Еврейские погромы и национализм (СИ) - Зверев Станислав Викторович - Страница 20

Есть утверждения, что список немецких торговцев, по которому громили рабочие, был составлен московским купеческим обществом. Если так, то здесь вновь можно увидеть приём устранения конкурентов в торговле. Владельцы более крупных предприятий, имеющие иные интересы, вели себя по-другому. А.И. Путилов отозвался на погром: «отныне революция неизбежна». Таков был взгляд монархистов и националистов: «консерваторы и полицейские власти были склонны представлять московский погром как очередной вариант революции 1905 г.» [Эрик Лор «Русский национализм и Российская империя: кампания против “вражеских подданных” в годы Первой мировой войны» М.: НЛО, 2012, с.49-50].

Этот погром, как и все другие, происходившие в России за 1914-1916, явно не идут ни в какое сравнение с тем, как после нападения Германии в 1939 г., поляки убили в погромах 4000 немецких жителей Польши [Г. Кнопп «История Вермахта. Итоги» СПб.: Питер, 2009, с.44].

Можно ещё вспомнить про устроенные поляками еврейские погромы в 1946 г. – когда национал-социализм был повержен.

Погромы в похожей форме совершали и противники нацистов, не испытавшие тягот жизни под их властью, ставшие оккупантами сами. Американские негры бесчинствовали и в немецкой зоне оккупации: они совершали ограбления и даже «нападения на детей» [«Неизвестные страницы Великой Отечественной войны» М.: Вече, 2012, с.299].

В Англии, где отсутствовал Союз Русского Народа, в начале мая 1915 г. в Лондоне после немецких бомбардировок также громили немецкие лавки и мастерские, избивали лиц, подозреваемых в немецкой национальности [О.Р. Айрапетов «Генералы, либералы и предприниматели» М.: Три квадрата, 2003, с.81].

На революционный характер майского погрома в Петрограде указывает также перечень убийств офицеров с немецкими фамилиями в первые же дни февральского мятежа 1917 г. [С.П. Мельгунов «Мартовские дни 1917 года» М.: Вече, 2006, с.100-101].

Т.е. погромы могут быть вызваны различными причинами, действующие силы и мотивы их будут разные, в некоторых случаях – сочетаемые. Безжалостные еврейские террористы, убивающие за утащенную подушку, можно сказать, символизировали доведённые до беспредельности нормы красного террора в годы строительства СССР, по сравнению с тем, что полагалось за такую подушку по законодательству Российской Империи, где смертная казнь за уголовные преступления не применялась. Еврейские подонки с револьверами ни во что не ставили русские жизни.

Троцкист И.Л. Абрамович вспоминал про 1905 г., как еврейские золотопромышленники финансировали создание революционных террористических отрядов, обучавшихся стрельбе. В результате «на каждого убитого дружинника пришлось несколько убитых погромщиков» («Книга воспоминаний», Ч.1).

Т.е., евреи подтверждают многократные свидетельства черносотенцев о превосходстве числа русских жертв при погромах.

На опасность перепутать тех, кто громил, и тех кто грабил, указывал славянофил Иван Аксаков в статье «“Либералы” по поводу разгрома евреев» относительно погромов 1881 г.: «присваивали себе еврейское добро, уносили его к себе, – не те, которые производили разрушение домов, мебели, вещей, товара, а та толпа, та голь кабацкая, та нищая чернь, которая шла вслед за разрушителями и подбирала разрушаемое или выбрасываемое из окон. Сами же виновники разгрома, как это подтверждается достоверными свидетелями, не только не наживались еврейским добром, но даже рвали в клочки попадавшиеся им пачки кредитных билетов» [И.С. Аксаков «Наше знамя – русская народность» М.: Институт русской цивилизации, 2008, с.347].

Василий Величко, редактор журнала «Русский вестник», в 1902 г. передавал личные наблюдения за такими погромами: ненависть толкала против богатства евреев, погромы не вызывались формой носа евреев, расовая неприязнь к ним отсутствовала. Т.е., мотив тот же, как и у крестьян, сжигавших дворянские усадьбы (чаще всего под прямым воздействием пропаганды интеллигенции). Подстрекателями же против евреев Величко в одном своём примере признаёт соперников богатых евреев в капиталистической конкуренции. Уголовные методы экономической борьбы за прибыль отлично известны: подавляющее большинство предпринимателей при равных условиях разоряется. Для успешного ведения дела нужно иметь превосходство либо в финансовой базе, либо вести дела нечестно, включая сюда уклонение от налогов, обман потребителей и особенно – устранение конкурентов.

Но вот другой кавказский пример Величко, который перед написанием статьи о евреях несколько лет редактировал в Тифлисе газету «Кавказ»: «в 1895 году мне довелось быть в Кутаисе очевидцем зверского убийства одного имеретина громадною толпою местных евреев, избивших его каменьями и загнавших его в Рион, где он и потонул. На следующий день весь Кутаис, в справедливом негодовании, учинил грандиозный погром целого еврейского квартала» [В.Л. Величко «Русские речи» М.: Институт русской цивилизации, 2010, с.280, 293].

Точно так и с погромом в Бирюлёво 13 октября 2013 г., вызванным вовсе не расовой ненавистью, а убийством за три дня до этого русского азербайджанцем – убийством, отягощённым тем, что «в криминальной среде Московского региона азербайджанские группировки заняли лидирующее положение» [«Русский Дом», 2013, №11, с.14].

В РФ «наиболее радикальное принятие духа капиталистической наживы любой ценой наблюдалось, с первую очередь, в среде нерусской национальности: евреев, азербайджанцев, чеченцев», а также новых русских, которые уже потому что называются новыми – отторгнуты от русской принадлежности [В.Ю. Катасонов «Капитализм. История и идеология денежной цивилизации» М.: Институт русской цивилизации, 2013, с.55].

Еврейский погром на Украине, в г. Стародубе, произошёл в 1891 г. из-за слов плачущего мальчика об избиении его евреями. В местечке Юзовка погром, длившийся два дня в 1892 г., был произведён горнорабочими, озлобленными эпидемией холеры. Никакие монархические и националистические организации или правительственные агенты его не устраивали. «Увещевания полиции и духовенства не произвели никакого действия», толпа поджигала и грабила лавки дальше. В погромах приняло участие до 15 тыс. человек, такую толпу не смогли остановить и выстрелы казачьей сотни [Г.В. Андреевский «Повседневная жизнь Москвы на рубеже XIX – ХХ веков» М.: Молодая гвардия, 2009, с.608].

Как любой настоящий националист, Величко утверждал, что не нужно принуждать нерусских к изучению нашего языка, надо улучшением русской жизни сделать привлекательной русскую культуру. В отличие от английских, французских и немецких идеологов просвещения, проповедников демократии, теоретиков социализма, с их разнообразием планов отмены частной собственности, семьи, государства, религиозных и национальных отличий путём истребления дворянства, чиновничества, купечества, священства и даже еврейства, Величко желал спасти все национальные культуры, а евреям избавиться от расовой ненависти иудейской идеологии через подлинный национализм: «дай Бог евреям жить и ужиться в России, нравственно возвыситься».

Так рассуждали русские мыслители в каждом из поколений монархистов, в 1857 г. Константин Аксаков о том, как цветение всех народностей в их бесподражательной своеобразности наполняет жизнью реальность: «да здравствует каждая народность!» [К.С. Аксаков, И.С. Аксаков «Литературная критика» М.: Современник, 1982, с.26].

Или в 1862 г. Фёдор Достоевский в журнальной полемике пояснял: «мы разумеем тут истинную национальность, которая всегда действует в интересе всех народов. Судьба распределила между ними задачи: развить ту или другую сторону общего человека» [Ф.М. Достоевский «Полное собрание сочинений» Л.: Наука, 1980, Т.20, с.19].

Религиозно воспринятый, фатализм означает Божий замысел. Следовательно, вывести из подлинного русского национализма идеологическое обоснование шовинизма и погромов не удастся.

Стоит отметить, что даже американские историки, очень даже склонные к критике национализма, признают, ввиду отсутствия какой-то планомерной русификации, ошибочным взгляд на злонамеренность национальной политики в Империи: «официальная Россия не ставила своей целью “переплавить инородцев в русских”, она надеялась на то, что привлекательность русской культуры в совокупности с благожелательностью государства окажут своё воздействие» [О.В. Большакова «Власть и политика в России XIX – начала ХХ века. Американская историография» М.: Наука, 2008, с.236].