Звездная застава - Сухинов Сергей Стефанович - Страница 54

Плечистые парни в синих костюмах аккуратно провели двоих друзей к группе высших чиновников. Среди них Корин узнал лишь одного Олега Луганова, нынешнего комиссара Марса.

Господин Болеваро, первый заместитель Генерального секретаря ООН, представил своих спутников двоим друзьям, а затем сказал небольшую речь. Присутствующая в вестибюле немногочисленная журналистская братия немедленно расчехлила свои видеокамеры и диктофоны. Затем началась небольшая пресс-конференция, на которой Корину и Асташевскому пришлось отвечать на град вопросов, в большинстве совершенно дурацких. В конце концов Асташевский начал багроветь, его кулаки сжались, и он стал пожирать злобными взглядами наиболее нахальных корреспондентов из Ай-би-си.

К счастью, в этот момент в обширном зале неожиданно прогудела сирена.

Болеваро озадаченно взглянул на комиссара Марса.

— Господин Луганов, что это значит? Насколько я понимаю, до приземления звездолета осталось еще около полутора часов.

К комиссару тем временем проталкивался один из сотрудников космопорта и что-то тихо ему сказал. Брови Луганова удивленно взлетели. Он взглянул на Болеваро и объяснил:

— Станции наблюдения доложили, что корабль пришельцев неожиданно появился из ниоткуда всего лишь в двадцати тысячах километров от планеты. Похоже, он приземлится через несколько минут,..

В фиолетовом небе раздался раскат далекого грома. Люди зашумели — такого стремительного прибытия не ожидал никто. Они подбежали к широким окнам здания космопорта, выходящим на посадочные площадки, и замерли в ожидании.

Болеваро пожал плечами.

— Ну что ж, нам пора идти встречать гостей. Господин Луганов, где мы можем надеть скафандры?

Минут через пять раскаты грома прекратились, и невдалеке от зенита появилась красная точка. Она росла буквально на глазах, и вскоре на одну из дальних посадочных площадок плавно опустился космический корабль.

Увидев его, Корин и Асташевский озадаченно переглянулись. Это был ДРУГОЙ космолет, небольшой, совершенно не похожий на корабль дориан, попавший в катастрофу над уральскими предгорьями почти двадцать лет назад. Яйцевидная форма, широкий обод посредине, мощные колоннообразные опоры…

— Игорь, помнишь призрачные дома — те, по которым мы бродили некогда в Долине Миражей? — негромко произнес Асташевский. — Клянусь своим чубом, но среди них было точно такое яйцо с ободом! Выходит, это был макет не здания, а космолета…

Луганов строго взглянул на Асташевского, и тот замолчал. Комиссар открыл дверь кессона, и они вдвоем вышли наружу. За ними последовали Болеваро и Корин. Усевшись в микроавтобус, все четверо медленно поехали в сторону космолета, замершего посреди огромного бетонного круга.

Люк распахнулся, и на площадку спустился широкий металлический пандус. Корин невольно сглотнул. Сейчас он вновь увидит странные бурые существа, напоминавшие осьминогов, ростом чуть пониже человека, с треугольными головками и фасетчатыми изумрудными глазами. «Только бы это была не Марта, — подумал он. — Кто угодно — только не она! Я… я еще не готов к этой встрече…»

То, что произошло позже, повергло всю маленькую делегацию в шок. По трапу танцующей походкой спустился высокий стройный молодой человек в белой куртке и широких, модно скроенных штанах. У него было чем-то знакомое лицо… очень симпатичное, с прямым эллинским носом, полноватыми губами и волевым подбородком. Высокий, чуть выпуклый лоб, вьющиеся каштановые волосы, голубые улыбающиеся глаза…

Из горла Асташевского вырвался сдавленный хрип.

— Володька… — пробормотал он. — Молодой… лет двадцати… И без скафандра… Господи, спаси и сохрани…

У Корина помутнело в глазах. Луганов побледнел — он не раз встречался с Поплавским на Луне. Один Болеваро сохранил присущее дипломатам хладнокровие.

— Действительно, пришелец очень похож на господина Поплавского, — спокойно заметил он. — И к тому же, я не вижу у него щупалец — а ведь у нью-дориан были щупальца?

— Были, — выдавил из себя Корин.

— А разве они могли бы находиться здесь, на Марсе, без защитных костюмов?

— Не знаю… Вряд ли… Воздух им так же необходим, как и нам, людям… поэтому-то экспедиция дориан и искала землеподобные миры… Черт, глазам своим не верю!

Сидевший на водительском месте Луганов резко остановил машину. Все четверо встречающих молча вылезли и пошли навстречу гостю.

«Поплавский» дружески подал всем руки.

— Прохладно все-таки у вас, на Марсе, — на чистом русском языке заявил он. — И кислорода маловато. Неужели и на Земле такой же суровый климат?

Даже прошедший огонь и воду Болеваро, казалось, растерялся. Вместо тщательно подготовленной и согласованной со всеми инструкциями исторической речи он пролепетал, жалко улыбаясь:

— Бывает, знаете, и похолоднее… Сегодня днем всего минус шестьдесят по Цельсию — по марсианским меркам это почти жара. Верно, господин Луганов?

Комиссар исподлобья рассматривал пришельца.

— А вы не человек, — неожиданно заявил он. — Ваша мимика.. она какая-то неестественная!

Молодой человек, продолжая улыбаться, кивнул.

— Совершенно верно. Не обращайте внимания на мою внешность — это всего лишь скафандр. Меня зовут Виктор, я сын Марты Шадриной.

Комиссар Луганов назвал себя и представил своих спутников.

— Очень, очень рад, — прочувствованно сказал Виктор, переводя пристальный взгляд с Корина на Асташевского и обратно. — Вадим и Игорь… мама очень точно вас описала. Я столько наслышан о вас обоих! Ну что, полетели — мама вас очень ждет.

На Болеваро было страшно смотреть. Матерый дипломат растерялся, как мальчишка на первом свидании.

— Как… улетели? — хрипло спросил он. — То есть тьфу… полетели… Либо я окончательно сошел с ума, либо совсем ничего не понимаю… Виктор, или как там вас называют… да это же, наверное, самый важный момент в истории человечества! Мы ждали контакта с нью-дорианами почти полтора десятка лет… и вы собираетесь немедленно улетать? Это же катастрофа!

Улыбка на лице Виктора погасла, глаза стали холоднее.

— Простите, господин дипломат, но мой полет носит исключительно частный характер. Моей матери было чрезвычайно сложно добиться разрешения даже на это у правительства Андоры. Нам все же позволили отправиться на Марс — но со множеством очень жестких условий. Разумеется, ни о каких переговорах пока не может идти и речи.

— Но почему? — вмешался Луганов. — Мы — родичи, и к тому же по галактическим меркам близкие соседи…

— Помолчите, комиссар, — болезненно поморщившись, прервал его Болеваро. — Разумеется, для переговоров нужны определенные полномочия, а у… э-э господина Виктора Шадрина — так? — их нет. Но частный визит — это другое дело. Кажется, вас заинтересовал Марс, господин Шадрин? Что, если вы побудете здесь день-два, осмотрите древние города, каналы… А затем, если вы, конечно, пожелаете, мы можем вам организовать экскурсию на Землю…

— Нет, — грустно ответил Виктор — Нет и еще раз нет. Поймите же, я вынужден так действовать. Возможно, после возвращения Игоря и Вадима с Андоры кое-что изменится.

— Но в здании космопорта вас ожидает, можно сказать, элита человечества…

Виктор покачал головой — так, что она поворачивалась едва ли не на сто восемьдесят градусов. Только теперь Корин осознал, что перед ним на самом деле не человек, а лишь огромная пустотелая кукла, внутри которой находился бурый «осьминог» с разумом человека… впрочем, человека ли?

— Простите, я не принадлежу к элите Андоры, — ответил Виктор. — Кстати, здание космопорта — это территория Марса?

— Да, конечно, — ответил Луганов.

— А эта посадочная площадка может рассматриваться как нейтральная территория?

— Хм-м… наверное.

— Тогда я остаюсь здесь, пока Игорь и Вадим погрузят на корабль свои вещи. Но я бы попросил вас поторопиться.

По лицу обычно невозмутимого Болеваро было заметно, что его обуревают самые противоречивые чувства. Корин хорошо понимал пожилого дипломата. Нечто подобное испытывал и экипаж «Белки», оказавшись в Долине Миражей. Наверняка сейчас Болеваро с тоской вспоминал печальную участь Поплавского!