Гиблое место - Герритсен Тесс - Страница 56

Но тут Маура услышала рычание. Подняв глаза, она увидела, что собака смотрит вовсе не на нее, а куда-то в восточном направлении, на долину, из которой они только что вышли. Крыс остановился и посмотрел в ту сторону. Какое-то время беглецы молчали. Слышно было, как потрескивает старая сосна. Снежные вихри дыбились над землей, будто невидимые пальцы ветра закручивали их волчком.

Потом они и сами услышали отдаленный лай собак.

— Надо спешить, — сказал Крыс.

— Но я не могу быстрее.

— Сможете. — Мальчик протянул ей руку. — Я помогу.

Она посмотрела на протянутую руку. Потом на лицо Крыса — грязное, изможденное. «Все это время он пытался спасти меня от неминуемой гибели, — подумала Маура. — Теперь моя очередь».

— Без меня будет быстрее, — сказала она.

— Я вас не брошу.

— Придется. Ты беги, а я останусь тут и буду их ждать.

— Но вы даже не знаете, кто они!

— Я расскажу им, что случилось с заместителем шерифа. Я им все объясню.

— Пожалуйста, не делайте этого. Не надо! — Крыс чуть не плакал. — Пойдемте со мной. Нам осталось только перевалить через вон ту гору.

— А потом что? За ней будет еще одна гора, потом еще и еще?

— Всего один день, и мы на месте.

— На каком еще месте?!

— В доме. В хижине моего деда.

Единственное надежное место, которое он знает, подумала Маура. Единственное место на земле, где его любили.

Крыс поглядел на долину. На другой ее стороне по белому ровному склону двигались крошечные темные фигурки.

— Я не знаю, куда еще идти, — тихо сказал он, вытирая слезы засаленным рукавом. — Но мы дойдем, и все будет хорошо. Я уверен, все будет в порядке.

Мальчик твердит это как заклинание, подумала Маура, а что еще ему остается? На самом деле ничего уже не будет в порядке — для него.

Она посмотрела на островерхий пик. До вершины подниматься еще по крайней мере полдня, но, заняв высоту, они получат и некоторое преимущество, если что-то пойдет не так. Если им придется держать оборону.

— Крыс, — сказала Маура, — если они подойдут слишком близко, если догонят нас, обещай мне одну вещь. Пообещай, что оставишь меня и пойдешь дальше один. Я с ними поговорю.

— А если они не захотят разговаривать?

— Может, это полицейские.

— Тот ведь тоже был полицейским.

— Я не могу идти быстрее, а ты можешь. Ты такой шустрый. Я тебя только задерживаю. Так что я останусь и поговорю с ними. Даже если ничего не выйдет, у тебя будет время убежать.

Крыс пристально смотрел на нее, и его темные глаза затуманились.

— Вы правда это сделаете? — поразился он. — Ради меня?

Маура протянула руку и, осторожно проведя перчаткой по его грязной щеке, смахнула слезы.

— Твоя мать сумасшедшая, — сказала она тихо. — Отказаться от такого мальчика!

Волк басовито гавкнул, словно говоря: «Ну что же вы, люди, медлите?»

Маура улыбнулась парнишке. А потом пересилила себя и зашагала на негнущихся ногах все дальше и дальше в гору, вместе с Крысом, вслед за собакой.

Ближе к вечеру путники вышли из леса на открытое место — раньше они двигались под прикрытием деревьев, но на такой высоте растительности почти не было. Они понимали, что теперь преследователи могут легко их обнаружить — три темные фигурки на белом голом склоне. Теперь они видят нас, как мы раньше видели их, подумала Маура. Хищник и жертва, разделенные одной долиной. А она идет слишком медленно, снегоступ на правой ноге болтается и того и гляди соскочит, разреженный воздух не дает свободно вдохнуть. Преследователи быстро сокращают разрыв. Они не такие усталые, как измотанные и голодные от многодневного блуждания по лесам Маура и Крыс, и куда выносливее городской жительницы сорока двух лет, которая при слове «поход» могла представить разве что воскресную прогулку в парке. Как она дошла до такого? Тащится в гору с собакой неизвестной породы и мальчишкой-беспризорником, который ни одной живой душе не доверяет, и не без оснований. Здесь, в горах, Маура может положиться только на этих двоих, на двух друзей, которые уже не раз доказали ей свою преданность.

Она посмотрела на мальчика — тот шагал и шагал вперед, как заведенный, не зная усталости, и даже не верилось, что ему шестнадцать. Теперь это был просто напуганный ребенок, скачущий по склону, как горная козочка. Но у Мауры силы подходили к концу, она едва переставляла ноги. Шагала, слушая скрип снегоступов, и думала о предстоящей встрече с преследователями. Это случится еще до наступления темноты. Так или иначе, решила она, к ночи все станет ясно. Оглянувшись, Маура увидела, что их преследователи уже выходят из леса ниже по склону. Так близко.

«Еще немного, — пронеслось у нее в голове, — и они смогут попасть в нас из ружья».

Маура снова посмотрела на гору, на вершину, которая все еще маячила впереди, и последние силы, казалось, покинули ее — рассыпались в прах, как зола.

— Догоняйте! — крикнул ей мальчик.

— Я не могу. — Маура остановилась, прислонилась плечом к огромному валуну и прошептала одними губами: — Больше не могу.

Крыс кинулся к ней, взметая фонтаны снега, и схватил ее за руку.

— Ничего, сможете.

— Пора, — сказала она. — Пора прощаться. Иди без меня.

Мальчик сильнее потянул ее за руку.

— Они вас убьют.

Маура взяла его за плечи и тихонько тряхнула.

— Послушай меня, Крыс. Не важно, что со мной случится. Я хочу, чтобы ты жил.

— Нет, я вас не брошу. — Его голос дрогнул, он чуть не плакал от отчаяния: — Пожалуйста, еще немного. Прошу вас, — произнес Крыс умоляюще.

По его щекам текли слезы. Он тянул ее за собой так решительно, что, казалось, все равно втащит ее в эту гору, хочет она того или нет. Делать нечего — Маура послушно поплелась за ним, и они поднялись вверх по склону еще на несколько шагов.

Вдруг она услышала сухой треск. Снегоступ под ее весом сломался, и лодыжку пронзила жуткая боль. Маура упала лицом вниз, едва успев выставить перед собой руки, и по локоть провалилась в снег. Попыталась встать, но лишь беспомощно барахталась в снегу: правая ступня почему-то не двигалась.

Крыс обхватил Мауру за пояс и попытался помочь ей.

— Прекрати! — крикнула она. — Нога застряла.

Мальчик опустился на колени и начал разбрасывать руками снег. Волк стоял рядом, склонив голову: должно быть, удивлялся, с чего это хозяин роется в снегу, как собака.

— Ваша нога застряла между камнями. Я не могу ее вытащить! — сказал он, обернувшись к ней. В глазах мальчика читался ужас. — Но я попробую. Может, удастся вытащить ногу из сапога. Но будет больно.

Маура поглядела вдаль. В любой момент, подумала она, нас могут взять на мушку. Я сижу тут, беспомощная, у всех на виду, как куропатка в силках. Приходи и бери голыми руками. Нет, так просто она не сдастся.

Она вдохнула побольше воздуха и кивнула Крысу.

— Давай.

Мальчик двумя руками обхватил ее лодыжку и потянул изо всех сил — даже застонал от натуги, и Маура даже испугалась, что он сломает ей ногу. От резкой боли она вскрикнула. Однако нога тут же высвободилась, и Маура повалилась в снег.

— Простите! Простите! — чуть не плакал мальчик.

От него волнами исходил страх, он взмок от пота и весь дрожал, когда схватил ее под мышки и помог встать. На правой ноге у нее остался только шерстяной носок, и едва сделав шаг, Маура сразу же провалилась по колено в снег.

— Обопритесь на меня. Пойдем вместе. — Крыс положил ее руку себе на плечо, а сам обхватил ее за талию. — Ну же, — упрашивал он. — Вы сможете. Я знаю, вы сможете.

«Но сможешь ли ты?» — задумалась Маура. При каждом совместном шаге она чувствовала, что мальчик старается изо всех сил, чувствовала, как напрягаются его мышцы. Если бы у меня был сын, подумала она, я бы хотела, чтобы он был таким. Таким же верным и храбрым, как Джулиан Перкинс. Маура еще крепче вцепилась в мальчика, и тепло их тел передавалось от одного к другому, пока они медленно, но упорно поднимались в гору. Такого сына у нее не было и, возможно, не будет. Но все равно их уже навек связали узы дружбы, выкованные в горниле испытаний. «Они не посмеют его тронуть, — решила Маура. — Я не позволю».