Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник) - Корчевский Юрий Григорьевич - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

– Василий, по-моему, пора бросать нашу повозку. Впереди наши, ежели поедем – сожгут. Сзади немцы. Похоже, мы на ничейной территории.

Я открыл верхний люк, выглянул. Ничего опасного, одни деревья вокруг. Эх, жалко танк бросать, нашим вполне бы пригодился этот трофей. Я снял с пушки замок, размахнулся и забросил его подальше. Хотел пулемет снять, да передумал.

– Василий, выбирайся, к своим идем.

Мы выбрались из танка и направились вдоль шоссе по лесу.

– Вась, к своим выйдем – не говори, что танк угнали и бросили. Не поверят, особистам сдадут.

– Я же комсомолец, чего своим врать?

– Ты думаешь, медаль нам дадут? К стенке поставят!

– За что? – Глаза Василия округлились от изумления.

– Ты на оккупированной территории, под немцем, был?

– Ну выходит – да.

– Вот за то и расстреляют. Скажут: диверсанты фашистские, попробуй отмойся. И придет твоей матери извещение, что сын предатель.

– Ты чего на Советскую власть клевещешь? – вскинул голову паренек.

– Тю-ю, Вася, ты, никак, сдурел?

Василий обидчиво поджал губы и замолчал. Вот навязался на мою шею. Ведь сдаст по своей наивности особисту, с потрохами сдаст. А если меня в кутузку посадят, так ведь и его тоже.

– Ты коммунист? – вдруг неожиданно спросил Василий.

– И не был никогда.

Василий растерянно глядел то на меня, то в сторону нашей передовой, не зная, что сказать.

Совсем недалеко простучала очередь.

– Вася, ложись, дальше – ползком, если не хочешь пулю схлопотать от своих.

Мы поползли. Сыровата землица после вечернего дождя. Одежда на груди, животе и ногах сразу испачкалась. Но лучше быть грязным, чем мертвым.

Мы подобрались вплотную к позициям, слышалась русская речь. Василий попытался привстать, но я ухватил его за гимнастерку и дернул вниз:

– Жить надоело?

Повернул голову в сторону позиций, крикнул:

– Свои, не стреляйте!

– Вставай и с поднятыми руками – сюда.

Мы оба встали и пошли вперед.

Справа от дороги стояла пушечка-сорокапятка, невдалеке – окопчик со стоящим на бруствере пулеметом «максим». Я такой только в музее видел. И это все силы? Ведь перед ними, за пригорком, машин полно с солдатами, транспортеров с пушками. Одной пушечкой и пулеметом такую силу не удержать.

– Кто такие? – строго спросил сержант c треугольниками в петлицах.

– К своим выходим.

– Документы.

Василий достал из кармана гимнастерки клеенчатый пакет, развернул и протянул красноармейскую книжку. Сержант просмотрел ее, вернул.

– Иди к пулемету, патроны в ленту снаряжать будешь.

Потом перевел взгляд на меня.

– А у меня документов нет, сгорели, – соврал я. – В Оршу к родственникам ездил, под бомбежку попал. Теперь ни вещей нет, ни документов.

– Так. – Сержант посуровел лицом. – А как же вы через немецкие порядки прошли?

– Так леском. Немцы только на шоссе. Машин с солдатами там полно, тягачи с пушками.

– Эка! Танк немецкий на нас вышел, мы его стрельнули, так он с дороги в кювет и свалился, – похвастал сержант. – Надо бы тебя в тыл отправить, пусть разберутся – кто такой, да людей свободных нет. Иди в окопчик, посиди пока там.

Ну, в окопчик так в окопчик. Теперь уже самовольно в тыл уйти не могу, подумают – сбежал.

Нашел окопчик – мелковатый, залез в него, присел на корточки. Мне бы сейчас в действующую армию, взводом танковым командовать, а я здесь сижу. Несправедливо. Военному делу я обучен, в армии служил. Знаю, может быть, поболее, чем командиры полков в тысяча девятьсот сорок первом году, а сижу, как заяц в норе.

Солнце пригревало, и я незаметно придремал.

А проснулся от разрывов снарядов. По позициям артиллеристов немцы лупили из гаубиц. Бойцы попрятались от осколков. Перед пулеметным гнездом с «максимом» взорвался снаряд, затем с небольшим перелетом – другой. В вилку берут, следующий снаряд будет точно по позиции.

– Васька, убегай! – привстал я из окопа.

Но Василий или не расслышал меня, или побоялся из окопа выбираться. И следующим снарядом позицию пулеметчиков разворотило.

Когда взрывы прекратились, я поднял голову и осмотрелся. Вся поляна была изрыта воронками. Пулемета не было видно, а пушечка стояла, и вокруг нее уже суетились два бойца.

Я бегом добрался до нее.

– Немцы пошли, а нас только двое осталось, помогай, –

прохрипел сержант. Лицо у него после обстрела было грязным, в земле, так что узнал я его не сразу.

Из-за взгорка выходила цепь немецких пехотинцев.

Пушечка звонко выстрелила, подпрыгнула. Больно уж маловата, и ущерб от разрыва снаряда был невелик, только немцы залегли.

– Где войска-то, сержант?

– Да хрен их знает. Командир сказал – до обеда продержись, а там наши подойдут, да, видно, завязли на Лепеле. Тащи ящик со снарядами, немцы зашевелились.

Пригибаясь, я отбежал к мелкому окопу, в котором лежали снарядные ящики, схватил один и – бегом к пушке. Сержант навел пушку и выстрелил – раз, второй, третий…

– Снаряды давай!

Я принес ящик, затем второй… Стрельба продолжалась.

– Сержант, там всего два ящика осталось.

– Твою мать! И наших нет… Эх, пулемет бы сейчас.

– Слушай, сержант. Я кадровый командир, танкист, в отпуске был. Танк, по которому ты стрелял, я с Василием у немцев угнал. И не подбил ты его, я сам в лес съехал. Давай я к нему вернусь. Как полезут немцы, я из танка их и шарахну, а потом и гусеницами можно подавить. Только ты по мне не стрельни.

Сержант слушал меня, широко раскрыв от удивления глаза и недоверчиво покачивая головой.

– Ты не контуженный, часом?

– Хочешь – верь, не хочешь – не верь. Только что ты теряешь? Я не твой подчиненный, а приказ тебе был – продержаться до подхода наших.

– Иди тогда.

Я побежал к лесной опушке и – по лесу – вдоль шоссе. С собой прихватил пистолет – кто его знает, может немцы уже до танка добрались. Нет, вот он стоит, как мы с Васькой его и оставили – люки открыты. Черт! Я же замок от пушки снял и забросил. Припомнить бы только – куда? Так, надо повторить последние действия: снял замок, высунулся из люка, размахнулся и швырнул его в кусты. Значит, искать надо в тех кустах.

Я бросился к зарослям, встал на четвереньки и руками стал обшаривать высокую траву и землю под кустами. Да где же он? Я аж вспотел от напряжения. Пальцы наткнулись на

металл. Нашел! Правда, грязноват. Ничего, в танке ветошь есть, оботру.

Я взобрался в башню, обтер ветошью замок, поставил его в казенник, попробовал закрыть и открыть. Работает. Вытащил из боеукладки снаряд, загнал в ствол, проверил – заряжена ли лента в спаренный с пушкой пулемет. Вот теперь я к бою готов. Плохо только, что один и помочь некому. Мне бы сюда механика-водителя, дали бы немцам жару. Гусеницами, огнем и маневром можно было бы значительно проредить немецкие цепи.

Я выбрался из танка и, прячась за деревьями, вышел к дороге. Немцы были от меня метрах в двухстах – явно готовились к атаке. Как поднимутся, выведу танк и – прямой наводкой из пушки. Помнить только надо, что на дорогу выезжать нельзя, иначе помешаю стрельбе сержанта.

Ну вот, дождался. Немцы поднялись и пошли в атаку. И мне пора.

Я залез в танк, закрыл люк, завел мотор, развернулся на месте и вывел его к дороге. Двигатель глушить не стал – перебрался в башню, сел на место командира и приник к прицелу. Близко они, в прицел даже пуговицы разглядеть можно.

– Огонь! – скомандовал я себе и нажал на педаль спуска. Выстрел! Я соскочил с кресла, схватил новый снаряд, загнал в ствол. Прицелился… Выстрел!

Немцы явно растерялись, залегли. И было от чего. Из леса выползает немецкий танк и начинает стрельбу по своим же.

С немецкой позиции выстрелили вверх зеленой ракетой, явно пытаясь привлечь мое внимание – мы же свои, куда же ты, мол, стреляешь. Я же прошелся по залегшим цепям из спаренного с пушкой пулемета. Щедро прошелся, на всю ленту. Затем открыл люк и выбросил снарядные гильзы, что путались под ногами. Ничего, сержант, мы еще повоюем.