Может, однажды (ЛП) - Гувер Колин - Страница 37

Я ненавижу ее текст.

Мне не нравится то, что она знает, что мы должны были писать вместе.

Мне не нравится, что он рассказывает ей все.

Я хочу, чтобы эти моменты принадлежали только Риджу и мне, и больше никому.

 •••

  Прошло уже два часа, как он вышел из душа. Но я так и не могу заставить себя выйти из своей комнаты. Я умираю от голода и очень хочу пойти на кухню. Я просто не хочу его видеть, потому что ненавижу, как мы оставили определенные вещи между нами. Мы оба знаем, что почти пересекли сегодня линию.

Но несмотря на это, мы показываем все то, что чувствуем на невербальном уровне, взять хотя бы тексты песен.

Послышался стук в дверь, и зная, что это может быть, скорее всего, Ридж, заставило мое сердце бешено колотиться. Я не потрудился встать, чтобы открыть дверь, так как он сам ее толкнул и открыл после стука. Он держал набор наушников и свой ??мобильный телефон, дав понять, что он хочет, чтобы я кое-что послушала. Я киваю, и он подходит к кровати и протягивает их мне. Он нажимает кнопку воспроизведения и занимает место на полу, когда я остаюсь сидеть на кровати. Начинает играть песня, и я провожу следующие три минуты едва дыша.  Ридж и я ни разу не перевели взгляд на протяжении всей песни.

Ридж

Мэгги: Угадай, кто завтра ко мне собирается прийти?

Я: Курт Воннегут?

Мэгги: Нет.

Я: Андерсон Купер?

Мэгги: Нет, но очень близко.

Я: Аманда Байнс?

Мэгги: Опять мимо. Это ТЫ завтра хочешь ко мне прийти, чтобы провести со мной целых два часа.Я знаю, я пытаюсь сильно не тратиться, но я купила тебе два новых бюстгальтера.

Я: Как же мне повезло, что я встретил девушку, которая поддерживает и поощряет мои трансвеститские тенденции?

Мэгги: Я тоже задаю себе этот вопрос каждый день.

Я: В какое время я захочу тебя видеть?

Мэгги: Ну, это все зависит от слова, которое начинается на букву Н.

Я: Мы обсудим это позже. Постарайся быть здесь, по крайней мере, к шести. Завтра  День рождения Уоррена, и я хочу провести некоторое время с тобой, прежде чем все его безумные друзья сюда доберутся.

Мэгги: Спасибо, что напомнил! Что мне принести?

Я: Ничего. Сидни и я придумали одну вещь. Мы попросили всех вместо того, чтобы покупать ему подарки, пожертвовать на благотворительность. Он рассердится, когда люди начнут ему вручать сертификаты пожертвования.

Мэгги: Вы двое просто ходячее зло. Мне принести что-либо? Возможно, пирог?

Я: Нет, мы об этом уже позаботились. Нам неловко за то, что мы его оставляем без подарков, поэтому решили испечь пять различных тортов с разными начинками, чтобы хоть как-то загладить вину.

Мэгги: Пусть один из них будет с немецким шоколадом.

Я: Будет сделано, детка. Я люблю тебя.

Мэгги: Я тоже тебя люблю.

Я закрываю наши сообщения и открываю то, которое было непрочитанным. От Сидни.

Сидни: Ты забыл ванилин, тупица. Это было в списке. Пункт 5. Теперь тебе придется опять идти в магазин.

Я: Может быть, в следующий раз ты напишешь более разборчивым почерком. Вернусь минут через 20.

Разогрей духовку, и, если что, пиши, пока я буду в магазине. Может быть еще что-нибудь понадобится.

Я смеюсь, положив телефон в карман и захватив ключи, направляюсь в магазин. Снова.

•••

Сейчас мы остановились на торте номер три. Я начинаю верить, что у тех, кто музыкально одарен, серьезно не хватает таланта в вопросах, связанных с кухней. У нас с Сидни действительно хорошо получается работать вместе, когда дело касается написания музыки, но наше отсутствие утонченности и знаний в делах кулинарных, касательно смешивания ингредиентов, заставляет нас выглядеть немного жалобно.

Она настаивала на том, чтобы мы пекли торты с нуля, в то время как я настаивал на том, чтобы взять коробки с готовой смесью. Но это было забавно, так что я не жалуюсь.

Она поместила третий торт в духовку и установила таймер. Затем повернулась ко мне и сказала "тридцать минут", и оперлась о барную стойку.

Сидни: Твой младший брат будет завтра?

Я: Они собираются. Они будут с группой в Сан-Антонио в семь завтра вечером, так что они должны быть здесь к десяти.

Сидни: Вся группа? Я собираюсь встретить весь отряд?

Я: Да. И я уверен, они даже смогут поставить автографы на твоих сиськах.

Сидни: Вииииии!

Я: Если эти буквы действительно составляют звук, то я рад, что не могу это слышать.

Она смеется.

Сидни: Как вы придумали название группы Звуки Кедра?

Каждый раз, когда кто-нибудь спрашивает, как я придумал название группы, я просто говорю, что думал, что это звучит круто. Но я не могу лгать Сидни. Есть у нее что-то такое, что вытягивает из меня рассказы детства, которые я никогда никому не рассказываю. Даже Мэгги.

Когда-то Мэгги спросила, почему я никогда не говорю вслух, и как я придумал название группы, но я не хотел бы рассказывать что-либо негативное, что могло бы ей причинить хоть какое-либо количество беспокойства. У нее достаточно проблем в ее собственной жизни. Ей не нужно, чтобы к этому еще добавлялись проблемы детства. Это все в прошлом, и нет необходимости опять все вытаскивать наружу.

Однако с Сидни совсем другая история. Она, мне кажется, такая любопытная, интересуется мной, и вообще, жизнью и всеми людьми. Ей нетрудно рассказывать обо всем.

Сидни: Ой-ой. Похоже, мне нужно подготовить себя к хорошей истории, потому что, судя по взгляду, ты не особо хочешь рассказывать.

Я опираюсь на столешницу, на которой сидит Сидни.

Я: Ты просто любишь всякие душераздирающие вещи, ведь так?

Сидни: Да. Давай рассказывай мне все.

Мэгги, Мэгги, Мэгги.

Я часто ловлю себя на мысли о Мэгги, когда я с Сидни. Особенно, когда Сидни говорит такие вещи, как "Рассказывай мне."

Последние пару недель со времен нашего разговора все было неплохо. Конечно были определенные моменты, но, как правило, один из нас начинал указывать на недостатки и отталкивающие черты друг друга, и мы быстро возвращались в нужное русло.

Но пару недель назад, когда мы вместе писали тексты, это закончилось для меня холодным душем, который пришлось мне принять, а два дня назад это было самое трудное время для меня. Я не знаю, что происходит, когда она поет. Я могу просто наблюдать за ней, и у меня возникает такое же чувство, когда я прижимаю свое ухо к груди или кладу свою руку к ее горлу. Она закрывает глаза и начинает петь слова, а страсть и чувства, которые льются от нее настолько мощные, что я иногда забываю о том, что не могу даже услышать ее.

Этой особенной ночью, мы писали песню с нуля, и мы не общались достаточно плотно, чтобы это понять. Мне нужно было услышать ее, и хотя мы этого не хотели, это закончилось тем, что моя голова была прижата к ее груди, а моя рука лежала на ее горле. В то время как она пела, она случайно поднесла свою руку к моим волосам и провела по ним.

Я мог бы остаться в этом положении с ней всю ночь.

Я бы так и остался с ней, если бы каждое прикосновение ее руки не заставляло меня жаждать этого еще больше. Наконец, я был вынужден оторвать себя от нее, но я, сидящий на полу и она на кровати, не было таким уж разъединением. Я так сильно ее хотел, что это было единственное, о чем я мог тогда думать. Все закончилось тем, что я попросил ее рассказать мне один из ее недостатков, и вместо этого, она встала и вышла из комнаты.

То, как она касалась моих волос было очень естественным, учитывая то, как мы были расположены по отношению друг к другу. Это как раз то, что парень будет делать со своей девушкой, если бы он держал ее в руках, и это то, что девушка будет делать со своим парнем. Но мы же не парень и девушка.

Наши отношения отличаются от всего, что я испытывал ранее. Главным образом, потому что мы вынуждены находится рядом физически в силу того, что процесс написания музыки вынуждает это делать. Кроме этого я должен использовать чувство осязания, чтобы компенсировать глухоту в некоторых ситуациях. Таким образом, в тех ситуациях наши действия становятся непреднамеренными.