Хроники Потусторонья: Проект (СИ) - Хомутинников Юлиан "sirrum" - Страница 32

— Простите, что перебиваю, шеф. Дело в том, что я тут вспомнил об одном человеке… и подумал, что, возможно, он тот, кто нам нужен.

— А поподробнее?

— Он работал в зоомагазине через Ярославское шоссе… Между прочим, в том самом торговом центре, который ограбила Шанталь. Хотя это неважно, конечно… Просто мы вдвоём иногда к нему заходили. Он был непростой… неординарный человек. Я не знаю, где он сейчас, но помню, что он живёт в Пушкино. Думаю, если мы туда поедем, мы его отыщем. А дальше вы уже посмотрите, подходит ли он нам, или нет.

— Молодцом, Валькинштейн! — я одобрительно похлопал парня по спине. Похоже, он окончательно втянулся в нашу работу, что не может не радовать. Толковые помощники мне уж точно не помешают: — Тогда сделаем так. Как только возьмём Шанталь, поедем в Пушкино, всё равно по дороге. А я попутно выясню, как там та девочка, и работает ли моя, э-э, подруга там же, где и работала раньше.

— А кто ваша подруга? — спросил Сонни с хитрой улыбкой.

— И всё-то тебе расскажи, да? Вот доедем до неё, сам и познакомишься.

— Ну ладно… А вы меня научите невидимости?

— А отчего вдруг именно невидимости?

Он покраснел.

— Да так…

— А, ну-ну. Это просто, смотри. Глаза закрой — что видишь?

Сонни закрыл глаза.

— Ничего не вижу. А что? Да и потом, глаза-то закрыты.

— Не волнуйся, — прошептал я. — Сейчас увидишь…

— О! Кажется, что-то вижу! — вдруг воскликнул он. — Ой! Герман Сергеич, а что это?

— Что видишь-то?

— Та же улица, только будто негатив. И всюду точки белые, словно снег пошёл!

Ну да. Негатив — вот ключевое слово, для Полуспектрала-то.

— Вот то-то и оно, что точки. Идти по ним можешь?

— Как это?

— На себя глянь — что видишь?

Он на какое-то время умолк, а потом ответил, но как-то неуверенно:

— Что-то чёрное… Будто капля, что ли. Или искра, как от бенгальского огня, только чёрная и неподвижная… А нет, движется!

— Ну вот, — облегчённо вздохнул я. — Эта капля-искра и есть ты. Теперь прыгай по снежинкам. Да не бойся, не свалишься, тела у тебя всё равно нет.

— Сейчас попробую, — сказал Сонни и… пропал.

— С ума сойти, — ошарашенно пробормотал Валя. — С первого раза, без Истока…

— А ты что хотел, — вздохнул я. — Такому, как он, и Исток не нужен…

— А почему мы его не видим?

— А знаешь, с какой скоростью он движется? — я задумчиво смотрел на небо. Небо, казалось, задумчиво смотрело на меня: — И потом, Валя, чтобы подобное видеть, нужно уметь различать Изначальные Структуры, а лично у меня с этим всегда проблемы были.

— Всё-таки я ещё так мало знаю, — Валя тоже посмотрел на небо. — А кстати, у него там белые точки, а у меня чёрные пятна были. Почему?

— Это называется «Пояс Пустоты». От чего размер зависит — не знаю, наверное, от масштабов пространства. А белый цвет вместо чёрного — потому что он всё иначе видит. Он же не Дух…

— Обалдеть! — выдохнул Сонни, вдруг появившись прямо рядом с нами. — Даже не знаю, что сказать! Это… Это просто как…

— Угу. Волшебство, — кивнул я. — Только ты, друг дорогой, так неожиданно всё же не выпрыгивай. Мы-то ладно, но вот если люди заметят, могут сильно испугаться.

— Ага, я понял! Как же классно всё-таки!

Казалось, он так рад, что вот-вот пустится в пляс. А когда ты, Герман Сергеич, испытывал подобные эмоции, а? Да, юность — это здорово, как говорится.

— А чему ещё вы меня научить можете? — этому парню явно хотелось учиться, учиться и ещё раз учиться. Однако центр города — не самое удачное место для обучения.

— Давай погодим немножко, Сантино. Невидимость — это да, это тебе сегодня пригодится. А потом уже и остальное подучишь. Да ты не волнуйся, — я рассеянно курил, выпуская в небо серые облачка дыма: — Не волнуйся, я тебя всему потихоньку обучу. А может, и не только я. Вот Валя, например, тоже сможет тебя кое-чему научить. Правда, Валь?

Звезда вздрогнул и смешно захлопал ресницами:

— Я? Обучить?

— Ну да. А почему нет? Ты старше, опытнее, да и знаешь больше. Вполне сможешь поучить младшего товарища премудростям, так сказать, нашего образа жизни. Да не пугайся ты так, Валёк! — я ободряюще похлопал парня по плечу, внутренне давясь со смеху: — Ну чего ты дёргаешься, как неродной?

Он виновато заулыбался, а я подумал: Валя, послушай меня. Валя, ты боишься. Ты боишься, и это, в сущности, наша вина — моя, Зара, Эбби. Наговорили мы тебе о Сонни-Полуспектрале всякого, чуть ли не на одну ступень с Искажённым поставили, — вот ты и занервничал. А это нехорошо. Ты ведь и правда можешь многому его научить. Да и относишься ты к младшему с заботой, тревожишься за него, ещё с самого начала, когда после скинов его лечил. И в то же время не знаешь, чего от него ждать, потому что осознаёшь, что потенциал у паренька исключительный, и учится он с ошеломляющей скоростью. Твоя реакция понятна, но нам она может сыграть не на руку. Команда должна быть цельным организмом, без внутренних слабостей, иначе эти слабости могут быть использованы Искажённым против нас. Даже первый Искажённый, стоя по главе воинства Пантеона, вовсю пользовался слабостями Воинов Ордена, искал их уязвимые места… В результате такой тактики наши потери были куда выше, чем в боях Первой Войны, например. В то же время второй Искажённый — одиночка, армии у него нет, а значит, он будет бить именно сюда, в человеческое, в ваши людские слабости, в комплексы, в страхи. Ими он будет питаться, через них будет истощать Воинов Радуги до последствий, возможно, куда более страшных, чем смерть.

Понимаешь, Валя, — думал я, — ваша сила в необычном образе мышления, несвойственном для Духов; однако в этом и ваша слабость.

И никто, даже я, не знает точно, как обратить эту слабость в силу. Никто, кроме вас самих.

Подумай, Валя: как превратить эту слабость, этот подспудный страх перед потенциальными способностями Сонни в силу, которая позволит тебе не только обучать младшего Потусторонним навыкам, но и, возможно, станет чем-то вроде симбиотической связи для вас двоих? Ведь пока что Шанталь нет, пока что вас только двое; более того, вы всегда будете помнить о том, что были первыми Воинами Радуги. Это должно сплотить вас, а не оттолкнуть друг от друга.

Скажи, Валя, как нам этого добиться? Чем я могу помочь вам в этом? Или, быть может, это случится и без моего вмешательства? Ведь Сонни действительно считает тебя кем-то вроде старшего брата, испытывает к тебе бесконечную признательность за спасение, и вообще уважает…

— Ты ведь можешь научить меня чему-нибудь, правда? — тихо спросил Сонни, глядя на Валентина.

Я невольно поёжился. Я ещё не учил его читать мысли, но иногда мне кажется, что его и учить не надо…

— Я буду рад, если смогу быть тебе полезным, Сонни, — ответил Валентин. Серьёзный, даже немножко официальный Валентин. Оно и понятно: он-то мысли слышит, я же для него думал, ему передавал.

Ох, да разморозься ты, в конце концов, ну что ты как девчонка на первом свидании!

Я тяжело вздохнул. Время шло. Нет — ползло. Медленно, улиточно, занудно.

И тут этот белобрысый паршивец ухмыльнулся и сказал: