Тень императора - Сахаров Василий Иванович - Страница 58

Кинув взгляд на противника, я тоже встал в боевую стойку. Классическую боксерскую. И начал медленное сближение.

Шаг. Другой. Ещё один. И ещё. Пора.

Скользнув вперёд, к барону, я нанёс ему удар в челюсть. Двигался быстро, но не в полную силу, и противник отреагировал чётко. Мой удар был встречен блоком, и тут же противник попытался провести подсечку. Однако я убрал ногу назад, и мы снова разошлись. Закружили по ристалищу, и невольно на ум пришло сравнение, что в этот момент мы словно два зверя. Барон – змея, а я – волк. Мне хотелось его куснуть и проверить на прочность, а затем дождаться удобного момента и нанести один выверенный удар, а он намеревался меня ужалить, и тоже один раз, чтобы наверняка.

Мы не торопились и не спешили. Присматривались друг к другу и выжидали. Возможно, это не зрелищно, но уж как есть, ибо жизнь не кинофильм, который посмотрел и забыл. Нет, здесь всё серьёзно, по-настоящему, и проигрыш означал потерю престижа. Ведь тому, кто в итоге окажется на земле, придётся публично извиниться и признать свою неправоту.

– Кай! – Не выдержав напряжения, барон внезапно издал боевой клич военного лицея «Вагенрой» и начал атаку.

Короткий разбег. Прыжок. И его левая пятка полетела мне в лицо. На автомате, перекатом, я ушёл вправо, и он пролетел мимо. Причём моё падение и красивый приём барона вызвали среди зрителей заметное оживление. Раздались хлопки, и кто-то выкрикнул:

– Дакенхорн! Задай ему!

«Сволочь! – подумал я о крикуне. – Попомни моё слово: когда всё закончится, найду тебя!»

Подъём. Я встал и обнаружил, что барон уже рядом и снова наступает.

Рывок на меня. Удар кулаком в переносицу. Я нагнул голову и уклонился.

Резкий поворот. Удар ногой. Я отступил.

Присест. Круговая подсечка. Я отпрыгнул.

Сальто вперёд. Двумя ногами в грудь. Я ушёл с линии атаки.

На меня обрушился каскад ударов, многие из которых могли быть смертельными. И что поразительно, барон двигался всё быстрее и быстрее. Мне тоже пришлось ускоряться, и, не принимая прямого боя, я ждал момента, когда он достигнет пика своих возможностей. Однако Дакенхорн выкладывался даже не на сто, а на все двести процентов. Он показывал величайший класс и был красив. Публика таких людей любит – резких, быстрых, эффектных и агрессивных. Они умеют устроить зрелище и всегда в центре внимания. Вот и наши зрители не остались равнодушными. Придворные и гвардейцы стали дружнее подбадривать барона. И хотя я не обращал на толпу внимания, что-то всё-таки улавливал.

– Дакенхорн!

– Давай!

– Добивай!

– Ещё немного, барон, и он свалится!

– Бей!

– Ломай его!

– Так! Ногами!

«Пора с этим балаганом заканчивать, – промелькнула мысль. – А то совсем популярность при дворе потеряю».

Нога противника в очередной раз просвистела над головой. Дакенхорн по инерции приблизился, а я не отступил. Наоборот, пригнулся и шагнул ему навстречу. Выпрямился и снизу вверх нанёс ему мощный удар кулаком в челюсть. Этим ударом я мог выиграть всю схватку. Вот только барон и тут успел отреагировать. Он прикрылся рукой, и я смазал. Кулак прошёлся по подбородку вскользь, и противник не вырубился, а лишь слегка поплыл.

Дакенхорн отступил и закачался. Отмахнулся от меня рубящими ударами ладоней, но я уже был сбоку и в прыжке ударил его ногой по рёбрам.

Вскрикнув от боли, барон отлетел. Под тяжестью его тела взметнулось облачко серого песка, и, не теряя времени, я обрушился на него.

Задумка была простая: отпинать подлеца ногами до полусмерти, чтобы помнил всю жизнь и другим неповадно было спорить с советником императора. Но опять барон меня удивил.

Падение будто прибавило ему сил. Противник вскочил, на миг замер, и в его глазах я заметил безумие. Теперь уже не показалось. Зрачки барона превратились в еле заметные точки, его движения стали ещё резче и быстрее, а в уголках рта появились белые капельки пены.

– Кай! – смахнув с лица прилипшие песчинки, воскликнул он, и снова завертелась карусель схватки.

Обманные выпады. Блоки. Удары. Дакенхорн бился, словно берсерк, и спасало его только одно – скорость. Я всё ещё был быстрее. Правда, ненамного.

Подпрыгнув, барон нанёс очередной удар ногой. Мерзавец целился в висок, чтобы убить. Тут уже не до шуток, и, полностью отдавшись схватке, я собрал все силы и ускорился до максимума.

Дакенхорн меня не достал, и, когда он опускался, я подловил его и, не глядя, доверившись интуиции, прыгнул на противника. Прыжок вышел неловкий, боком. Но у меня всё получилось, и моё тело, подобно пушечному ядру, сбило барона наземь.

Я свалился на него сверху, вцепился в рубашку барона, рывком развернул и впечатал кулак ему в лицо. Снова не промазал. Раздался хруст. И я нанёс ещё один удар, чтобы наверняка, добивающий.

Барон замер, и шум вокруг ристалища стих. Толпа замолчала, а в моих ушах появился звон.

Тряхнув головой, я поднялся и отступил от Дакенхорна. Судя по всему, сломал ему переносицу, и он вырубился. Наверное, от боли.

Только я так подумал, как он пошевелился и начал вставать.

«Ёлки-моталки! – пронеслось в голове. – Это что?! Как такое возможно?! Не иначе, сволочь, наглотался каких-то микстур, а жрец ничего не заметил. Или он в сговоре с бароном?! Нет. Вряд ли. Просто плохо сделал свою работу».

– Всё равно… – сплёвывая кровь и не обращая внимания на травму, прошипел Дакенхорн. – Всё равно… Я сделаю тебя… Во имя павшего рода… Который ты уничтожил и опозорил…

«Какой род? О чём он вообще?» От покалеченного барона я опасности уже не ожидал, а зря.

Он стоял пригнувшись и смотрел на меня исподлобья. Кровь ручейком стекала по его лицу, через рот и подбородок, и падала на песок. Жутковато даже как-то.

Дакенхорн воспринимал меня как врага. Заклятого недруга. И хотя военный судья ударил в бронзовый гонг, тем самым подавая сигнал, что бой окончен, это было не так. Барон опустил руку, слегка нагнулся и выхватил из сапога тонкий узкий клинок без рукоятки, но с тёмной буроватой жидкостью по всему лезвию. Неслыханно. Давно уже такого не было, чтобы на официальном поединке применялось не заявленное заранее оружие. Кто бы мог подумать, что он на такое пойдёт?! Никто, ибо на поединках чести бьются только дворяне, то есть люди благородные. И на виду, для общества, все мы кристально честны. Значит, хитрости и уловки недопустимы.

– Смерть тебе! – выдохнул Дакенхорн и метнул лезвие.

Как увернулся, сам не понимаю. На миг время замедлилось, и я качнулся в сторону. Даже забавно. Моё тело уходило с траектории полёта клинка, а он медленно проплывал мимо, и я даже смог разглядеть застывшую смолку яда, которым была смазана сталь.

Чирк! Лезвие срезало клок рубашки, прошлось по предплечью, сорвало кусок кожи и, вертясь, продолжило полёт. Время вновь пошло привычным ходом, и я бросился к барону.

Добить гадёныша! Превратить в фарш! Топтать его ногами и молотить кулаками по смазливому лицу! Вот чего я хотел. А потом конечно же, когда маги его склеят и соберут, будет допрос с пристрастием, и он расскажет, почему спровоцировал меня на поединок и хотел убить.

Однако я опоздал. Дакенхорн резко дёрнул головой и крепко сцепил челюсти. Он сделал это сразу, как только метнул клинок, видимо, был уверен, что не промахнётся. И когда я подскочил к нему, схватил его за рубаху, он уже бился в предсмертной судороге. Барон ушёл. Покончил жизнь самоубийством, и я остался с мёртвым телом в руках.

Неожиданно я почувствовал слабость и отпустил Дакенхорна.

Яд. Сильный и быстродействующий. Сомнений не было – это он так на меня воздействовал. И я не задумываясь применил целебный кмит.

Заклятие сработало превосходно. Как всегда. Правда, это обозначило меня как чародея, ведь среди зрителей немало магов и жрецов, но по сравнению с тем, что я едва не погиб, сие сущая мелочь. Плевать! Сейчас не время думать о конспирации, и я – советник императора, так что вряд ли кто-то осмелится задавать мне вопросы. Разве только канцлер. Хотя и он промолчит, но то, что случилось, граф Руге наверняка запомнит.