Дочь фортуны - Альенде Исабель - Страница 70

- Вы помните Элизу, ту девушку, что жила с моими братом и сестрой в Вальпараисо?

- Отлично помню.

- Так вот, сбежала из дома почти год назад, и у меня имеются весомые причины полагать, что человек находится в Калифорнии. Я пытался найти девушку, однако ж, никто не слышал ни о ней, ни о ком-то еще, подходящим под описание.

- Единственные женщины, кто прибыл сюда в одиночестве, - все проститутки.

- Не знаю, как и могла прибыть – разве только, если она что-либо натворила. Единственное доказательство состоит в том, что девушка отправилась на поиски своего возлюбленного, молодого чилийца по имени Хоакин Андьета…

- Хоакин Андьета! Я же его знаю, более того, в Чили мы неплохо дружили.

- Так вот, человек все еще скрывается от правосудия. Его обвиняют в краже.

- Я в это не верю. Андьета по своему нраву очень благородный мужчина. По правде говоря, он горд и с потрясающим чувством чести, поэтому сблизиться с таковым оказалось не так-то легко. И юноша сам мне сообщил, что-де он с Элизой – влюбленные?

- Я лишь знаю, что молодой человек отплыл в Калифорнию в декабре 1848 года. А спустя два месяца исчезла и девушка. Моя сестра полагает, что та отправилась прямиком за Андьета. Хотя я не могу себе и представить, как можно совершить подобное, не оставив никаких следов. Так как вы все кочуете по временным стоянкам и расположенным на севере деревням, быть может, и удастся что-то выяснить…

- Сделаю все, что смогу, капитан.

- Я вместе с моими братом и сестрой будем вечно вам благодарны, Джекоб.

Элиза Соммерс осталась с караваном Джо Ромпеуэсос, где продолжала играть на пианино, поровну деля с мадам получаемое вознаграждение. Приобрела сборник песен, положенных на американскую музыку, и еще один с латиноамериканскими мотивами, с помощью которых воодушевляла музыкальные вечера и досужие часы. Также обучала читать индийского мальчика, помогала в нескончаемых повседневных делах и приготовлении пищи. Как и говорили все, составляющие маскарадную группу: лучше мы не питались еще никогда. По-прежнему прибегая к сухому мясу, бобам и ветчине, готовила вкуснейшие блюда, создаваемыми в моментном энтузиазме; покупала мексиканские приправы, которые добавляла к рецептам чилийских блюд Мамы Фрезии, при этом добиваясь просто восхитительных результатов. Торты же и вовсе пекла без каких-либо ингредиентов, за исключением сала, муки и консервированных фруктов, однако ж, раздобыв яйца и молоко, ее вдохновение в области гастрономии тут же взошло к небесным вершинам. Вавилонинян, Злой, не разделял пристрастие мужчин к приготовлению пищи, хотя был первым, кто стремился отведать все что можно на банкетах в честь молодой пианистки, но в то же время предпочитал не отпускать свои саркастические комментарии. Привыкший поднимать охрану прямо ночью, бoльшую часть дня великан спал как убитый, но чуть только кухонный смрад достигал его драконьего чутья, как мигом пробуждался и не медлил занять близ кухни наблюдательный пункт. Ведь самого вечно мучил неутолимый голод, хотя при этом даже не допускал возможности заполнить до конца свое грандиозное брюхо. Задолго до прибытия Чиленито, как они звали мнимого Элиаса Андьета, его основной рацион составляли животные, которых ловил на охоте, для чего нужно было уходить далеко, смешивать все с горстью крупной соли и располагать на своих руках, держа до тех пор, пока это не обуглится. Таким способом всего за пару дней был способен жадно съесть целого оленя. Благодаря знакомству с кухней пианистки получилось утончить собственный вкус, а, значит, и ежедневно выходить на охоту, выбирать из пойманной добычи самые нежные куски и передавать их куда следует уже очищенными и освежеванными.

На протяжении всего пути Элиза на своей могучей кляче возглавляла конный караван. Несмотря на свой общий печальный вид, он оказался таким же благородным, точно группа из чистокровных гнедых коней с совершенно ненужным, висящим поперек сбруи, ружьем и дитем барабана, принадлежавшем всей группе. Девушка настолько комфортно ощущала себя в мужской одежде, что не раз спрашивала себя же, мол, а сможет ли когда-нибудь заново одеться женщиной. И была уверена лишь в одном: со дня вступления в брак с Хоакином Андьета корсет она уже больше не оденет. Если путники доходили до реки, женщины живо суетились, чтобы наполнить бочки водой, постирать одежду и выкупаться. Именно эти моменты и были для нее самыми трудными, ведь приходилось придумывать различные предлоги, и с каждым разом все более подходящие для того, чтобы привести себя в порядок в полном одиночестве.

Джо Ромпеуэсос, голландская силачка из Пенсильвании, которая в необъятности Запада нашла свою судьбу, обладала настоящим талантом фокусника в том, что касалось карт и костей, а плутовская игра увлекала ее целиком и полностью. Зарабатывала на жизнь с помощью ставок, пока женщине не пришло в голову заново возродить бизнес с девочками и пока не обежала всю Вета Мадре «в поисках золота», как сама называла подобную разновидность горного дела. И была уверена, что молодой пианист настоящий гомосексуал и, стало быть, привязалась к новенькому так же, как когда-то к мальчонке-индейцу. Никак не позволяла того, чтобы девочки над ним насмехались либо Вавилонянин звал бы человека лишь кличками. Ведь не было вины бедного мальчика в том, что родился на свет без признаков будущей бороды и с таким тщедушным видом, равно как и сама мадам не чувствовала никаких неудобств из-за того, что родилась мужчиной в женском теле. Это были всего лишь остроты, пришедшие на ум Господу Богу, чтобы впредь Самому не мучиться подобными вещами. Ребенка когда-то выкупили за тридцать долларов у каких-то американских охранников, истребивших остаток племени. На тот момент дитю исполнилось четыре или пять лет, он представлял собой скелетик с полным червяков брюхом. Однако в считанные месяцы насильственной кормежки и подавления вспышек гнева, чтобы не так были ощутимы тычки головой о колеса вагона, малыш рос не по дням, а по часам, вскоре раскрыв в себе истинную природу воина – стоическую, непроницаемую, терпеливую. Его звали Том Без Племени, чтобы человек никогда не забывал о долге мщения. «Имя неотделимо от сущности», - так говорили индейцы, и Джо была полностью согласна, что и побудило придумать соответствующую собственную фамилию.

В караване позорными голубками называли двух сестер из штата Миссури, которые уже довольно давно совершали свое сухопутное путешествие, растеряв по дороге свои семьи. Эстер, молодая девушка восемнадцати лет сбежала от своего отца, некоего религиозного фанатика, жестоко ее поровшего; и красивая мексиканка, дитя любви отца-англичанина и матери-индианки, кого принимали за белую, выучившую четыре фразы на французском языке, чтобы обманывать различных зевак, ведь согласно популярному мифу, француженки считались более искушенными. В том обществе искателей приключений и подлецов можно было встретить и расовых аристократов; за белых принимали метисов с кожей цвета корицы, однако ж, презирали какое бы то ни было смешение с неграми. Четыре женщины неустанно благодарили судьбу за столь им необходимую встречу с Джо Ромпеуэсос. Эстер была единственной, не имевшей за плечами никакого опыта, девушкой, тогда как другим уже приходилось работать в Сан-Франциско, почему и дурная жизнь была им далеко не чуждой. Этим девушкам не выпало на долю работать в салонах высокого класса; не понаслышке знали об ударах судьбы, болезнях, наркотиках и способных на низости сплетниках. То и дело подцепляли бесчисленные заразы, испытали на себе дикие и жестокие средства лечения и столько абортов, что остались бесплодными на всю дальнейшую жизнь, однако ж, далеко не сожалели о данном факте, напротив, считали его неким благословением. Вот от подобной, полной всяких гнусностей, жизни и избавила их Джо, увезя куда подальше. И уже затем как могла поддерживала девушек, кто ныне переживали долгий и мучительный период воздержания, с помощью которого те надеялись избавиться от своего пристрастия к опиуму и спиртному. Молодые женщины платили ей дочерней преданностью, потому что сама, помимо прочего, обращалась с ними вполне справедливо и не обкрадывала. Ужасающее присутствие Вавилонянина обескураживало склонных к насилию и ненавистному пьянству клиентов, впрочем, хорошо питавшихся и рассматривающих бродячие вагоны в качестве неплохого стимула поддержать собственные здоровье и дух. В этих без конца и края горах и лесах люди ощущали свою полную свободу. Ничего легкого, равно как и романтичного никогда не было в их жизни, но, несмотря на это, удалось накопить небольшую сумму, а, значит, при желании вполне можно было бы отправиться далее. Хотя на подобное никто не отваживался, потому что эта немногочисленная группа людей каждому в ней состоящему напоминала собственную семью, которая и была в его прошлом.