Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Серебряные коньки - Додж Мери Мейп - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

А в то время, как Ганс и Гретель вернулись в это ясное декабрьское утро домой и стали помогать матери, веселая толпа мальчиков и девочек в ярких костюмах высыпала на лед. Казалось, он вдруг растаял и по воде носится клумба разноцветных тюльпанов.

Глава III. Серебряные коньки. – Ганс и Гретель находят друга. – Домашнее горе

Тут была дочь богатого бургомистра, Гильда ван Глек, в бархатном, обшитом дорогим мехом полушубке, а рядом с ней хорошенькая крестьянская девочка Анни Бауман, очень мило одетая в кофту из грубого красного сукна и голубую юбку, достаточно короткую для того, чтобы из-под нее выставлялись во всей красе толстые серые чулки домашней работы. Тут же была гордая Ричи Корбес, отец которой, мингер[4] ван Корбес, считался важной особой в Амстердаме, и несколько мальчиков: Карл Шуммель, Петер и Людвиг ван Гольп, Якоб Пут и совсем еще маленький мальчуган с очень длинным и неудобопроизносимым именем – Вустенвальберт Шиммельпеннинк. Во всей же этой веселой, оживленной толпе было около тридцати детей.

Они быстро носились взад и вперед по каналу на протяжении полумили, стараясь показать свое искусство и обгоняя друг друга. Иногда какой-нибудь особенно ловкий мальчик проносился стрелой под самым носом величественного адвоката или доктора, который, скрестив руки, не спеша направлялся к городу. Иногда девочки, взявшись за руки, бежали навстречу толстому, пыхтящему от старости бургомистру. Держа для баланса в руке палку с золотым набалдашником, он нерешительно поглядывал на эту живую, несущуюся на него цепь, но она вдруг разрывалась и пропускала его.

Коньки бургомистра были необыкновенно красивы. Подвязанные к ногам великолепными ремнями, они изящно загибались спереди и были украшены золотыми шариками. Но если какая-нибудь девочка делала на льду реверанс обладателю этих коньков, он только открывал немножко пошире свои заплывшие глазки, не решаясь отвечать ей поклоном, чтобы не потерять равновесия.

Но не одни любители спорта и важные господа скользили по каналу. Тут были рабочие с истомленными лицами; рыночные торговки с корзинами на головах; разносчики, сгибавшиеся под тяжестью своих тюков. Иногда по льду пробегал добродушный пастор, может быть, спешивший к умирающему, и время от времени проносилась, направляясь в школу, толпа детей с привязанными за плечами ранцами. На всех были коньки, все бежали по льду, и только изредка по берегу проезжал какой-нибудь закутанный фермер, трясясь в своей тележке.

Дети, о которых говорилось в начале главы, совсем затерялись в пестрой движущейся толпе. Но через некоторое время они сбежались вместе и, остановившись в стороне, окружили какую-то хорошенькую девочку.

– Ты слышала про состязания, Катринка? – закричали они в один голос. – Ты тоже должна участвовать в них!

– Какие состязания? – смеясь спросила Катринка. – Только не говорите все сразу, а то я ничего не пойму.

Все глаза тотчас же устремились на Ричи Корбес, которая считалась лучшим оратором.

– Как? Так ты еще ничего не знаешь? – сказала она. – Двадцатого числа назначены большие состязания на коньках по случаю дня рождения мефрау[5] ван Глек. Это все устроила Гильда. Лучший конькобежец получит великолепный приз.

– Да, да! – подхватило с полдюжины голосов. – Ему достанется пара серебряных коньков с серебряными колокольчиками и пряжками!

– Кто сказал, что они будут с колокольчиками? – запищал мальчуган с длинным именем.

– Я, мастер Вуст, – ответила Ричи.

И все опять заговорили одновременно:

– Да-да, это верно!

– Нет, совсем не с колокольчиками!

– Какой вздор ты говоришь!

– Они будут со стрелами!

– Мингер Корбес сказал моей маме, что они будут с колокольчиками!

Все кричали и спорили, не слушая друг друга.

– Никто из вас ничего не знает, – важно проговорил мастер Вустенвальберт Шиммельпеннинк, пытаясь прекратить этот спор. – Никаких колокольчиков и в помине нет, а…

– Коньки, назначенные для девочек, будут с колокольчиками, – спокойно сказала Гильда, – а для мальчиков будет другая пара, со стрелами.

– Что я говорил? Вот и вышло по-моему! – закричал каждый из споривших.

– Кто же будет участвовать в состязаниях? – спросила Катринка.

– Все мы, – ответила Ричи. – Это будет очень весело! Ты тоже должна быть с нами, Катринка!..

– Ну, потолкуем об этом в полдень, а теперь пора в школу! – раздались голоса.

– Слышите? Это уже последний звонок! – воскликнула Катринка. – Догоняйте меня! – прибавила она и понеслась к стоявшей на берегу канала школе, до которой было около полумили.

Все бросились за ней, но догнать ее было нелегко, и она несколько раз со смехом оборачивалась назад, глядя на своих отставших товарищей.

* * *

В полдень, когда давался час отдыха между уроками, школьники опять высыпали на канал и начали бегать по льду.

– Взгляните-ка туда… На ту парочку! – насмешливо сказал Карл Шуммель, обращаясь к Гильде. – Вот так костюмы! А коньки-то, коньки! Их, наверное, подарил им король.

– Я вижу только, что это очень терпеливые дети, – добродушно ответила Гильда. – Им, конечно, нелегко было выучиться кататься на таких коньках. Должно быть, сам же мальчик и сделал их.

Такой ответ несколько смутил Карла. Гильда подбежала к небольшой кучке своих товарищей, опередила их и остановилась около Гретель, которая с восторгом смотрела на катающихся.

– Как тебя зовут, девочка? – спросила она.

– Гретель, юфрау[6], – ответила та, – а моего брата зовут Гансом.

– Твой брат смотрится сильным, крепким мальчиком, – весело сказала Гильда. – Он, кажется, совсем не чувствует холода. Но ты, должно быть, озябла. Тебе, такой маленькой, следовало бы одеваться потеплее.

Гретель сконфуженно улыбнулась: кроме той кофты, которая была на ней, ей нечего было надеть.

– Я не такая уж маленькая, – ответила она. – Мне двенадцать лет.

– Неужели? А я в четырнадцать лет выросла такая большая, что все девочки кажутся мне маленькими. Может быть, ты в мои годы будешь еще выше меня. Но для этого нужно одеваться теплее: если дети зябнут, они плохо растут.

Ганс вспыхнул, увидев слезы на глазах Гретель.

– Моя сестра не жаловалась на холод, юфрау, – сказал он. – Впрочем, сегодня действительно сильный мороз.

– Ничего, ничего! – воскликнула Гретель. – Мне часто бывает даже жарко, когда я катаюсь на коньках. Вы очень добры, юфрау, что заботитесь обо мне.

– Нет, я поступила очень глупо, хоть и не хотела обидеть вас. – Гильда поняла, что не следовало начинать такого разговора, и ей было очень досадно на себя. – Мне только хотелось… Я думала, если… – она совсем смешалась и замолчала.

– Что такое, юфрау? – спросил Ганс. – Может быть, я могу чем-нибудь услужить вам?

– Нет, нет, – отмахнулась Гильда. – Я только хотела поговорить с вами о состязаниях, которые будут двадцатого числа, в день рождения моей мамы. Ведь вы тоже примете в них участие, не правда ли? Вы оба хорошо катаетесь на коньках, а допускаются все, без исключения.

Гретель пристально взглянула на Ганса.

– Это невозможно, юфрау, – сказал он. – Наши коньки сделаны из крепкого дерева, но они быстро сыреют на льду, перестают скользить, и потому мы часто падаем.

Глаза Гретель лукаво блеснули при воспоминании о том, как смешно упал утром Ганс; но она тут же покраснела и робко сказала:

– Нам нельзя бегать наперегонки, юфрау. Но, может быть, вы позволите нам посмотреть, как будут бегать другие?

– Конечно, конечно! – ответила Гильда, ласково глядя на серьезные лица двух бедных детей и от души жалея, что так безрассудно истратила почти все свои карманные деньги на кружева, ленты и разные безделушки. У нее осталось всего два гульдена[7], а на них можно было купить только одну пару приличных коньков.

– Кто из вас двоих лучше бегает по льду? – спросила она.