Тень императора - Сахаров Василий Иванович - Страница 53

– Рекомендации есть? Что посоветуешь?

– Нам одним это дело не потянуть, по крайней мере сейчас. Так что могу предложить два варианта. Первый – мы сохраняем секрет и производим фильтры исключительно для внутреннего пользования, магам школы «Данце-Фар» и чародеям объекта «Ульбар». Второй – мы делимся секретом с одной из крупных магических школ и делаем артефакты на продажу при условии, что наши компаньоны позаботятся о защите авторских прав.

– Я тебя понял, Эри. Это всё?

– Пока да.

– Как там у вас на объекте?

– Без происшествий.

– Тогда отбой. Мне нужно подумать.

Связист замолчал, и я сделал Амату знак забрать его. Лейтенант увёл говорящего болвана, а я задумался.

Вновь предстояло сделать выбор. Как поступить: делиться секретом Руфуса Ройхо с имперскими чародеями или не стоит?

С одной стороны, появление фильтра, который очищает и преобразовывает энергию дольнего мира, – благо для государства, и на какой-то срок это даст остверским магам преимущество перед вражескими чародеями. Что говорить, если я сам не прочь заиметь подобный артефакт и тем самым увеличить скорость применения любого заклятия на пятьдесят процентов.

А с другой стороны, как верно заметил Эри Верек, монополию не удержать. У меня нет производственных мощностей, которые позволили бы делать большое количество фильтров. Школа «Данце-Фар» молодая и небольшая, всего три десятка человек, из которых треть находится на объекте «Ульбар» вместе с вольнонаёмными специалистами. Значит, насытить рынок мы не сможем. А поскольку такого понятия, как авторское право, в этом мире нет, скоро появятся копии фильтров, которые будут сделаны в мастерских имперских магических школ. И далее этот секрет неминуемо попадёт к нашим соседям ассирам, цегедцам, ассилкам и республиканцам.

Вот и думай, как поступить. То ли выступить благодетелем для всего имперского магического сообщества, то ли затаиться. И посоветоваться не с кем. Разве что с Ангусом Койном, дорогим дядюшкой. Он сейчас правая рука Асима Вишнера, одного из самых главных магов школы «Торнадо», и знает, что разрабатывал Руфус Ройхо. Но если говорить с родственником начистоту, он сразу сдаст меня своим коллегам и начальникам. Тут и думать нечего. Узнав о создании фильтра, Койн сразу побежит на доклад к своим старшим товарищам и коллегам. Поэтому доверия ему нет.

«Что делать? Что делать? Что делать?» – одна и та же мысль билась в голове, не давая покоя, и в итоге я решил, что не надо торопиться.

Своим чародеям фильтры-артефакты сделаем, а дальше будет видно. Если наберу серьёзный политический вес, а это должно произойти после смещения канцлера Руге, смогу позаботиться о правах на единоличную продажу преобразователей. А пока моего влияния явно недостаточно, и лучше повременить. Хватит. Уже облагодетельствовал империю магическими связными. Я рисковал, едва не попал под клыки древнего вампира герцога Киттеро, реанимировал объект «Ульбар» и существенно потратился. А что в итоге? Мало того что великий герцог Каним так и не вернул одолженных его сыну связистов, так теперь они с канцлером сами начинают их делать. Само собой, не лично, а размещая заказы в дружественных магических школах: Каним – в «Торнадо», а граф Руге – в «Алго» и «Трансформе». Но это, на мой взгляд, ещё хуже. Данные школы получили доступ к технологии, и я перестал быть монополистом. То есть, выходит, поработал задарма. Правда, обошлось без фатальных потерь. Объект «Ульбар» у меня отобрать не успели.

В общем, решение принято. Пока фильтры останутся тайной.

Определившись, как поступить, я ещё некоторое время провёл в саду, а затем вернулся в дом, упал на диван в кабинете и достал занимательную книгу под названием «Террор». Это раритетное издание было выпущено имперским Генштабом тиражом триста экземпляров ещё во времена Иллира Третьего. Отличное руководство по борьбе с диверсантами и оппозиционерами, а также захватчиками, если таковые вдруг вторгнутся в империю. Травля колодцев, захват заложников, шантаж, поджоги городов и посёлков, распространение чумных крыс и ведение информационной войны. В этой книге было немало интересного, я перечитывал её уже второй раз, дошёл до главы «Пособники врага» и незаметно увлёкся.

«Пособников врага можно определить по следующим характеристикам. Эти люди:

– являются вредителями, преднамеренно разрушают дороги, мосты и уничтожают запасы имперской армии;

– снабжают противника (солдат, партизан или диверсантов) продовольствием и фуражом;

– ведут подрывную деятельность и шпионят в пользу врага;

– поставляют врагам империи оружие, амуницию и магические зелья;

– собирают на нужды вражеских воинов денежные средства;

– добровольно и без принуждения укрывают у себя раненых солдат противника или диверсантов;

– сообщают имперским вооружённым силам и администрации ложные сведения о местонахождении врага…»

Я успел прочитать всего одну страницу и прервался. Что-то изменилось, будто кто-то подёргал за невидимые эфирные потоки. Моё сердце еле заметно дрогнуло, по комнате стал распространяться слабо уловимый приятный цветочный запах, и, поняв, с чем это связано, я улыбнулся.

Наконец-то вернулась Отири. Это приятная новость. Даже очень. И, прислушавшись к себе, я подумал, что ламия именно та, кого сейчас мне хочется видеть. И пусть она не совсем человек – не имеет значения. И пусть любовь, которую я к ней испытываю, навеяна богиней – не важно. И пусть она сильный боец, убийца и ведьма – я тоже не мальчик-одуванчик, и мы два сапога пара. Главное, что видеть ламию было в радость, и мне хотелось обладать этой девушкой, любить её, ласкать и оберегать.

Отложив книгу, я сел и посмотрел на дверь. Прошло несколько секунд, и я услышал шаги. Мягкие шаги девушки, которая спешила ко мне. А затем в дверь постучали, и я сказал:

– Войди, Отири.

Ламия была в своём истинном обличье. Миниатюрная хрупкая красавица блондинка в зелёной мантии, которая скрывала её тело, но я знал, что оно великолепно.

– Здравствуй… – Отири помедлила и добавила: – Любимый.

– Здравствуй… – Я тоже взял небольшую паузу: – Любимая. Сядь рядом.

Девушка расположилась на диване, я обнял её за плечи, прижал к себе и уткнулся в её волосы. Они пахли ромашкой и полынью. Одуряющий запах, от которого я всегда терял голову. Кровь быстрее побежала по венам, сердце забилось чаще, и по всему телу пробежала горячая волна. В этот час нам никто не мешал, можно быть смелее. И, повернув девушку к себе лицом, я машинально убрал непослушный локон, который выбился из её прически, посмотрел в бездонные зелёные глаза ведьмы и прошептал:

– Я ждал тебя и скучал.

– Ты не обманываешь меня? – спросила она.

– Как я могу? Прислушайся к моим чувствам, и ты всё поймёшь сама. Я люблю тебя.

Она закрыла глаза, всего на мгновение, и произнесла:

– Да. Ты и в самом деле влюблён. – И произошло то, чего я никак не ожидал. Щёки ламии покрылись румянцем. Она смутилась. Наверное, впервые за всю свою жизнь, а ей без малого тридцать шесть годков, хотя выглядит она на шестнадцать и по меркам ламий очень юная. Для меня это было странно и неожиданно.

– Что-то не так? – спросил я.

– Я не думала, что это произойдёт так быстро. И до недавнего времени считала, что ты больше играешь в любовь, чем влюблён. Однако я ошибалась. Все мы, дочери Доброй Матери, ошибались. Раньше считалось, что паладин идёт к своей первой брачной ночи с супругой десятилетия, а ты прошёл этот путь за какие-то два года. Поразительно.

– Не забывай, кто мой учитель и какие испытания выпали на нашу долю. Этих факторов ведь никто не учитывал?

– Ты прав.

– Прав или нет, какая разница? Возможно, я нестандартный паладин Кама-Нио. Возможно, скороспелый и не так сильно предан богине, как другие её воины. Для меня это не имеет большого значения. Лишь бы ты была рядом. Оставим разговоры. Ещё наговоримся, у нас впереди годы, десятилетия и века. Иди ко мне.

Наши губы встретились, а языки сплелись. Мои ладони жадно заскользили по телу девушки, и она подалась навстречу. Возбуждение захватило меня полностью, без остатка, и от ведьмы исходила такая бешеная энергетика, что это нельзя передать словами. Запахи, эмоции, чувства, тактильные ощущения. Всё это смешивалось и вызывало дикое сексуальное желание, которое было сродни голоду. Хотя нет, неправильно. Голод – неверное понятие. Жажда – это звучит лучше и вернее. Потому что я был словно путник, который пересёк пустыню без глотка воды, а затем добрался до спасительного оазиса и припал к роднику с живительной влагой. Мне хотелось пить и не останавливаться.