Прошлое нельзя изменить (СИ) - "chate" - Страница 26

Альмирт вернулся минут через десять, неся в руках большой столик-поднос, уставленный тарелками. К тому времени я успел взять себя в руки и перестал психовать и злиться. Почти. Темный ловко установил столик поверх одеяла, так, что я сам мог брать с него что захочу, потом повязал мне на грудь салфетку и вручил ложку.

- Ешь, а я сейчас десерт принесу. Пирог со сладким творогом и земляникой.

У меня от одного названия уже слюнки потекли, хоть я подобного сочетания в пирогах никогда не пробовал. Когда же первый кусок десерта попал мне в рот - сразу после сытного ужина, - я понял, что такое блаженство. Из творога был сделан нежнейший крем, оказавшийся внутри теста, а сверху пирог украшали ягоды, залитые белком, растертым с сахаром, так что получилась белая пенка, слегка прижженная сверху. Сказать, что это вкусно, – значит ничего не сказать. Я был сыт, но все равно умудрился впихнуть - по-другому это не назовешь - два куска пирога, прежде чем меня начало клонить в сытый сон. Уже проваливаясь в него, я чувствовал, как руки Альмирта бережно поправляли подушку и укладывали меня, подтыкая одеяло. Еще мне показалось, что кто-то коснулся моего лба, прежде чем я услышал шепот: «Спи», но в том, что это был не сон, я не смог бы поклясться.

Спал я спокойно и без сновидений, а проснувшись под утро, испуганно замер, боясь дышать: рядом со мной кто-то лежал, по-хозяйски уложив на меня руку. С личностью незнакомца я разобрался быстро, заметив в предутренних сумерках знакомую темную шевелюру, но вот его рука… Подобная вольность мне совсем не понравилась.

Стоило мне перехватить чужую руку за запястье, чтобы стянуть с себя, как темный пошевелился, потянул воздух носом, словно принюхиваясь, улыбнулся и открыл глаза.

- Доброе утро, солнце.

- Какое я тебе солнце?! – Бешенство мгновенно вскипятило кровь, и в висках застучало. – Как ты вообще оказался в моей кровати? - Альмирт на мгновение смутился, но тут же взял себя в руки и вновь улыбнулся. Ах, как же мне захотелось стереть эту улыбку с его лица! - Ненавижу, - прошипел я, оскалившись, - не смей лезть ко мне в кровать, иначе я… убью тебя собственными руками!

В конце я уже не шипел, а кричал, но Альмирт совершенно спокойно кивнул мне, словно соглашаясь быть убитым, потянулся и, откинув одеяло, встал. Хорошо, хоть улыбаться перестал. Плохо то, что он был полностью обнажен, и у меня внутри все еще сильнее загорелось от ярости.

- Что, решил узнать, каково это, трахать бесчувственную куклу? И как, понравилось?

Альмирт, не отвечая мне, оделся, провел пальцами по растрепанным волосам и направился в ванную комнату. Только остановившись на пороге, он обернулся ко мне:

- Я здесь спал, потому что вторая комната не была готова. И хоть я заслужил твое недоверие и каждое сказанное тобой слово, но не надо перегибать палку. Я никогда никого не насиловал и насиловать не буду. Тем более тебя.

Прежде чем я успел спросить, чем же я такой особенный, продолжив тем самым ссору, темный плотно прикрыл за собой дверь, и до меня донесся шум льющейся из кранов воды.

Больше мы в тот день не разговаривали, если не считать нескольких слов, сказанных по необходимости, хотя все положенные мне процедуры - разминку, массаж и согревающие растирания - Альмирт сделал, не перекладывая эти обязанности на кого-нибудь из слуг. И спать он ушел в другую комнату, но будь я проклят во веки веков, если трижды меня не будили скрип двери и тихие шаги возле кровати.

От мысли, что Мирт беспокоился обо мне, становилось немного легче дышать, хотя временами мне так хотелось сказать ему еще что-нибудь гадкое и унизительное, что я едва сдерживался. После мне неизменно становилось стыдно, особенно когда я видел его напряженное лицо и закушенную нижнюю губу. Он словно ожидал, что я вот-вот вновь наброшусь на него с бранью, но упорно делал то, что должен был. У меня и раньше были тяжелые дни, когда я то ругал Ченча за малейший промах, то просил у него прощения, чувствуя, что вот-вот расплачусь, но никогда еще это не было столь ярко. Можно даже сказать, яростно. Я не понимал себя и оттого начинал сам себя бояться.

А еще я изнывал от неизвестности. Придет ли целитель? Сможет ли вылечить? Захочет ли? Все это только добавляло негатива в мои ощущения, так что, когда перед полуднем третьего дня взволнованный Зигмур доложил делающему мне массаж Альмирту о том, что прибыл Юршан с супругом, я едва не потерял сознание. Темный тут же заметил мое состояние и заволновался, спрашивая, что со мной, а я не мог ему ответить, потому что в глазах потемнело и голова начала кружиться.

- Зигмур, нюхательную соль, быстро! – услышал я приказ Альмирта, а в следующее мгновение мне в нос ткнули что-то неимоверно вонючее. Закашлявшись, я открыл слезящиеся от вони глаза, отбиваясь от чужих рук. - Ага, очнулся. Зигмур, пожалуйста, подай Айтори чай с чем-нибудь сладким, а Юршана попроси подняться ко мне.

Юршан оказался человеком лет тридцати пяти. Его голубые глаза смотрели на меня приветливо, вьющиеся золотистые волосы лежали на плечах, а на губах блуждала легкая улыбка. Юршан был красив. Очень. О таких принято говорить: мужчина в самом расцвете сил, только вот что-то смутно знакомое в его чертах не давало мне расслабиться и улыбнуться в ответ. Что-то настораживающе знакомое.

- Привет, Альмирт. Это и есть тот красавец, которому нужна моя помощь? – не дожидаясь ответа, он откинул прочь одеяло и присел на мою кровать, заставив темного немного потесниться. – Так-так, посмотрим.

Юршан прикрыл глаза и начал медленно водить надо мной руками. Я буквально кожей чувствовал исходящее от его ладоней тепло, хотя он меня и не касался. По мере того, как длился осмотр, улыбка из веселой превращалась в какой-то затравленный оскал. У меня в груди все похолодело от мысли, что вот сейчас он закончит магический осмотр и скажет... скажет…

- Альмирт, выйди.

- Что? – темный вздрогнул, непонимающе глядя на Юршана.

- Я сказал, выйди. Мы побудем немного наедине, а ты сходи вниз и составь компанию Айтори. Он тебе с удовольствием расскажет о нашем сыне.

- У вас есть сын? – Альмирт выглядел таким удивленным, что я невольно хмыкнул, сдерживая смех.

- Вот что значит не встречаться с другом пять лет. Наши письма ты тоже не читал, как я понимаю? - Альмирт отрицательно покачал головой, глядя на целителя широко открытыми от удивления глазами. - Ну так сходи к Айтори, он тебе все расскажет. Еще и пожалуется на меня, а также даст тебе пересчитать свои седые волосы, которые у него появились, пока я вынашивал нашего сына.

- Ты вынашивал?

Вот тут Юршан опустил руки и медленно повернулся к Альмирту.

- Слушай, может, тебе тоже нужна помощь целителя? С головой как, не бился ею в последнее время?

Темный отрицательно затряс головой и медленно, все время оглядываясь на меня, направился к двери, пока не замер на пороге.

- А с ним точно все будет в порядке?

- Точно. А теперь брысь отсюда, пока я не передумал.

Мне захотелось спросить у целителя, насчет чего он может передумать: насчет ухода или насчет того, что со мной все будет в порядке, но дверь за Альмиртом уже закрылась и Юршан вновь сел на кровать, внимательно разглядывая меня. От пронзительного взгляда его голубых глаз меня прямо холодом пробрало.

- Печать Верховный магистр лично накладывал?

Вот тут я понял, что об исцелении можно забыть: не пойдет светлый целитель, даже живущий с темным магом, против магистра. Прикрыв глаза, чтобы он не увидел вспыхнувшую во мне боль, я согласно кивнул, понимая, что до конца своих дней мне суждено оставаться калекой.

- Так я и понял. Очень уж рука знакомая. Любит дядюшка такими вот «игрушками» баловаться.

- Что? Кто? – теперь я и сам был так же ошарашен, как недавно Альмирт. Наверное, у меня и глаза были так же широко открыты, и рот, потому что Юршан вдруг совсем по-мальчишески хохотнул.

- Дядюшка. Изрядная, должен тебе сказать, сволочь наш магистр, хоть он и дядя мне по материнской линии.