Выбрать книгу по жанру
Фантастика и фэнтези
- Боевая фантастика
- Героическая фантастика
- Городское фэнтези
- Готический роман
- Детективная фантастика
- Ироническая фантастика
- Ироническое фэнтези
- Историческое фэнтези
- Киберпанк
- Космическая фантастика
- Космоопера
- ЛитРПГ
- Мистика
- Научная фантастика
- Ненаучная фантастика
- Попаданцы
- Постапокалипсис
- Сказочная фантастика
- Социально-философская фантастика
- Стимпанк
- Технофэнтези
- Ужасы и мистика
- Фантастика: прочее
- Фэнтези
- Эпическая фантастика
- Юмористическая фантастика
- Юмористическое фэнтези
- Альтернативная история
Детективы и триллеры
- Боевики
- Дамский детективный роман
- Иронические детективы
- Исторические детективы
- Классические детективы
- Криминальные детективы
- Крутой детектив
- Маньяки
- Медицинский триллер
- Политические детективы
- Полицейские детективы
- Прочие Детективы
- Триллеры
- Шпионские детективы
Проза
- Афоризмы
- Военная проза
- Историческая проза
- Классическая проза
- Контркультура
- Магический реализм
- Новелла
- Повесть
- Проза прочее
- Рассказ
- Роман
- Русская классическая проза
- Семейный роман/Семейная сага
- Сентиментальная проза
- Советская классическая проза
- Современная проза
- Эпистолярная проза
- Эссе, очерк, этюд, набросок
- Феерия
Любовные романы
- Исторические любовные романы
- Короткие любовные романы
- Любовно-фантастические романы
- Остросюжетные любовные романы
- Порно
- Прочие любовные романы
- Слеш
- Современные любовные романы
- Эротика
- Фемслеш
Приключения
- Вестерны
- Исторические приключения
- Морские приключения
- Приключения про индейцев
- Природа и животные
- Прочие приключения
- Путешествия и география
Детские
- Детская образовательная литература
- Детская проза
- Детская фантастика
- Детские остросюжетные
- Детские приключения
- Детские стихи
- Детский фольклор
- Книга-игра
- Прочая детская литература
- Сказки
Поэзия и драматургия
- Басни
- Верлибры
- Визуальная поэзия
- В стихах
- Драматургия
- Лирика
- Палиндромы
- Песенная поэзия
- Поэзия
- Экспериментальная поэзия
- Эпическая поэзия
Старинная литература
- Античная литература
- Древневосточная литература
- Древнерусская литература
- Европейская старинная литература
- Мифы. Легенды. Эпос
- Прочая старинная литература
Научно-образовательная
- Альтернативная медицина
- Астрономия и космос
- Биология
- Биофизика
- Биохимия
- Ботаника
- Ветеринария
- Военная история
- Геология и география
- Государство и право
- Детская психология
- Зоология
- Иностранные языки
- История
- Культурология
- Литературоведение
- Математика
- Медицина
- Обществознание
- Органическая химия
- Педагогика
- Политика
- Прочая научная литература
- Психология
- Психотерапия и консультирование
- Религиоведение
- Рефераты
- Секс и семейная психология
- Технические науки
- Учебники
- Физика
- Физическая химия
- Философия
- Химия
- Шпаргалки
- Экология
- Юриспруденция
- Языкознание
- Аналитическая химия
Компьютеры и интернет
- Базы данных
- Интернет
- Компьютерное «железо»
- ОС и сети
- Программирование
- Программное обеспечение
- Прочая компьютерная литература
Справочная литература
Документальная литература
- Биографии и мемуары
- Военная документалистика
- Искусство и Дизайн
- Критика
- Научпоп
- Прочая документальная литература
- Публицистика
Религия и духовность
- Астрология
- Индуизм
- Православие
- Протестантизм
- Прочая религиозная литература
- Религия
- Самосовершенствование
- Христианство
- Эзотерика
- Язычество
- Хиромантия
Юмор
Дом и семья
- Домашние животные
- Здоровье и красота
- Кулинария
- Прочее домоводство
- Развлечения
- Сад и огород
- Сделай сам
- Спорт
- Хобби и ремесла
- Эротика и секс
Деловая литература
- Банковское дело
- Внешнеэкономическая деятельность
- Деловая литература
- Делопроизводство
- Корпоративная культура
- Личные финансы
- Малый бизнес
- Маркетинг, PR, реклама
- О бизнесе популярно
- Поиск работы, карьера
- Торговля
- Управление, подбор персонала
- Ценные бумаги, инвестиции
- Экономика
Жанр не определен
Техника
Прочее
Драматургия
Фольклор
Военное дело
Избранное - Родионов Станислав Васильевич - Страница 38
Вот и свеженький примерчик профессору насчет доброты. А к самому Федьке у меня были вопросики разные. Например: коли на таких, как он, держится жизнь, то на хрена такая жизнь? Или: почему его прозвали испанской лошадью? Или: слыхал ли он что о первой сущности, которой у него навалом, и о второй сущности, которая у него и не ночевала?.. И был еще вопросик, главный. Но Федька меня опередил:
— Правда, что за аистиные гнезда платят?
— А зачем, думаешь, я в эту Варежку заполз? — понизил я голос, поскольку разговор пошел тайный и тихий.
— К приятелю, в гости.
— Станет нынешний человек без дела по гостям шастать?
Я помолчал с усмешкою: вот, мол, дурачок какой — к приятелю.
Федьку так затопило любопытство, что он аж своими пенными волосами пошевелил. Правда, и ветерок майский с озера тут дунул.
— Тогда зачем приехали?
— Из-за безмена.
— Какого безмена?
— Ну этот… американский.
— Бизнеса, что ли?
— Мне за каждое аистиное гнездо вручают десятку. Истинно говорю. — И я чуть было не перекрестился, язви его — не бога язви, а этого Федьку. — Вон и профессора научил гнезда вить.
— А кто платит? — заерзал парень, отчего забор крякнул от угла до угла.
— Общество по охране пернатых.
Теперь Федька не волосами шевелил, а ушами — тут уж ветер с озера ни при чем. И глазки его заиграли, как вода под солнышком. Видать, он новый безмен, то есть бизнес, обмозговывал.
— Федя, я дружелюбно ответил. Ответь и ты: Наташка тебя любит?
Поскучнел он, как дохлый подлещик.
— А то как же?
— Сдается мне, Федя, что есть промеж вас некая тайна, а? — пустил я пробный шар.
И шар-то этот вроде бы угодил аккурат в Федькину личность — отвернулся он. И пошел к своему «Москвичу», чтобы заползти под него от меня подалее.
7
В субботу озеро застелило дымком — по берегу закурились бани. И мы свою затопили. Паша держал огонь, а я таскал в котел воду.
— Аистов своих не попаришь? — спросил Павел.
— Им некогда: она яйца нагревает, он ее лягушками обеспечивает.
— Какого рожна они лезут в деревню, а не гнездятся себе в лесу?
— Думаю, Паша, в древние времена аисты были домашней птицей.
— Выходит, они бывшие куры?
— Вполне может быть. А куры есть бывшие аисты.
— То-то вчера Нюркин петух на крышу взлетел…
Банька у Паши топится по-черному, самое что ни на
есть приятное.
— Может, пивка плеснем? — спросил я.
— Барыня в шампанском купалась, да нам не осталось.
У Паши свой рецепт, от городского отличаемый. Веники он вяжет из четырех древес: березы, крапивы, вереска и смородины — все в пропорции. На каменку плещет настой из березы и смородины.
— Сразу видать, что веники свои, не сыпучие.
— Веник у меня еловый, а пар в бане хреновый, — отозвался Паша стишком.
Он веники замочил, на каменку плеснул, и образовался небесный дух: и березой тут, и хлебом, и смородиной, и дымком чуть-чуть, вроде как копченой колбаской. А про силу пара спрашивать ни к чему, без ушанки и не суйся — темя прожжет и уши отщиплет.
Конечно, готовая банька должна какое-то времечко постоять для полного равновесия воздуха. И вот когда это равновесие улеглось, мы с Пашей поддали жару в переносном смысле, поскольку в прямом смысле, как уже говорилось, было поддано заранее. Паша аж стонал, поминая бабку-ёжку и филидристику. Из меня тоже не одну слезу вышибло. Пока не израсходовали все силы, не потратили всю воду, не смылили по куску мыла и не обтрепали веников, мы не ушли. Ну а после баньки, сами понимаете, уделали мы самовар чаю с сахаром колотым.
Паша утерся полотенцем, сдвинул посуду, чихнул своим собачьим чихом и сказал определенно, но непонятно:
— Ты все одно тут вроде собеса…
«Вроде собеса» я понял: мол, помогаю кому, мол, от безделья маюсь. Знал бы мой друг Паша, что таким макаром гоню я мысли о Марии, жене моей, ныне проживающей одиноко в городе. «Вроде собеса» я понял, но что из этого вытекает?
— Коля, затеял я тут одно волокитство…
— Судебное?
— Не судебное, а любовное. В соседней деревне, в Кораблищах, от знакомого мужика жена в город сбегла. Окажи ему подмогу.
— За его женой, что ли, съездить?
— Слушай, бабка-ёжка! Мужик-то серый, не воевал. А ты в городе ошиваешься, мимо театров ходишь, болтать привык… Напиши-ка ей письмишко заместо него, а он опосля перепишет — и на почту.
Сует Паша мне тетрадку в клеточку. Письмишко, будь оно простое, заказное или любовное, написать нехитро, когда знаешь кому. А так получается какое-то заочное образование. К слову, образование у нас с Пашей такое: у него институт и академия, а у меня академия и институт. Говоря понятливее, десять классов на двоих. Хотя в любви образование только вредит — по себе знаю.
— А чего она сбегла?
— Из-за бабьей обиды. Мужик когда за воротник, когда работу на сеновале проспит…
— Тогда давай сочинять двумя головами.
— Ага, но мужик пугливый и просил фамилий не оглашать, — разъяснил Паша.
Я застругал химический карандаш, надрал из тетради листов и стал вспоминать что-нибудь подобное. С Марией мы не разлучались, оттого писем я почти не писал, вот только в войну. Правда, сыновьям черкать приходится, да и то больше пишет Мария. Иногда ручку беру — заявление в местком, жалобу в жилконтору, свои предложения в газету…
— Начинай с начала, — заторопил Павел.
— Начало и есть самое трудное…
— С чего-нибудь помягче, подушевнее.
— Тогда: «Моя дорогая кошечка…»
— За живое берет, — согласился Павел, — но сперва дай подходец: «Ты открыла конверт, а в конверте привет».
Я так и записал, мне тоже понравилось. И продолжил далее:
— «Будучи находясь в кромешном одиночестве, я потерял без тебя всякую сообразительность…»
Паша подскочил ко мне и заорал на всю избу:
— «Но тебя, свою супругу, ни на кого не разменяю и прошу словесно и письменно: кончай филидристику и вертайся…»
А я:
— «Поскольку упомянутое кромешное одиночество приведет к погибели семьи…»
— «То оставайся моей курочкой, а я завсегда останусь твоим петушком», — прокричал Паша мне в ухо.
А я:
— «И хоть ты была, извини за откровенность, на положении жены, но жили мы с тобой, как две сестры».
— «Не токмо мата, но даже нехороших букв тебе не скажу, бабка-ёжка», — придумал Павел.
А я:
— «Вертайся, а то помру».
— Не так, — гаркнул Паша. — «Вертайсь, а не то удавлюсь».
— «Вертайся, а то удавлюсь с тоски», — подправил я.
— «Вертайсь, а не то удавлюсь сам и тебя удавлю», — подправил и Паша, перепарившись в бане.
— Зачем сразу обоих-то? — усомнился я в таком варварстве.
— Ага. «Вертайсь, а то сам не удавлюсь, а тебя удавлю…»
Тут я вспомнил любовный романс, который тоже начинался со слова «Вертайся». Значит, так: «Вертайся, я все прощу…» Но это подходяще для городского парня, а не для взрослого мужика из деревни Кораблищи.
— Паш, давай отпишем просто, как и надо. «Любимая моя жена, вертайся домой, а то картошка не посажена и белье не стирано…»
— Про картошку он и без тебя бы сварганил, — не согласился Паша и сгреб писанные мною листки, — Вот подпись нужна уважительная.
— «Твой цыпленок», — нашелся я.
— Он больше на гусенка походит, — засомневался Паша.
— «Твой козленок», — работала моя голова.
— Ты еще скажи «Твой теленок»… Нужно и красиво, и по-городскому.
— «Твой бройлер»…
— Оно, бабка-ёжка!
Поставили мы второй самоварчик по случаю окончания работы. Так ведь и устали — от бани, от самовара, от письма любовного.
— Паш, хочу я тайну Федьки и Наташки Долишной отомкнуть… К кому пойти?
— А чего тебе-то?
— Тебе вот чего письмо для мужика сочинять?
Отер Паша лысину:
— Поговори с Иваном Федотой, поддавалой первый сорт…
8
Сговорились мы с профессором насчет рыбалки. Правда, я к ней непристрастный, и Аркадий Самсонович тоже, но мужики втолковали, что клев нынче первостатейный. Голый крючок хватают — не мужики, а подлещики. Если осесть на Ягодке.
- Предыдущая
- 38/146
- Следующая