Прошлое нельзя изменить (СИ) - "chate" - Страница 5

Между тем Мирт спокойно допил свое пиво и облизнулся, только потом обратив внимание на мой ошарашенный вид. Понимание и какое-то странное сожаление мелькнуло на мгновение в его глазах, но тут же исчезло, сменившись насмешкой.

- Не бойтесь, сэр Лирис, ничего такого я в виду не имел. Просто я хорошо знаю крестьян. Кто бы ни командовал, лишь бы землю обрабатывать не мешали – вот их девиз и смысл жизни. В солдаты из деревень только по молодости и уходят, а как остепенятся, так кроме своего надела да скотины ничего не интересует. Разве что землю отбирать начнут - вот тогда мужички за вилы быстро похватаются. Жизнь у них такая.

Я кивнул, показывая, что понял его, но неприятный осадок в душе все же остался. Как-то я раньше не задумывался над тем, что крестьянам, которых я, по сути, защищаю, все равно, кого кормить. Это, знаете ли, выбило из седла получше чужого копья.

- Неужели им действительно все равно, под кем жить? – пробормотал я больше для себя, но Мирт меня услышал.

- Не то чтобы все равно - справедливость они тоже понимают, - но и землю бросать не станут, пока сильно не припечет. А там, глядишь, еще и выгоду свою поимеют. Воевать на голодный желудок никто не любит. Да ты, ваша милость, не расстраивайся, подумай лучше о том, что и у темных крестьяне ничем от наших не отличаются. Так что и нам свой кусок хлеба перепадет, чай с голоду не помрем.

- Неужели такие слова, как "родина", "честь" и "гордость", здесь - пустой звук? – все еще не мог поверить я в разверзшуюся передо мной пропасть.

- Почему же пустой? Вовсе нет. Только понятие в эти слова они вкладывают несколько другое. Родина – это поселок, в котором родился каждый из них. Честь – это семья, и они готовы поднять на вилы любого, кто, скажем, дочку обрюхатит и не женится честь по чести. Гордость - надел земли, который возделывали еще их деды и прадеды, поливая каждую пядь потом, а если доводилось, то и кровью. Именно этим они гордятся, да еще урожаем своим, если удастся утереть нос соседу и вырастить брюкву размером с собачью конуру.

- Да, слова одни, а вот значения разные.

- Вот-вот, мерила у каждого свои, - поддакнул Мирт и широко зевнул.

В общем-то я тоже за этот день немного устал, а потому мы отправились спать, более не задерживаясь в зале.

Комната, которую я раньше особо не разглядывал, оставляя свои вещи, ничем не отличалась от множества других: стол у окна, пара кроватей по бокам, сундук у двери с торчащим из замка ключом на случай, если гостям понадобится что-то припрятать. Использовав амулет очищения, чтобы выгнать из комнаты всех имеющихся здесь насекомых, я скинул сапоги и верхнюю одежду, чтобы с удовольствием растянуться на постели.

Мирт немного повозился на своей кровати, и вскоре его размеренное дыхание сказало мне о том, что он уснул, а вот я, хоть и чувствовал усталость, заснуть никак не мог. Меня одолевали размышления о людях, ради которых я воевал. Знаю, что эта мысль крамольна, но я вдруг подумал, а нужна ли им вообще эта война? Их ведь, по сути, не волновало то, что темные придут на их земли. Их волновал урожай, который они могли собрать, и цены, за которые они продадут его. А на то, что темные – это хаос и скверна, им было плевать, если те не будут разорять их земли, а заплатят за ту же брюкву. Почему так? Неужели только маги и воины не могут найти общий язык с темными? А как все было раньше, до войны, начавшейся двести лет назад? Магов расспросить? Так они не ответят, а хроники, что я изучал в детстве, все, как одна, твердили о гибели мира под пятой темных захватчиков. Но ведь там тоже жили крестьяне? Раньше я об этом не задумывался, безоговорочно принимая на веру то, что темные – это зло и никакие переговоры с ними вестись никогда не будут, потому что их нужно только уничтожать. Но если темные - зло и хаос, тогда почему их земли не превратились в выжженную пустыню, как уверяли преподаватели? Может, я чего-то не понимаю? Может, мы ВСЕ чего-то не понимаем?

- Как же тяжело, когда в голове столько вопросов и ни одного ответа.

Глава 3

 Сам не знаю, когда я заснул, но очнулся я от того, что соседняя кровать тихо скрипнула, когда Мирт, зевая и потягиваясь, поднялся с нее утром. В комнате царил полумрак, да и на улице было ненамного светлее, однако крестьяне привыкли вставать на заре, поэтому я не удивился столь раннему подъему моего спутника. Да мне и самому спать уже не хотелось, а холодная колодезная вода помогла прийти в себя и отбросить в сторону вчерашние странные мысли. У меня было задание, которое я выполню, чего бы мне это ни стоило.

Хозяин трактира приготовил нам немного провизии с собой, потому как следующую ночевку предстояло провести под открытым небом. Замок лорда Берста, куда направлялся Мирт, находился немного в стороне от основного тракта, но я все же собирался проводить туда своего спутника в благодарность за спасение, тем более что это поможет немного сократить мой путь, если ехать по проселочным дорогам. Только надо точно узнать у местных, как именно добираться. Не хватало только заблудиться и попасть в лапы к темным.

Короткий сытный завтрак - и вот мы уже в пути. Бурелом не хромал, охотно взяв с места легкой рысцой. Мы двигались по пыльной дороге, изредка переговариваясь. Мирт иногда вспоминал какие-то истории из своей жизни, развлекая меня ими, я тоже припомнил пару случаев из своего воинского опыта. И вроде бы все было спокойно, но грызло меня какое-то странное чувство, словно я забыл о чем-то важном. В какой-то момент я поймал себя на том, что в обществе Мирта удобно даже молчать. Уютно с ним, словно он уже стал для меня родным человеком. Жалко будет расставаться, но позвать его с собой я не мог. Не имел права.

Незадолго до полудня мы остановились у ручейка, устроив себе привал. Собирая хворост, я наткнулся на интересную корягу. Покрутив ее в руках, прикинул, что из нее можно было бы сделать, и прихватил с собой. Будет чем заняться вечером.

Увидев корягу у меня в руках, Мирт удивленно приподнял бровь, но ничего не сказал, а когда я достал короткий нож и начал чистить свою находку от коры, бросая стружку в огонь, он с интересом наблюдал за мной, пока любопытство не одержало верх.

- Это что?

- А на что похоже? – усмехнувшись, я повернул корягу той стороной, над которой успел немного поработать.

- Ну, не знаю. Коряга как коряга.

- Коряга. А если вот тут снять и прорезать немного вглубь, то получится голова собаки.

Мирт внимательно всмотрелся в корягу, потом взял ее в руки, повертел во все стороны и вернул мне.

- Забавно. А вот та маленькая веточка – хвост?

- Верно, хвост.

Мирт поджал губы и покачал головой. Не то чтобы неодобрительно, скорее удивленно. Он словно не мог поверить, что воин, тем более рыцарь, может заниматься такой ерундой, как резьба по дереву. Однако, пока я придавал форму «песьей голове», поглядывал на мою работу все с большим интересом.

Когда два часа, отведенные нами на дневной привал, истекли, а холодная закуска мирно уместилась в животах, я сунул недоструганную корягу в чересседельную сумку и вскочил в седло. Бурелом, давно привыкший к тому, что его хозяин вечно нагружает его всякими собранными в лесу «дровами», даже не обратил внимания на торчащую сбоку бывшую ветку, а вот мерин Мирта сначала испуганно шарахнулся в сторону, отчего мужчина зло выругался на пугливого конягу. К счастью, твердая рука всадника заставила мерина смириться со странной палкой, торчащей из сумки, так что дальше мы двинулись уже спокойно.

Следующий час мы молча ехали по дороге вдоль ручья, то приближаясь к нему почти вплотную, то отдаляясь. Я полностью положился на Мирта и его знание территории. Все-таки он из местных, так что в лесу не заблудится. Сам же Мирт все время крутил головой по сторонам, словно выискивая что-то. Я уже хотел спросить, что именно он ищет, когда он с довольным возгласом соскочил с коня и нагнулся, вырывая из земли какое-то растение с широким корнем.