Звездная застава - Сухинов Сергей Стефанович - Страница 38

Родин кивнул.

— Да. Мы собирали данные о долине по крохам. Видите ли, серый купол над Заповедником порой становится не таким уж непроницаемым… Наблюдатели считали, что некоторые фотографии со стационарного спутника — результат нелепых флюктуации провремени и выбрасывали снимки в мусорную корзину. А мы все фотографии собирали, и из них удалось кое-что слепить. А затем… — Родин поднял глаза и пристально посмотрел на Марту. — А затем мы установили, что радиосигналы идут именно со стороны этой долины!

Марта сложила карту и спрятала ее в карман скафандра.

— Спасибо, Иван, — растроганно сказала она. — Вы очень помогли нам. Кажется, маршрут «Белки» все-таки придется изменить… Стоп!

В наушниках радиофона что-то зашуршало, и Марта услышала то, что давно ожидала — хриплый, усталый голос Корина:

— Марта, отвечай… Ты слышишь меня? Марта, как дела? Отвечай, отвечай…

Провремя наконец смилостивилось, и Марта получила возможность в течение почти трех минут спокойно разговаривать с «Белкой». Поплавский выслушал ее короткий доклад и предложил единственный возможный путь спасения:

— Говоришь, вездеход на ходу? Это дает нам шанс. Пускай парни усаживаются по своим местам, а ты, Марта, берись за управление машиной. Даю пеленг «Белки».

— Есть пеленг! — воскликнула Марта, глядя на вмонтированный в рукав скафандра атомный компас.

— Иди на прорыв. Мы прикроем вас излуча… Связь прервалась, но это было уже не страшно. Вскочив на ноги. Марта сказала, стараясь скрыть дрожь в голосе:

— Иван, поднимайте ваших парней. Если повезет, они отоспятся в своем общежитии. А вы займетесь хроностабилизатором вездехода. Выжимайте из него всю мощь, ясно? Если мы прорвемся к «Белке», все обойдется.

Родин кивнул и стал бесцеремонно расталкивать лежащих на полу друзей.

Когда Марта уселась на сиденье водителя и положила руки на рычаги управления, ее вновь охватил страх. Страх не за себя — а за жизнь шестерых молодых ученых, доверившихся ей.

Если бы они знали, какой она неумелый водитель…

Но тут Марта вспомнила уроки Ашота и решительно нажала кнопку стартера.

К вечеру маленький караван добрался до ворот Заповедника. «Белка» вынуждена была идти очень медленно, чтобы, не дай Бог, вездеход не вышел из зоны действия ее излучателя. Как и следовало ожидать, хроностабилизатор вездехода вышел из строя во время прорыва из водоочистительной станции, так что атомные энергоустановки лунотанка вынуждены были с той поры работать на полную нагрузку. Поплавский чуть ли не каждые пять минут поглядывал на прибор энергорасхода, и редко когда мог сдержать вздох сожаления. Увы, незапланированная операция по спасению ребят из Института обошлась «Белке» очень дорого… Зато карта, переданная командиру Мартой, утешала его. Порой Поплавскому даже казалось, что все к лучшему, и он принялся насвистывать какую-то песенку. Если горе-спасатели правы, то первоначальный маршрут «Белки» был ошибкой. Дойдя до южной границы Заповедника, машина была вынуждена повернуть — но куда? Теперь же цель казалась ясной: поселок писателей и далее Скалистая долина.

Когда до массивных бетонных ворот осталось всего три сотни метров, над одной из наблюдательных башен вспыхнули прожектора. Чуть позже тревожно загудела сирена, предупреждая о необычном происшествии на границе Заповедника.

Поплавский выбрался из «Белки» и зашагал в сторону вездехода, увязая металлопластовыми сапогами в песке. Он открыл переднюю дверь, и Саблин со вздохом облегчения вылез из кабины водителя.

— Как ты? — коротко спросил командир.

— Спать хочется, сил нет, — зевнув, ответил Саблин. — Этот допотопный драндулет меня утомил до предела возможностей. Ему не через хронотрещины лазить, а по асфальту кататься!

— Ладно, иди отсыпайся, — сказал Поплавский. Командир неуклюже втиснулся в салон. Его встретили настороженные взгляды пятерых ученых. Шестой, раненый водитель вездехода, продолжал спать, одурманенный уколами морфозана.

Поплавский снял металлопластовую перчатку и крепко пожал руки неудавшимся спасателям.

— Спасибо, Владимир Павлович, — прочувствованно сказал Родин. — Теперь мы понимаем, какого сваляли дурака. Со стороны работа хроноспасателей казалась нам довольно простой… Э-эх, если бы не вы…

— Еще неизвестно, кто кому больше помог, — улыбнулся Поплавский. — Но если ваша карта окажется неверна… Учтите, у меня черный пояс по дзюдо!

Парни засмеялись. Один из них дружески похлопал Родина по могучим плечам.

— Ставлю на нашего Ивана-богатыря, — объявил он. — Как вернетесь, мы устроим товарищескую встречу в институтском спортзале!

Родин пристально посмотрел в глаза Поплавскому и тихо добавил:

— Только вы обязательно вернитесь…

— Обязательно, — серьезно ответил Поплавский. — Знаете, наша группа побывала почти на всех планетах Солнечной системы — как-то глупо после этого погибнуть у себя дома, на Земле.

— О чем я могу доложить Крайневу, прежде чем он снимет с меня скальп? — спросил Родин, натужно усмехаясь.

— Обо всем, — после недолгой паузы ответил Поплавский. — И передайте, что я отлично знаю, какую ответственность беру на себя. Конечно, не дело хроноспасателей лезть в первый в истории контакт с инопланетянами, но, боюсь, теоретики Контакта до них просто не доберутся. Кстати, Марта Шадрина несколько лет работала в Институте Иного Разума и не всякий случай взяла с собой последние из программ Контакта.

— Но почему же пришельцы, если они живы, сами не вышли из Заповедника? — спросил один из ученых. — Ведь мы, земляне, могли бы им помочь…

— А вот это нам и предстоит выяснить, — спокойно ответил Поплавский. — Если, конечно, пришельцы уцелели в катастрофе, в чем я не уверен… До свидания, нам надо ехать, пока сюда не прибыла делегация встречающих во главе с Крайневым. Передайте ему мой пламенный привет!

Когда бетонные ворота с протяжным скрипом раскрылись и к вездеходу бегом бросились несколько человек в легких скафандрах, лунотанка на опушке уже не было.

Экипаж «Белки» предпочел переночевать в глубине леса.

С первыми лучами солнца «Белка» двинулась в путь по новому маршруту.

Глава 5

Корин не раз видел ранее фотографию уральского Дома творчества, построенного в стиле монументализма 50-х годов двадцатого века — широко раскинувшиеся золотистые флигеля, украшенные белыми колоннадами, шестиугольное центральное здание с крутым куполом и множество наивных, но милых архитектурных излишеств. Здание великолепно вписывалось в обширный парк, разбитый с чисто русским размахом и окаймленный по краям старыми липовыми аллеями. Несколько гигантских фонтанов и величественных беседок, разбросанных по уютным уголкам парка, придавали всему ансамблю определенное изящество и завершенность.

Теперь эти места трудно было узнать, казалось, они подверглись массированной бомбежке. Фасад здания покрылся многочисленными трещинами, кое-где покосился, крыша провалилась внутрь, а покореженный взрывной волной купол напоминал голову какого-то доисторического чудовища, силящегося раздвинуть плечами стены и выбраться на свободу.

Лунотанк стоял на краю парка рядом с вывороченными с корнями березами и полусгоревшей липовой аллеей. Корин прислонился к одной из массивных опор решетчатого хроноизлучателя, установленного прямо на башне вездехода, и, тяжело дыша, пытался прийти в себя после пройденных в Заповеднике километров. Часы показывали, что переход от опушки леса до поселка писателей занял всего восемь часов, но трудно было поверить в это — слишком тяжело достался им этот путь, то и дело грозивший провалом в бездонные хронотрещины, в другие века и даже тысячелетия, откуда нет возврата.

Здесь, наверху, дышалось легче, и Корин не захотел спускаться в салон даже тогда, когда лунотанк плавно поднялся на метр над поверхностью земли и не спеша двинулся через парк к поселку, минуя безжизненные деревья. Казалось, они пережили жестокий мороз — кора на них потрескалась, вздулась, местами опала, обнажив желтоватую кость ствола. Все вокруг было пустым, мертвым, и сколько ни напрягался Корин, он не мог обнаружить признаки живого в радиусе трех-четырех километров. Его утешало только то, что время здесь наконец стабилизировалось и лишь несколько мелких хронотрещин, словно паутина, покрывали дно высохшего бетонного бассейна, в центре которого красовалась мраморная рыбина с широко раскрытым ртом.