Хроники Потусторонья: Проект (СИ) - Хомутинников Юлиан "sirrum" - Страница 30

Очевидно, взаимодействие было: Эбб вздрогнул, будто от неожиданности. Глаза его расширились, губы резиново растянулись в какой-то неопределённой улыбке. Но руки он отнял не сразу. А когда наконец отнял, то снова обошёл кресло и молча сел на диван.

Странная улыбка приклеилась к губам.

— Вот оно как, — наконец сказал он тоном политика, узнавшего о заговоре своих преданных союзников. — Вот, значит, оно как. Прекрасно. Что ж, Герман, нас можно только поздравить. Нам и правда досталась очень непростая карта, образно выражаясь. Уникальная карта. И если мы правильно её разыграем, то у нас будут все шансы на победу, и даже больше…

— Ты скажешь нам что-нибудь? — поинтересовался я.

— Почему нет? Этот мальчик и правда Полуспектрал. Более того… Скажем так: я знал его отца.

— А я его знал? — осторожно спросил я. — Кроме того, ты сказал, что знал его: выходит, его нет в живых?

— Да, и снова да, — Эбб сладко потянулся. — Я хорошо знал его отца, но, признаться, никогда не думал, что однажды встречу сына.

— Нам… стоит знать подробности?

— Вполне. Этот мальчик — сын первого Спектрала.

Выражаясь литературно-образным языком, я потерял дар речи. Валя же, будучи существом менее просвещённым, поспешил уточнить:

— Первого Спектрала — того самого, который основал Пантеон Теней, став первым Адептом, а затем и первым Грандмастером Тени?

— Именно так, юноша. Именно так. С его поражением закончилась Первая Война. Точнее, с его капитуляцией, — потому что до сих пор никто толком не знает, что нужно сделать, чтобы победить Спектрала. Никто не знает даже, подвержены ли Спектралы Падению. Видишь ли, история помнит всего двух Спектралов — отца Сонни и нынешнего Магистра Теней. Нет, были, конечно, и другие… Но, будучи, скажем так, не слишком желанными членами нашего общества, Спектралы скрывались и жили вдали от всех. Есть мнение, что они уходили жить в другие Миры, в том числе, вероятно, и в Мир людей. Так вот: после своей капитуляции первый — тогда уже бывший первый — Грандмастер Теней отправился в изгнание. Мы, правда, не знали, куда именно. Видишь ли, Валя, мы были высокомерны. Надменны. А Спектралов всегда считали… неполноценными. Изгоями от рождения. Уродцами. Дух без номера, да и не Дух даже, а Сущность, притом не рождённая Истоком! Мыслимое ли дело!

Эбб грустно улыбнулся и покачал головой. А я молчал. Я вспоминал. О да, всё это происходило на моих глазах, и даже больше того…

— Мы были несправедливы, и теперь я это понимаю. Тогда не понимал, а теперь понимаю. Даже несмотря на то, что мы до сих пор почти ничего о них не знаем… Но теперь, как видишь, кое-что прояснилось. Судя по всему, первый Спектрал ушёл именно в Мир людей, где долгое время жил как человек, — по крайней мере, я склонен придерживаться этой версии. Здесь он познакомился с будущей матерью Сонни, а потом, девятнадцать лет назад… Между прочим, Валя, тебе известно, что у Духов нет способности к воспроизведению? (Валентин кивнул) Хорошо. Так вот: мы не способны на подобное, Дух может быть порождён лишь Истоком, но никогда — другим Духом. Как обстоят дела с воспроизведением у Спектралов, я могу лишь догадываться. Но, если я правильно помню, Аналитический Отдел не смог обнаружить никакой информации по отцу и лишь немного — по матери, верно? Думаю, это значит, что они заплатили за его рождение собственными жизнями. Вероятно, первым перестал существовать Спектрал, а та женщина успела только отнести малыша в больницу, после чего след её теряется, — иными словами, она тоже перестала существовать. Возможно, без шанса на перерождение. Понимаете? Это дитя хранит в себе уникальный набор энергоинформационного материала! Но — какая ирония! — пока что он почти ни на что не способен и ничем не отличается от обычного человека, за исключением высокой регенеративной способности, и, рискну предположить, выдающихся способностей к обучению…

— Простите, — вдруг сказал Валя. — Это, конечно, не моё дело, но… Вы ведь вовсе не Дух Второй Касты, да?

Мы с Эбби переглянулись и, не выдержав, рассмеялись.

— И ничего-то от тебя не скроешь, верно? Это хорошо. Да, малыш, ты прав: Эбби Батлер — это, э-э, запасная Сущность Духа, которого ты знаешь, как Первого.

— Великий Магистр… — прошептал Валя, но Эбб покачал головой:

— Нет-нет, никаких титулов и чинов. Здесь и сейчас это никому не нужно. Важно другое: правду об этом мальчике знаем только мы четверо, включая Зараата. И мы никому ничего не расскажем прежде времени, особенно — я подчёркиваю! — самому Сонни. Одной Радуге ведомо, чем это может обернуться. Всему своё время. Пусть учится, развивается, пусть делает ошибки. Пусть. Это не страшно. Если что, попасть в Штаб он сможет. Я даю на это официальное разрешение.

— Вы уверены? Доктор Зараат говорил, что… — начал было Валентин, но Эбб только покачал головой:

— Я уверен. Этот парень потенциально способен на многое, но он не причинит вреда тем, кого он уважает и любит. Так что ты, Гермес, считай, теперь его отец. Я серьёзно, — улыбнулся Эбб, увидев моё вытянувшееся лицо. — Ты станешь для него даже больше, чем отцом. Ты станешь его наставником, учителем, сенсеем, кем угодно. Именно ты заложишь в него те основы, которые в будущем позволят Ордену заполучить в свои ряды, возможно, одного из сильнейших Воинов за всю историю. И как знать, быть может, он станет кем-то большим, чем просто Воином Радуги… О, смотрите! Он приходит в себя. Гермес, я пойду. Мне надо о многом подумать. Гермес, Валентин…

Вдруг посерьёзневший, Эбби Батлер встал с дивана и шагнул к зеркалу.

— …берегите его, — сказал он.

И пропал, растворившись в зеркальной глади.

— Герман Сергеевич? Валентин? — Сонни протёр глаза. — Что случилось? Где доктор Зараат?

— Ушёл, Сантино. Сделал своё дело и ушёл, — ответил я задумчиво.

— А почему я отключился?

— Это обычное явление, не беспокойся. Ты просто устал, тебе был нужен отдых.

— Но ведь у него получилось сделать то, о чём вы его просили? — спросил он обеспокоенно.

— Да, хотя и не совсем так, как я думал. Но теперь я смогу обучить тебя многому самостоятельно, — я потрепал паренька по макушке. Сонни просиял:

— Здорово!

— Ещё бы. Так, а теперь я схожу перекурю. Скоро вернусь. Между прочим, Сонни, Лукрецию Маркеловну я усыпил, но если захочешь её разбудить, то сделаешь это без труда. Ну мало ли, может, она тебе ужин готовит обычно или там ещё что…

Сонни прыснул:

— Готовит. Только вы её «Лукрецией Маркеловной» не называйте, иначе она здорово рассердится. У нас все соседи и знакомые зовут её «донья Лукреция», и только так.

— Договорились, — хмыкнул я, выходя из квартиры. «Донья Лукреция», значит? Да хоть королева Виктория.

Там, на лестничной клетке я обнаружил, что Эбби оставил мне свою пачку сигарет. Вот и славно, хотя надо будет потренироваться в созидании «топлива» для этой вредной привычки.

Бог ты мой… или как мне корректнее выразиться? «О, Исток!» — так, что ли?

Я усмехнулся.

Эбб промолчал о многом, — из-за Вали, конечно, потому что мне не нужно было ничего рассказывать, за исключением того, что Сонни — сын первого Спектрала.

Остальное я знал и так.

Вот, значит, как закончился твой путь? Пожертвовать собой во имя жизни сына? А ты, я думаю, не колебался. Разве что из-за своей любимой. Уж ты-то был не из тех, кто колеблется. Первый оппозиционер, свободолюбец, законоборец, анархист, — ты был куда лучше многих из нас. Лучше меня уж точно. И твой поступок — самопожертвование ради сына — в очередной раз это подтверждает. Думаю, она, кем бы она ни была, — она была счастлива уйти вместе с тобой. Особенно зная, что вы оба уйдёте не разными дорогами, а одной и той же — в никуда.