Отголоски прошлого (СИ) - Курносова Елена - Страница 29

Совсем хорошо…Просто потрясающе…Какая короткая и простая история. Не то что у него…Нервы, ночные кошмары, факсы, детективные агентства, беженцы Тэди Уиллиса. Годы неизвестности, чувства вины и непроходящей душевной боли… А Грейди в один прекрасный день вдруг вспомнил о том, что на свете есть Бодро, собрался и приехал как ни в чём не бывало…Пришёл, поел, бросил в раковину грязную тарелку… Всё играючи, всё шутя, как будто они каждый день до этого перезванивались и общались…

- Почему ты раньше не приехал? – Как Адам ни старался, обида прозвучала в его голосе слишком откровенно. Грейди её услышал и озадаченно замер за спиной сержанта.

- Не понял…. Ты о чём?

- Всё ты понял. Я все эти двадцать лет жил только здесь и никуда не выезжал. Почему ты так долго не мог меня найти?

- Это было не так легко, как тебе кажется, Америка – большая страна…

- Ради бога, Грейди! – Адам больше не мог слушать этот нелепый бред, рассчитанный на круглых дураков. – Ты прекрасно знал, в каком городе я живу! В армейском департаменте были все мои данные, при большом желании тебе бы не составило труда меня найти! Почему ты не приехал ко мне?

- Это что, допрос?

Адам не видел лица Грейди за своей спиной, но сразу же уловил, как вдруг изменился его голос. Изумлённо оглянулся через плечо, поднял взгляд снизу вверх. Вот оно… Парень больше не улыбался. Беспечная дурашливость, которую Бодро до сих пор никак не мог себе объяснить, слетела с него в один момент, уступив место раздражению. И это было более уместно в данной ситуации, более похоже на правду.

- Почему сразу допрос? – Тихо произнёс Бодро. – Ты что, не понимаешь, что я только об этом и думаю? Почему я не могу тебя об этом спросить?

- А что ты хочешь от меня услышать? Извини, но я твоими поисками все эти годы вообще не занимался. Доволен?

Нельзя сказать, что Адам сильно удивился. Он понял это еще в самом начале разговора, слушая восторженные отзывы Грейди о своём тяжёлом детстве. Не зря чувствовал фальшь в его игре и испытывал смутное чувство тревоги, подозревая, что за этой маской кроется что-то очень серьезное, почти больное. Что-то, что Грейди отчаянно не хотел выпускать наружу. То ли боясь его ранить своей суровой правдой, то ли еще по каким-то личным причинам.

- Хорошо. – Бодро услышал, как Грейди пошёл куда-то в комнату и вскочил за ним следом. – Хорошо, не надо мне больше ничего объяснять…

«Да, не надо, лучше и правда не надо, мне гораздо легче думать, что ты другой!»

Но было уже поздно. Он сам этого добивался и теперь получил то, чего хотел. Дойдя до гостиной, Грейди быстро вернулся обратно – взбудораженный, нервный и ещё более чужой, чем прежде.

- Скажи мне, пожалуйста, каким образом я мог бы тебя искать, а? В восемь лет, когда ты бросил меня и не вернулся чтобы забрать, как обещал?

- Я же тебе уже объяснял, я возвращался…. – Как глупо и неубедительно звучали его оправдания! Адам и сам бы им сейчас ни за что не поверил. Грейди, услышав это, рассмеялся ему в лицо:

- О да, замечательно! Возвращался или только собирался вернуться, но руки не дошли? А я ведь остался совсем один на улице. У меня не было ни одного документа, удостоверяющего личность, я ни одной собаке не мог доказать, кто я такой и что из себя представляю! Официально меня просто не было на свете. Здорово, да? Мне, конечно, очень хотелось отправиться к тебе на чем угодно – хоть вплавь, хоть по воздуху, но для того, чтобы пересечь границу, человеку нужен ПАСПОРТ, которого у меня и в помине не было! Можно было, конечно, пойти другим путём и купить его на чёрном рынке, но денег у меня не было тоже. Угадай, что было дальше?

Адам молчал. Даже если в голову и приходили какие-то варианты, у него не было никаких моральных сил произносить их вслух. Но Грейди ответа от него и не ждал, ему самому очень нравилось рассказывать – теперь уже словно назло Бодро, в отместку за его дотошное любопытство.

- Дальше я решил ограбить магазин. Всего один раз, поверишь ли, только чтобы найти денег на паспорт, но это, наверное, было не моё призвание по жизни, потому что меня сразу же поймали с поличным. Хватились выяснять личность – а я никто и звать меня никак! Церемониться никто не стал, впаяли по-быстрому четыре года и отправили в Лон Дак.

Ледяная волна обдала всё внутри, и Бодро передёрнуло от ужаса. Он слышал про тюрьму Лон Дак. Гиблое место для самых трудных отморозков, настоящий ад без правил и законов. Нормальные люди там не выживали.

«Какой кошмар… Но не мог же он это придумать… Такими вещами не шутят…»

- Мне было семнадцать лет. – Продолжал Грейди увлечённо, особо не заботясь о том, какое впечатление производят на Бодро его откровения. – И хорошо, что я тогда еще толком не понимал, куда я попал, иначе у меня бы в первый же день крышу снесло от всего, что вокруг творилось. Знаешь, это всё равно что снова оказаться на войне, в самом её пекле… Никогда не знаешь, что с тобой произойдет в следующую минуту, постоянно на взводе, в вечном напряжении и расслабляться смертельно опасно. Потому что рядом постоянно кого-то убивают, и ты можешь оказаться следующим. А я, к тому же, как всегда умудрился быть единственным белым подростком среди всей этой азиатской братии. Вечно мне везёт как утопленнику, да? У меня тогда были длинные волосы и многим это очень сильно нравилось.

«Господи, перестань, я уже не могу это слушать…»

Надо было произнести это вслух, но язык прилип к гортани, а Грейди был по-прежнему неумолим.

- О том, что от меня требуется, мне дали понять сразу и без особых проволочек. Я долго пытался доказать им, что это очень плохая идея, и изо всех сил надеялся, что от меня отстанут по-хорошему. Но они не понимали нормального языка и думали, что я шучу. Пришлось доказывать им обратное – в той манере, к которой они привыкли. Поверишь ли, но мне тогда было всё равно, что за это мне добавят срок. Мне хотелось их убить, и я бы это сделал, если бы мне повезло немного больше, но они выжили на моё счастье, иначе я бы сроду оттуда уже не вышел. Зато после этого ни одна тварь больше на мой счет не обольщалась. Меня, в какой-то степени, даже стали уважать и со временем приняли за своего, вот только чтобы быть в этой волчьей стае СВОИМ, надо жить по их законам и быть таким же как они. Белые и пушистые там не выживают, их либо тупо забивают ради забавы, либо превращают в предмет общего пользования. Там море таких было – зрелище не для слабонервных. Ничего хуже этого на свете нет и страшнее всего стать ТАКИМ, поэтому, когда попадаешь в этот ад, стараешься сделать ВСЁ, чтобы сразу правильно себя поставить. Ломаешь себя САМ, пока не сломали другие. День за днём, систематически уничтожаешь в себе все человеческие чувства: плюёшь на жалость, перешагиваешь через порядочность… Сперва с трудом, а потом уже просто по инерции следуешь этому стадному инстинкту и постепенно втягиваешься в эту жизнь с головой, погружаешься всё глубже, глубже и глубже, на самое дно…

Бодро казалось, что Грейди никогда не замолчит. Так и будет говорить и говорить, то яростно повышая голос, то понижая его до шёпота. Каждое его слово капало на сердце горячей смолой, заставляя Адама вздрагивать и морщиться от боли, а ещё – от собственного бессилия перед прошлым, которое уже никак невозможно было изменить.

- Сколько времени ты там провёл?

Грейди устало опустился на диван. Ссутулился, уронив голову на руки, уткнулся лицом в ладони. Со стороны казалось, что он плачет.

- Девять лет… Четыре месяца… Шестнадцать дней… - Процедил он медленно, словно заученный наизусть текст. – Вот поэтому я тебя раньше и не искал…

Исповедь вымотала его до предела.

«Что ж, ты хотел всё это знать. Так тебе и надо, сержант Бодро, получай по всей морде. Твой малыш Грейди теперь уголовник со стажем, и если уж ТЕБЕ было так невыносимо слушать эту жесть, то представь, каково сейчас ЕМУ. Самое время его обнять. Сказать всё, что творится у тебя на душе. Он должен знать, что ты чувствуешь и как тебе больно за него. Самое время попытаться вернуть его назад. Изменился он или нет после всего, что он пережил, но он же всё равно пришёл к тебе. А значит, не всё потеряно…»