему его убили? Конечно, это могло произойти на почве ревности, такое бывает, но скорее всего Больдеска знал об Учелло нечто тайное, не подлежащее разглашению. Попытка помешать их встрече оказалась неудачной, но его подкараулили, когда он сбежал от Мерсера. Сбежал, чтобы найти свою смерть. Преступники знали, что он встречался с Мерсером и, возможно, рассказал ему об Учелло нечто важное. А отсюда следует, что Мерсер как носитель опасной информации тоже подлежит ликвидации.

От этой мысли у него неприятно защемило под ложечкой. Он закурил очередную сигарету. Получалось, что его невинное расследование превращалось в опасное мероприятие. И уехать из Венеции нельзя. Эта работа была его единственным средством к существованию, и отказываться от нее невозможно.

За окном темнело. Мерсер встал. Надо выйти прогуляться. На площади, как обычно, царило оживление. Шум, цветные огни, множество туристов. Он сидел за столиком, размышляя над бокалом марсалы. Значит, необходимо продолжать поиски Учелло, причем демонстративно, чтобы об этом знало как можно больше людей. Те, кому надо, поймут, что он пока не обладает информацией, и мер принимать не будут. Но в какой-то момент он все же выяснит что-то такое серьезное и сразу станет представлять для кого-то угрозу. Ничего не поделаешь. Придется мириться.

Мерсер вспомнил Адриану из палаццо Бориа. Симпатичная девушка, она ему понравилась. Он надеялся, что Адриана никак не связана с гибелью Больдеска. Просто не представлял, что такое возможно. Вот с кем было бы приятно провести вечер.

Мерсер встал и вышел из кафе. Прошагав минут пять, остановился у витрины книжного магазина, разглядывая альбом, раскрытый на репродукции головы Венеры Боттичелли. Юная Венера напоминала одну девушку. Это было давным-давно. Она смотрела на него такими же глазами, невинными и холодными. Та девушка была настолько красива, что не могло быть и мысли о каких-то интимных отношениях. Ее губы казались мраморными, а тело неспособным возбудить страсть. А вот губы Адрианы наверняка теплые и чувственные. А ее тело…

Мерсер двинулся дальше. Он не имеет права при своем положении и работе даже мечтать о чем-либо подобном. Если уж приспичило, то иди и купи себе любовь на несколько часов, она тут везде продается. Но этого ему не хотелось.

Он миновал почту и свернул на улицу Валларецца к пароходной пристани у канала. Хотелось еще выпить, и Мерсер подумал, не заглянуть ли в бар, но направился дальше к пирсу, где купил билет до остановки «Венета-Марина».

Когда пароход тронулся, Мерсер присел на поручень в середине судна, в очередной раз любуясь морским фасадом Венеции. В это время года туристов здесь было мало, и Венеция на короткое время принадлежала самой себе. Замечательно.

Сейчас, с парохода, она казалась ему кукольным городом – стоит только тронуть пальцем, и он сразу разрушится. Штрихи огней на воде представлялись мазками художника, в палитре которого были бледно-желтые тона. А вот и оперный театр «Ла Фениче», где пела его мать. Воздушная конструкция с колоннами, мягко освещенными пурпурным светом. Мерсер со вздохом вспомнил свою юность.

Судно ударилось о пирс станции «Венета-Марина», и он сошел на берег, на улицу Гарибальди, одну из немногих широких улиц Венеции, под тупым углом наклоненной к лагуне. У пристани выстроились в ряд лотки со всякой всячиной, вокруг ходили моряки, девушки, рабочие с женами. На улице Гарибальди при всем ее названии и прочем в основном селился бедный люд. В дверных проходах, переговариваясь друг с другом, стояли неряшливо одетые женщины, по грязному тротуару бегали дети. Дома все старые. Темные узкие проходы вели во дворы, один отвратительнее другого, где застоялые миазмы перенаселенных убогих квартир заставляли морщиться случайно попавшего в эти места прохожего. На этой улице была своя торговля и свои удовольствия. Бакалейные и мясные лавки, кафе со столиками, где едят стоя, и захудалый кинотеатрик.